Летом 195* года бродивший по тайге старый охотник и зверолов Макар Силантьевич Беспалый заметил на вершине одной из росших в распадке высоких елей маленький белый лоскут. Заметил эту белую тряпицу, собственно, не сам старик, а шагавший рядом его двенадцатилетний внук Ванюша.

— Гляди-ко, дедушка, вон на той ели что-то белеет, — сказал мальчик, поправляя ремень висевшей на его плече одностволки.

— Не пойму: место али путь тут кем-то обозначенный?

Они только начали спускаться по склону низенькой сопки в распадок. Там, в распадке, должен протекать ручей, и на его берегу удобно сделать коротенький привал, вскипятить воду в чайнике и подзакусить.

Макар Силантьевич остановился и, приставив ладонь ко лбу, огляделся вокруг.

Молодой человек в надвинутой на глаза соломенной шляпе, шелковой трикотажной рубашке с короткими рукавами и белых летних брюках неторопливо шагал по перрону одного из московских вокзалов. В правой руке он нес большой, но, видимо, легкий чемодан, на изгибе левой — аккуратно сложенный плащ из серой прорезиненной ткани.

У перрона стоял пассажирский поезд с белыми эмалированными табличками на вагонах «Москва — Владивосток». Посадка уже началась. У вагонов толпились пассажиры, носильщики с чемоданами, провожающие с букетами цветов. Слышались озабоченные и радостные восклицания, деловые советы, напутствия, всхлипывания слабых на слезу женщин, шутки, смех. Одним словом, на перроне царили суматоха и оживление, обычные здесь перед отходом поезда в дальний рейс.

Обладатель соломенной шляпы и легкого чемодана, рассеянно улыбаясь, с некоторым пренебрежением поглядывал на суетящихся, пробегающих мимо людей, однако взгляд его зеленоватых, узкого разреза глаз, оттененных черными ресницами, был пристальным, острым и цепким.

Подойдя к шестому вагону и выждав свою очередь, юноша протянул проводнику билет.

— Так… Вы до Синегорска, — рассматривая билет и делая отметки в своей записной книжке, сказал проводник. — Пожалуйста. Ваше место одиннадцатое в четвертом купе.

Ванюша Беспалов подбрасывал сухие ветки в костер. Над костром на перекладине между двух высоких кольев-рогаток висел котелок. В нем варился разрезанный на части тетерев. Когда вода в котелке закипела, к мальчику подошел Макар Силантьевич, бродивший до этого вокруг озерка. Старый охотник был сумрачен.

— Нашел следы, дедушка? — спросил Ванюша,

— Нет следов.

— Как же он ушел? Ведь не по воздуху, как птица, полетел!

— Не обязательно ему летать, по воде пошел. Мальчик удивленно посмотрел на дедушку, но тут же его осенила догадка.

Сергей Рубцов ничего не знал о том, что случилось в тайге. Не знал он и того, что в столе у майора Кияшко лежит папка с заведенным делом на неизвестного, условно именуемого «Геологом». Документов в деле было пока что мало: показания охотника Макара Силантьевича Беспалого и его внука Ванюши о найденных ими в озерце вещах, убийстве якута Попова и показания дежурного по железнодорожному полустанку, подробно описавшего внешность человека, пришедшего из тайги и уехавшего поездом Владивосток — Москва. Не было известно Сергею и то, как собирался поступить майор Кияшко в связи с этим событием.

Капитан Николаев держал практиканта в «черном теле». Он загружал Рубцова чисто технической работой и требовал быстрого и аккуратного исполнения. Сергею пришлось вносить исправления в телефонный справочник, изучать карту города, подшивать в папку вступившие в управление заявления. На третий день своей практики Сергей пришел к глубокому убеждению, что капитан Николаев не что иное, как убежденный канцелярист, сухарь, нудный педант. Все эти родственные понятия Рубцов вкладывал в одно презрительное слово — «чистюля». И в самом деле, страсть капитана к чистоте, аккуратности, скрупулезной точности могла показаться прямо-таки болезненной.

Первая стычка Сергея с капитаном Николаевым, стычка, носившая весьма завуалированный и даже вежливый характер, произошла, когда практикант внес исправления в устаревший телефонный справочник. У иных абонентов изменились номера телефонов, иные уехали, иных — впервые включили в сеть. Сергей тщательно, четким, — разборчивым почерком внес в книгу все поправки. Но капитан остался недоволен.

— Вы что, курсант, не знаете алфавита? — спросил он, листая справочник и неприязненно морща нос.

— Я знаю алфавит, — возразил Сергей, не ожидавший подвоха.

Открыв двери кабинета Николаева, Сергей от изумления замер на пороге. Он увидел Соню Волкову. Девушка сидела у стены и нервно теребила свой платочек. Вид у нее был крайне встревоженный и смущенный. Рядом с ней сидел белобрысый мальчуган лет тринадцати-четырнадцати.

— Садитесь за мой стол, — приказал курсанту капитан и обратился к девушке. — Это наш сотрудник — Рубцов. Вы расскажите ему подробно то, что начали мне рассказывать.

— Хорошо, хорошо, оживилась и обрадованно закивала головой Соня. — Сергей… товарищ Рубцов все отгадает. Я знаю… Но я не знала, что…

— Вы знакомы? — удивился Николаев, поглядывая то на девушку, то на курсанта.

Сергей покраснел.