Беспощадное аризонское солнце нещадно палило, и Андреа Дюссо, остановившись посреди улицы, на самом солнцепеке, не решаясь оставить на произвол судьбы три увесистых чемодана, в которых было все ее состояние, всерьез опасалась получить солнечный удар.

— Отважный бросок ты уже совершила, — вслух отчиталась себе Андреа. — Дальше-то что делать будем?

Конечно, надо было попросить таксиста помочь до того, как он уехал, но теперь ей оставалось только посоветовать себе впредь быть посообразительнее и терпеливо ждать, когда рядом появится какой-нибудь внушающий доверие прохожий. В ожидании пока к ней снизойдет помощь, Андреа стала разглядывать построенный в викторианском стиле особняк, тот самый, в котором Морин открыла ресторан. Чопорный облик здания никак не вязался с ее представлением о подруге, и уже сам факт того, что авантюристка Моу решила наконец остепениться и пустить корни, не мог не вызывать у нее удивления.

Отчаявшись дождаться помощи, Андреа взяла в каждую руку по чемодану, сделала шаг и едва не потеряла туфельку: нагретый асфальт расплавился, и длинная шпилька проткнула его. Еще одна глупость: отправиться в путешествие с сумасшедшим количеством багажа и в туфлях на десятисантиметровом каблуке!

— Черт! — в сердцах пробормотала она, вытаскивая каблук с прилипшим к нему куском асфальта из ямки в тротуаре. Уже собралась выругаться покрепче, но тут со стороны тенистого палисадника, разбитого перед «Сандиал-Хаус», донесся хрипловатый голос:

До крайности довольная тем, что все наконец закончилось, Андреа устало прислонилась к стене и потерла занемевшую ногу.

— Боюсь, мне никогда не оправиться после такого испытания. — Она повернула голову к подруге, которая, раскинув руки, лежала на кушетке у противоположной стены кабинета.

— Сама виновата, — сонным голосом ответила Морин, — не надо было работать на таких высоких каблуках.

— Я виновата? Не знаю, что бы ты со мной сделала, окажи я тебе такую «услугу»!

Морин захихикала: