Жизнь — не сказка. Сей, казалось бы, простой и очевидный факт мне пришлось прочувствовать на себе лично.

«Жизнь — это не сказка, даже если мир вокруг похож на знакомую с детства историю».

Уголки губ приподнялись в невесёлой улыбке, взгляд глаз сам собой сконцентрировался на мире за окном, где сейчас загорался новый рассвет. Солнечные лучи упорно пробивались через густые облака, заволакивающие небо, лишь для того, чтобы, дотянувшись до земли, увязнуть в серых и безжизненных песках королевства «Чёрных песков».

Я находился на самом верхнем этаже башни собственного замка, в незапамятные времена кипевшего жизнью, но, ещё учителем моего учителя, превращённого в цитадель некромантов. Забавный факт: в мире магии, где и слыхом не слыхивали о телевидении, не говоря уже о фильме «Звёздные войны», среди адептов тёмных искусств, процветает небезызвестное «правило Бейна». Заключается же оно в том, что у некроманта может быть лишь один воспитанник, в которого учитель всеми доступными способами вбивает знания, заставляя расти над собой и искать малейшую возможность увеличить личное могущество, дабы однажды превратить своего «отца» в полностью покорное умертвие.

«Как там говорилось? „Учитель и ученик: один, чтобы обладать властью, другой, чтобы жаждать её“. Если память меня не подводит, то так говорил многоуважаемый ситх».

Что такое некромантия? Многие адепты, даже те, кто добился в этом искусстве некоторых успехов, ответили бы следующим образом: «Некромантия — это магия смерти, позволяющая поднимать мертвецов…»

«А ведь когда-то и я был подвержен тому же заблуждению».

Наверное, если бы мог, то рассмеялся бы над собственной глупостью, но, находясь в чреве у матери, проявлять эмоции подобным образом несколько сложно. Помню, в книгах о перерожденцах, знания о которых пришли из далёкой первой жизни, главные герои всё время жаловались на невыносимые условия сперва до рождения, а затем и во время младенчества.

«И чего им не нравилось? Тепло, сытно, мягко и безопасно… что ещё для счастья надо? А ещё есть ровный стук сердца, под который так приятно спать».

О чём я рассуждал? Ах да, о некромантии. Всё же, не смотря на то, что моё мышление завязано на ресурсы души а не тела (джинн нашёл самый простой способ исполнить желание о сохранении памяти), материальная оболочка всё же вносит свой вклад в сей сложный процесс.

Лёжа на спине в детской кроватке, словно куколка гусеницы, закутанный в одеяло, я жевал губами соску и думал (всё равно, больше ничего не оставалось).

С момента моего рождения, по субъективным ощущениям, прошло два дня, на протяжении которых почти не происходило ничего интересного. Однако же, даже того, что удалось увидеть сразу после восстановления зрения, хватало, дабы загрузить ресурсы разума.

В данный момент моему сонному взгляду предстала сюрреалистичная картина: в небольшой комнате без окон, освещённой светильником магического происхождения, стены и потолок которой были обклеены жёлтыми обоями с рисунками улыбающихся цветочков, невысокая полосатая лошадка чёрно-белой раскраски (кажется, её сородичей называют «зебры»), стоя на задних ногах и опираясь передними копытцами на бортик кроватки, довольно приятным голосом мурлыкала колыбельную. Мерные покачивания постели и убаюкивающий голос делали своё дело, и сонливость постепенно заставляла глаза закрыться, что, впрочем, не мешало осмысливать запечатлённый в разуме образ.

«Да! Пути эволюции неисповедимы».

Больше всего меня удивлял даже не факт того, что зебра мурлыкала, мало ли какие звуки позволяет издавать её речевой аппарат, а окружающая обстановка, для создания которой нужны либо хватательные конечности, либо магия. В данном случае, правильной, скорее всего, будет именно версия с магической силой, так как мать уже демонстрировала умение «примагничивать» небольшие предметы к своим копытцам.

