Мишель посѣтилъ Каменку впервые, осенью въ 1821 году, послѣ своего нежданнаго перевода въ южную армію, въ полтавскій полкъ, изъ распущеннаго, за неповиновеніе, семеновскаго гвардейскаго полка.

Никогда потомъ, въ немногіе годы молодой и бурной, рано погибшей жизни, Мишель не могъ забыть ни своего заѣзда въ этотъ красивый уголокъ кіевской Украйны, ни его радушныхъ обитателей.

Это было въ концѣ ноября.

Его однополчанинъ по гвардіи и теперь ротный командиръ, по полтавскому полку, Сергѣй Ивановичъ Муравьевъ-Апостолъ собирался тогда въ свое родовое, миргородское помѣстье, село Хомутецъ.

— Хочешь, Миша, — сказалъ онъ ему: я по пути заѣду на именины въ Каменку…. тамъ, въ екатерининъ день, весело, — барышни, танцы…. а главное, увидишь общество замѣчательныхъ, истинно умныхъ русскихъ людей.

Въ памяти Мишеля особенно врѣзался послѣдній изъ тогдашнихъ вечеровъ въ Каменкѣ.

Мущины, какъ всегда, пообѣдавъ, собрались покурить въ большомъ, съ мягкою мебелью, кабинетѣ Василія Львовича. Орловъ переглянулся съ Волконскимъ и, сказавъ что-то Якушкину, сѣлъ въ общій кругъ, къ столу, поглядывая на Пушкина. Они втроемъ какъ-бы о чемъ-то между собою условились.

— Господа, — сказалъ Орловъ, какъ всегда, по французски: у меня къ вамъ просьба; мы каждый день толкуемъ, споримъ, и все, кажется, безъ толку. Говорятся умныя вещи, а не сходимся ни въ чемъ, и неизвѣстно, на чьей сторонѣ правда. Попробуемъ вести разговоръ по парламентски.

— Это какъ? — спросилъ ничего не подозрѣвавшій младшій Раевскій.

— Выберемъ предсѣдателя… вотъ, кстати, на столѣ и колокольчикъ, — улыбнулся черноглазый и статный красавецъ Орловъ.