Козёл повадился в огород: бывало, как только пастухи выгонят гурт

[1]

свой, то Васька мой сперва, как добрый, идёт, головой помахивает, бородой потряхивает; а как только ребятишки засядут в овражке где-нибудь в камешки играть, то Васька и отправляется прямо в капусту.

Раз и пошёл он тем же знакомым путём, идёт себе да пофыркивает. В это время отбилась от гурта глупая овца, зашла в чащу, в крапиву да в лопушник; стоит, сердечная, да кричит, да оглядывается — не найдётся ли кто добрый человек, чтобы вывел из этой беды. Увидавши козла, обрадовалась она, как родному брату: пойду, дескать, хоть за ним. «Этот выведет: мне не первина

[2]

за ним идти; у нас и впереди гурта тот козёл-вожак идёт, за ним ступай смело!»

Пошла овца наша, увязавшись за козлом. Он через овраг — она через овраг; он через тын — она через тын, и попала с ним же в огород.

На этот раз огородник заглянул как-то пораньше в капусту свою да и увидал гостей. Схватил он хворостину предолгую да кинулся на незваных. Козёл, как попроворнее, успел перескочить опять через тын, мемекнул да и пошёл себе в чистое поле, а бедная овца замоталась, стала кидаться, оробев, во все стороны да и попалась. Не пожалел огородник хворостины своей: всю измочалил о бедную овцу, так, что уже она кричит не своим голосом, да помощи нет ни от кого. Наконец огородник, подумавши про себя: чего доброго, ещё убьёшь дуру эту, после хозяин привяжется. Выгнал её в калитку и ещё-таки на дорогу вытянул во всю длину хворостиной.

Пришла овца домой, в гурт, да и плачется на козла, а козёл говорит: