Все несчастья, как известно, обрушиваются неожиданно. Но для Теодора Зауера смерть жены не была полной неожиданностью. В последнее время он ждал чего-то подобного — слишком уж изо дня в день сгущалась атмосфера в их семейной жизни. Нет, они не скандалили, не спорили, не изменяли друг другу. Они просто отдалялись один от другого все больше — каждый по-своему, — погружаясь в свое одиночество. Поначалу, казалось, их брак обещал быть счастливым. Каждый из них был сильным, независимым, волевым человеком. Оба были юристами, оба, наконец, были красивыми, высокими, видная пара, говорили о них. Но эта независимость обернулась для них теневой стороной. Поистине, наши недостатки — продолжение наших достоинств. Они не нуждались друг в друге. А тут еще чрезмерное пуританство Кэрол. Тед никогда не думал, что именно его жена будет абсолютно холодной в интимной жизни.

Ну еще в медовый месяц что-то как-то получалось. Но вот родился первенец — Бенджамин (Кэрол выбрала это библейское имя), и она охладела и к мужу, и ко всему, что связывает мужчину с женщиной. Тед сердился поначалу, пытался что-то объяснить, но все было понапрасну. Затем, правда, Кэрол захотела второго ребенка — девочку. Однако природа не пожелала, чтобы ею помыкали. Холодность обернулась бесплодием. Кэрол ходила к врачам. Сменила нескольких специалистов. Даже однажды поехала в Старый Свет, на известный грязевый курорт. Все было безрезультатно. Кэрол, как и все сильные люди, замкнулась в себе. Тед — в свою очередь — в себе. Никто не хотел казаться слабым. Но разрушительная работа шла своим чередом в каждом из них. Тут это и случилось. Кэрол однажды пошла с Беном, в котором души не чаяла, на пляж. Решив искупаться и понадеявшись на свои силы, заплыла слишком далеко и не справилась с высокими волнами. Ее пытались спасти и на пляже, и в больнице. Тед — его сорвали с судебного заседания — наблюдал сквозь дымчатое стекло за манипуляциями врачей. У него навсегда осталась в памяти та убыстряющаяся — точно в фильме, поставленном опытным режиссером, — череда событий и действий, которая оборвалась на финальном кадре: безжизненное тело на столе, закрытое с головой белой простыней. Тед навсегда запомнил и то недоумение, с каким он смотрел на этот веретенообразный сверток, — все, что осталось от его жены, от матери его сына. Не было ни боли, ни мысли, ни слез. Одна пустота.

Потом пришлось повозиться с Беном, который получил сильный психологический шок — ведь несчастье произошло на его глазах. Он никак не мог понять, что его мамы больше нет. Мальчик плакал, звал ее, ждал, требовал от отца, чтобы он привез маму из больницы. Пришлось прибегнуть к помощи невропатолога.

Все это свалилось на Теда, надолго выбив его из колеи нормальной жизни. Впрочем, его жизнь и до несчастного случая нельзя было назвать нормальной. Теперь же он стал еще более замкнутым, подчас даже угрюмым и недоверчивым. К женщинам — в первую очередь. Внутри у него что-то сломалось. Он жил, ходил, ел, пил, следил за успехами сына в школе, регулярно посещал школьные собрания и уик-энды. Он, наконец, делал служебную карьеру. И небезуспешно.

Среди юристов он был известен, да и с клиентурой было все в порядке: его сдержанность и строгость внушали клиентам доверие. Он как бы вписывался в классический имидж законника-буквоеда. Несколько достаточно крупных дел, которые он выиграл как защитник, широко освещались прессой. Все, казалось, было вполне благополучно. Кроме одного.

Недалеко от перекрестка Тед Зауер притормозил свой автомобиль, настроение было отвратительным. Впереди, не доезжая до пересечения дорог, остановилось несколько машин. Там, у светофора, грузовик столкнулся с такси. Картину последствий аварии дополнял буксировочный грузовик и полицейская машина. Линия машин, выстроившихся в очередь у перекрестка, начала быстро расти. Он посмотрел на часы. Сейчас без пяти пять. Да, домой он вовремя уже не приедет.

Миссис Дуглас должна была навести порядок в доме и оставаться с его восьмилетним сыном Беном до обычного возвращения Теда домой в пять часов. Бен неплохо ладил с миссис Дуглас, а ее колоритная речь приводила его в восторг, покрывая недостатки ее кухни. По мнению Теда, это был хороший знак: мальчик был выше житейских мелочей и ценил слово. Последнее обещало многое. У Теда была привычка забирать Бена в понедельник вечером из дома, чтобы пообедать где-нибудь вместе. Теоретически Тед делал это для того, чтобы освободить миссис Дуглас от проблем, связанных с приготовлением пищи, в действительности же он пытался таким образом защитить себя от чего-нибудь вроде сосисок, украшенных кусочками сыра и помазанных ореховым маслом.

Миссис Дуглас не любила, когда Тед опаздывал.

Водитель буксировочной машины сметал с дороги разбитые стекла, а полицейский брал показания у водителя грузовика, попавшего в аварию. Тед расчесал пальцами волосы и положил локоть на окно автомобиля. Был первый по-летнему жаркий день. Из-за погоды Бен, раскапризничавшись с утра — дети болезненно переживают такие аномалии, — выражал свое неудовольствие тем, что ему надо идти в школу. Жара за день настолько растопила этот участок дороги, что неприятные запахи от дорожного покрытия стали невыносимыми, и Теду пришлось почти полностью закрыть окно.

Полицейский, наконец, спрятал записную книжку в задний карман брюк и разрешил движение. Тед легко переключил передачу «мерседеса» и потихонечку тронулся с места. Очень плохо, что все так получилось, и он запаздывает. День, проведенный им сегодня в суде, казалось, длился бесконечно. Но хуже всего, что он был вынужден взять с собой массу документов для работы, и видимо, ему придется сегодня посидеть над ними допоздна.

Школьное собрание проходило вечером в четверг с половины седьмого до восьми. Долли пришла на собрание в простенькой прямой блузке-тунике и гармонирующей с ней короткой юбке, белокурые волосы ее спадали на плечи. Она только что сменилась с дежурства, отработав ночную смену, и ей хотелось сегодня лечь спать пораньше. У нее не было желания встретиться с Тедом Зауером после прошлого, так странно оборванного разговора с ним, но она и не увидела его здесь.

Долли с удовольствием поговорила с учителем Роберта — привлекательным молодым мужчиной, с которым она уже встречалась как-то раз. Его звали Пауэлс. Ей было приятно, что в комнате все мужчины посматривают на нее с интересом.

В разговоре учитель с тонкостью десятитонного грузовика отметил, что недавно развелся. Долли никак не отреагировала на это сообщение, заметно огорчив тем мистера Пауэлса. Тут она увидела вошедшего Теда Зауера. Точно так же, как она была объектом пристального внимания мужчин, так и Тед как магнит притягивал к себе взоры присутствующих в комнате женщин.

— Вы не хотели бы посмотреть наш новый математический класс, миссис Форвенд? — спросил мистер Пауэлс, приглашая ее старомодным галантным жестом.

— Я уверен, что миссис Форвенд больше бы заинтересовала футбольная экипировка, — прервал мистера Пауэлса его школьный начальник, так же, видимо, неравнодушный к чарам красивой женщины.

Из головы Теда не выходила Долли Форвенд, когда он в пятницу вместе с доктором Сарой Хоукс вошел в банкетный зал отеля. Первым делом Тед начал рассматривать толпу, пытаясь найти там блондинку с пышными блестящими волосами. Он был явно разочарован тем, что не находил в толпе высокую, стройную, красивую женщину, которая была матерью лучшего друга его сына.

— Вы кого-то ищете здесь?

— Мне всегда интересно на подобных собраниях искать знакомые лица, — ответил он. — Как вы думаете, где нам лучше всего сесть?

— Конечно, за главным столом. Я же говорила вам, что я президент местной медицинской ассоциации, — сказала Сара, деланно удивившись его вопросу, и начала пробираться через толпу.

Тед последовал за ней, но он не ожидал, что они будут сидеть на почетных местах. Одна из причин, по которой он пошел с Сарой на вечеринку, заключалась в том, что она не выражала явно своих притязаний на него, во всяком случае умела управлять своими чувствами. Но было у нее и одно довольно неприятное качество, часто встречающееся среди медиков, — профессиональный цинизм и склонность отпускать резкие и подчас двусмысленные замечания. Тем не менее она была общительна, умна и хорошо информирована в политике.

В понедельник Бен, пообедав дома, решил присоединиться к Роберту, который играл на детской площадке через дорогу. Миссис Дуглас была в отпуске, и Тед изучал дома бумаги, которые взял с собой с работы. Вчера он позвонил Долли и сообщил, что заказал места для них на вечеринке. Он специально не стал спрашивать ее о том, что она решила по поводу их соглашения, боясь, что она может передумать.

Тед изучал свидетельские показания, поступившие из полиции, когда услышал детский крик. Он сразу понял, что это кричит его сын. Крик был довольно сильным, и Тед, бросив кипу бумаг на письменный стол, побежал вниз разбираться, в чем дело.

На кухне он увидел троих — это были Бен, Робби и девочка лет пятнадцати, которую он никогда раньше не видел. Лицо Бена было в грязи, а подбородок пересекала царапина, у Роберта опух глаз, из носа текла кровь, а губы были разбиты. Девочка обливалась слезами.

— Что случилось? — спросил Тед.

— Мы были на игровой площадке, — взорвался Бен. — И там же играли ребята из шестого класса, они начали драться с нами, и до того как Вивьен успела подбежать, поставили синяк Роберту под глазом.