Направляю немного ментальной энергии в рог и наблюдаю за тем, как спиральная конструкция из переплетения энергетических каналов начинает резонировать и притягивать к себе нейтральную магию, щедро разлитую в этом мире. Набрав из пространства достаточный заряд, одним импульсом направляю его через кончик концентратора, заставляя очередную страницу довольно толстой книги сказок перевернуться с тихим шелестом. К сожалению, без добавления собственной магии, возможны лишь короткие и слабые воздействия, да и то — на крайне маленьком расстоянии.

Заголовок очередного рассказа гласил: «Сказание о лунном кошмаре».

«У судьбы причудливое чувство юмора: сперва мир Алладина, затем рождение среди боевых магов, в прямом смысле сжигающих свои жизни, а теперь перерождение в теле пони…»

В памяти, доставшейся мне из самой первой жизни, нашлось упоминание о детском мультипликационном сериале, который назывался «Мой маленький пони». Там рассказывалось о приключениях шести кобыл, принадлежащих к трём расам, заселяющим страну под названием Эквестрия: земные пони, единороги и пегасы. Мультфильм был направлен на то, чтобы научить человеческих детёнышей дружбе, взаимопомощи, верности, доброте и прочим добродетелям…

«Если бы не эта книга сказок, я бы ещё долго не понял, в отражение какого канона попал».

Так как в нашем подземном поселении жеребята поступали в школу в возрасте трёх лет, именно на третий день рождения и назначалось распределение по комнатам общежития. Моя сестра, Уно, жила в соседнем луче, деля спальню с ещё одной полосатой пегаской и двумя «зеброгами» (так в шутку прозвали гибридов зебр и единорогов).

Как несложно понять, поступив в первый класс на два года раньше положенного срока, я выпал из отлаженной системы, что вызывало некоторую неразбериху. Мой ежедневный рацион то составлял порцию трёхлетнего жеребёнка, то годовалого, а пару раз вообще выдали и то и другое, что, впрочем не сильно меня расстроило.

Постепенно, с неразберихой, вызванной моей гениальностью, сумели разобраться, и составили отдельный план развития, в который входили и питание, и учёба, и тренировки тела. С жильём же решили и того проще: до трёх лет мне полагалось жить с матерью, а после третьего дня рождения должен состоятся запланированный переезд в комнату к ещё трём ровесникам.

К чему я веду? К тому, что у моей родительницы, из-за не по годам самостоятельного отпрыска, появилось много свободного времени, которое можно было тратить на себя и на мысли о будущем. Судя по хмурой мордочке, которую можно было наблюдать у полосатой чёрно-белой кобылки по утрам, когда она думала, что я сплю, размышления эти не были весёлыми или приятными.

Однажды ночью меня разбудили тихие всхлипывания и успокаивающий шёпот, доносившиеся со стороны стола. Свет в комнате был приглушён настолько, что даже вытянутую перед собой ногу оказалось рассмотреть очень непросто, не говоря уже о мордочках полуночных собеседниц.

По синему небу плыли белые облака, в водной глади отражались сотни тысяч солнечных бликов, прохладный ветер поднимал рябь волн. Раскрыв все четыре крыла, я планировал на восходящих потоках воздуха, практически не тратя сил на поддержание полета, а позади меня двигались десятки небесных «китов», загруженных бочками с алхимическим огнем, быстро испаряющимися на открытом воздухе ядами и прочими «подарками», заготовленными гильдией алхимиков.

Зебрасы, запряженные в небесные повозки, (облегченную модификацию, лишенную крыши и с низкими бортиками), везли «звезды» зеброгов, готовящихся обрушить на вражеский флот всю мощь резонансных заклинаний. В качестве же грубой силы, нас сопровождали упыри и крылатые ящеры, которых биоманты стали производить в по истине промышленных масштабах.

Драконы, с Лордом которых Цезарь договорился о сотрудничестве, лишь вчера прибыли к строящейся столице, и невзирая на все свои силы, просто физически не успевали к началу операции. С другой стороны, сомневаюсь что в нынешней ситуации, от горделивых самоуверенных летающих огнеметов, было бы много толку там, где требуется не грубая сила а дисциплина…

«Потерять союзников в первом же сражении… Это было бы неприятно».

