Отца моего, знаменитого Джона Лина, члена Лондонского королевского психологического общества, знали в учёных кругах как автора работ о гипнозе и нашумевшего сочинения "Воспоминания об Олди". Не так давно отец мой скончался — царство ему небесное, — Джеймс Лин отхлебнул пива и продолжал: — Я знаю, мои тревоги покажутся вам смешными, вы сочтёте их пустыми странностями. Я не в обиде — что обижаться, когда вы не можете и подозревать… а ведь "есть многое на свете, друг Горацио…", как подметил великий Шекспир.

Порядком настрадался я из-за этих насмешек. Да, всё обстоит именно так. Я не могу спать без света, не могу оставаться один в доме, вздрагиваю при малейшем шорохе в придорожных кустах, боюсь летучих мышей и даже сов, никогда не хожу на кладбище, мне мучителен всякий разговор на похоронную тему — я почти теряю сознание…

Я испытываю неодолимый ужас — мне страшно даже вымолвить это слово — перед смертью. Ни за что я не войду в дом, где есть покойник, будь он мне даже лучший друг. Вы вслушайтесь, какое зловещее слово — "труп"…

Конечно, вы станете смеяться, да вы уже смеётесь — вольно вам! Но выслушайте мою историю. Я бежал в Аргентину из тюрьмы, где провёл пять лет, а упрятал меня туда отец — доктор Лин, может, конечно, и большой учёный, но и негодяй не меньший. Он дал заключение и отправил меня в сумасшедший дом, а заключение он дал потому, что боялся, боялся, как бы не открылось то, что он желал бы скрыть…

Вы видите — я не пьян. И в своём уме. Заключение отец дал вот почему… Слушайте… Я устал уже молчать об этом.