Пилот забрался в кабину самолёта, техник помог ему пристегнуться. Они с Питером взлетели и взяли курс на Мерсу. Когда его самолёт загорелся над нейтральной территорией, он чудом приземлился. Из последних сил лётчик вывалился на песок и отполз на четвереньках от огня. Его спасло то, что Питер приземлился неподалёку.
Я уже позабыл многие детали этой истории, тем более из того, что ей предшествовало.
Мы приземлились в Фауке, где парни, летавшие на «бленхеймах», приняли нас по-братски и напоили чаем, пока мы заправляли машины. Я хорошо помню, как они входили молча в столовую, пили чай и выходили, так и не произнеся ни слова. Они изо всех сил держали себя в руках, хотя дела шли без особого блеска. Они совершали огромное количество вылетов, а пополнений не поступало.
Мы поблагодарили за чай и вышли посмотреть, заполнены ли уже баки наших «гладиаторов». Дул сильный ветер. Аэродромная «колбаса» надулась и стояла прямо, как дорожный указатель. Песок хлестал по ногам, со свистом шуршал по палаткам, палатки хлопали на ветру, как будто сшитые из брезента люди били в ладоши.
— Бомбардировщикам не везёт, — сказал Питер.
— Так уж и не везёт, — отвечал я.