Усилив поток духовной энергии направленный к глазам, приближаю изображение вражеской флотилии, наконец-то показавшейся у самого горизонта. Пусть я и слышал доклады разведки чейнджлингов, о том что минотавры собрали по настоящему огромные силы для вторжения, но до настоящего момента даже не осознавал масштабов проблем.

(Отступление).

Уно хмурилась, недовольным взглядом наблюдая за тем, как безвредными хлопьями распадаются грозовые тучи, за минуты превратившиеся в снежные облака. Ураганы тоже развеялись, не выдержав залпов тысяч корабельных орудий. Зебраска хотела было приказать крылатым шаманам обрушить на флотилию удар совокупной мощи духов огня и ветра, но при виде волн, разбивающихся о железные борта, в голове зародилась более интересная идея.

Скомандовав «китам» отступление к второму рубежу обороны, желто-черная летунья, взяв с собой всех свободных крылатых зони, полетела в ту сторону, куда направлялась флотилия минотавров. Оторваться от тяжелых кораблей, приводимых в движение гребными колесами, оказалось проще простого, а когда расстояние между группой полосатых магов и их противниками стало достаточным, пришло время исполнения плана.

Шаманы призывали духов воды, некроманты и друиды, всеми силами создавали ветер, сама Уно, высвободив девять процентов силы своего зверобога, подняла маленький ураган.

Водная гладь вспенилась, вздулась «горбом», а затем набирая скорость и увеличивая высоту, волна понеслась на встречу судам двурогих захватчиков. Поддерживаемая духами и усиливающимся ветром, стена воды уже через сотни метров возвышалась выше любого корабля и на этом явно не собиралась останавливаться.

Расправив четыре крыла боевой формы, я парил на уровне низких облаков, при помощи правого глаза контролируя обстановку вокруг себя, а при помощи левого высматривая корабли флота минотавров. Чуть в отдалении висели загруженные «киты», к бокам которых прицепились небесные повозки, а на широких чешуйчатых спинах отдыхали зебрасы, ожидающие сигнала о начале атаки.

Флотилия двурогих не стала менять маршрут или перестраиваться в иной походный порядок, по прежнему оставаясь растянутой в широкую линию. Над судами мерцали прозрачные пузыри энергетических барьеров, из труб валил черный дым, крупнокалиберные пусковые трубы, смотрели вверх, готовясь отразить нападение крылатых противников.

«Не вы одни извлекли урок из предыдущей встречи».

Дождавшись того момента, когда группировка судов окажется в зоне второго рубежа обороны, через план духов подаю сигнал к началу операции. В этот же момент проснулись тысячи «морских ежей», заполонивших дно водоема.

— Гранд-магистр? — Рядом со мной завис черно-серый зебрас в броне из железного дерева, укрепленной пластинами из кости обработанной некромантией.

— Ты отправляешься во второй бункер. — Завершив осмотр Уно, наспех проведенный прямо в командном шатре, отступаю на пару шагов, позволяя кобыле подняться с коврика. — И думать забудь о тренировках, как минимум на две декады.

— Моя сила может пригодиться для обороны. — Хмуро возразила желто-черная зебраска, усевшись на круп и уперев в меня решительный взгляд. — Да и само мое присутствие, поможет бойцам чуствовать себя увереннее.

— У тебя духовные линии, натянуты словно струны на арфе. — Необходимость спорить с родственницей, да еще на глазах у других офицеров, приносила почти физическое неудобство. — Одно неверное движение, и вместо сильного мага, мы получим калеку…

«А-то и хуже. Душа может попросту не выдержать проходящий через нее поток силы».

— Ты перестраховываешься. — Отмахнулась крылатая зони. — Я не ощущаю никаких неудобств.

(Отступление).

«Дорогая мама, извини что вспоминаю редко, когда руки заламывает за спину и к стене прижимает стражник…

Передай привет двоюродному брату. Скажи, что мне очень жаль, что тогда ограбил его хату…

Сегодня нас увозят из тюрьмы в лагерь подготовки, который находится где-то на юго-востоке. Начальник сказал, что нам выпала великая честь, своими трудами искупить вину перед Республикой. Ха! А ошейники смертников — это просто украшение, которым мы должны гордиться…».