Автор считает своим долгом предупредить: все события, описанные в романе, вымышлены. Автор не несет никакой ответственности за возможные случайные совпадения имен, портретов, названий учреждений и населенных пунктов, а также какие-либо иные случаи непредсказуемого проникновения чистого вымысла в реальность.

Когда жена повышала голос, Курочкин с тоской думал о том, что супруга капитально ошиблась в выборе профессии. Ей следовало бы работать не в бухгалтерии издательства, а как минимум в службе громкого оповещения Управления гражданской обороны, где носить чин не ниже полковничьего. Голос, который жена неэкономно расходовала всего лишь на громовое «Дми-и-и-трий!», можно было бы тогда использовать с гораздо более высоким КПД, – например, вместо сирены на случай объявления учебной тревоги. Курочкин очень ярко представлял себе, как при первых завываниях его Валентины жители всего микрорайона трусливо втягивают головы в плечи, хватают детей, документы, теплую одежду и запас продовольствия на три дня, а затем дисциплинированно мчатся в бомбоубежище, дабы переждать там ядерную атаку вероятного противника.

К сожалению, никакого убежища от родной жены у самого Курочкина не было: маленький чуланчик два на три метра, где Дмитрий Олегович выклянчил себе место для мини-лаборатории, не имел никакой защиты от прямого попадания супруги. Дверь в чуланчик лишена была даже намеков на задвижку, – чтобы Курочкин не обольщался по поводу своих прав и обязанностей в семье…

– Дми-и-и-трий! – раздалось уже совсем рядом.

Задребезжали на полках пустые реторты и склянки с препаратами. Завибрировали тигельки на краю стола. Гулко отозвался жестяной кожух старенького вытяжного шкафа. Мутная капля сорвалась с конца пипетки и вместо предметного стеклышка микроскопа угодила прямо на брюки. На его любимые синие домашние брюки.