Вероятно, прежде всего мне следует принести рациональное объяснение несколько странного названия этого книги.

Если вы найдете слово «shoot» в словаре, то увидите, что среди многих его значений, включая такие, как «стрелять», «забивать гол» и «пускать но беги», есть определение «фотографировать, производить киносъемку». Оно и лежит в основе названия этой книги, представляющей собой хронику целого года съемок, которые проводили я и моя жена, Ли, для создания десяти получасовых серий телевизионной программы «Натуралист-любитель».

Не так давно ко мне обратились с предложением написать книгу под названием (оно уже было заготовлено) «Полный справочник натуралиста-любителя». Я сразу же отклонил определение «полный», сказав, что всякий, кто пишет руководство, претендующее на полноту, заранее напрашивается на неприятности и использовать это прилагательное в отношении мира живой природы — где открытия происходят с такой быстротой, что у нас едва хватает времени на то, чтобы их регистрировать, — будет, но меньшей мере, опасно. Вот почему было принято решение назвать справочник просто «Натуралист-любитель».

Первоначально эта книга замышлялась как небольшой путеводитель по Британским островам. Затем кто-то сказал, что будет неплохо включить туда остальную Европу; потом кто-то еще с большей убедительностью поведал о том, как ждут такую книгу в Америке, далее, нашлись и те, кто стал говорить об огромной потребности в таком справочнике в Австралии, Новой Зеландии, Южной Африке, наперебой указывая на север, юг, запад и восток. Тут ситуация полностью вышла из-под контроля.

Я отдавал себе отчет в том, что не смогу написать такую книгу и провести для нее все необходимые исследования, в связи с чем предложил Ли перестать ограничивать себя ролью украшения моей особы, извлечь на свет свой диплом доктора философии (заброшенный со дня нашей свадьбы) и, хорошенько его проветрив, взять на себя вею исследовательскую часть, которая к тому времени, по размерам и широте охвата материала, грозила превзойти Британскую энциклопедию. Она послушно согласилась и, помогая мне в придании окончательной формы будущему сочинению (мы решили, что его структура будет основана на экосистемах вместо громоздкого и бессмысленного с точки зрения биологии деления по странам и регионам), приступила к титаническому труду по просмотру тысяч книг, проверяя и перепроверяя содержащиеся в них сведения (вы просто не представляете себе, как часто ученые противоречат друг другу), обращаясь за советом к целой армии деятелей науки.

В книге периодически встречаются термины из мира кино. Рискуя на скучить читателю, я привожу здесь краткий словарь наиболее распространенных понятий, чтобы не перегружать текст дополнительными пояснениями.

1. 

Герой

. Ли, я либо кто-то еще, взявший на себя смелость представлять материал в очередной серии.

2. 

Крупный план

. Заполняющее весь экран лицо со следами разгульной жизни. Ли смотрится настоящей красоткой.

3. 

Средний план

. Ваш портрет, примерно до колена, на котором хорошо видно, к каким последствиям приводят годы потребления изысканной пищи и тонких вин. Ли выглядит стройной, как резвая рыбешка.

4. 

Общий план

. К счастью, нас почти не видно. Деревья, горы и другие детали пейзажа отвлекают внимание от наших недостатков.

Расположенный в Провансе город Ним задыхался от жары. Люди изнемогали, проникающий в легкие раскаленный воздух, казалось, был неспособен поддерживать жизнь. Город, с его широкими, обсаженными деревьями бульварами и сетью узких улочек, наполненных запахами свежего хлеба, фруктов, овощей, сточных канав и кошек, был залит яркими лучами солнца, поджаривающими его на медленном огне.

В центре города находилась огромная римская арена, похожая на извлеченную из морских глубин средневековую корону, покрывшуюся за много лет слоем кораллов. Она ярко сверкала под безжалостными лучами солнца, и во всех ее углублениях и трещинах прятались от жары полуживые голуби. От дерева к дереву бесцельно бродили собаки с ажурными лентами слюны, сбегающей с языка. Неугомонно стрекотали цикады, укрывшиеся на огромных пятнистых платанах, протянувшихся вдоль бульваров. Кубики льда в стакане таяли у вас на глазах. Вас интересует температура воздуха? Было достаточно жарко для того, чтобы запечь целого быка в песке римской арены, сварить всмятку яйцо в прудах и фонтанах Jardin de la Fontaine или приготовить тост на черепице любой из городских крыш — но крайней мере, нам так казалось. Температура в тени превышала 38 °C, отчего кожа походила на липкую резиновую оболочку, под которой не могло существовать что-либо живое. Сидней Смит как-то раз пожаловался, что однажды из-за сильной жары ему хотелось скинуть с себя плоть и обнажиться до костей. Мы прекрасно понимали, что он в тот момент чувствовал.

В нашем доме, расположенном на окраине города, там, где берет начало сухое, как трут, плато Гарриг, проводили косметический ремонт, — штукатурили стены, перестилали черепицу, меняли двери. В такой зной было крайне трудно спорить и взывать к совести оглушенных жарой каменщиков, плотников и водопроводчиков, доведенных до изнеможения простой необходимостью пропускать через легкие раскаленный воздух. Именно в этот момент мы услышали о том, что все контракты, связанные со съемками фильма «Натуралист-любитель», подписаны и мы можем приступать к ним немедленно. Первая серия нашего фильма была посвящена представителям животного мира, населяющим скалистые морские побережья, и мы собирались показать, что береговая линия, как и поверхность утесов, разделена на определенные зоны обитании.

Говорят, что резкая смена обстановки действует благотворно. Что ж, нам выпала прекрасная возможность проверить это утверждение на себе. Оставив залитый солнцем Мим с носовым провансальским говором Панча и Джуди, мы вылетели на крайний север Великобритании, на Шетландские острова, и вскоре оказались на острове Анст, где воздух был ласковым, не теплее, чем парное молоко, а речь смазанной и расплывчатой, словно мягкое жужжание шмеля.

После обычной неописуемой неразберихи, которая возникает всякий раз, когда вы доверяете организацию своей поездки так называемым экспертам из бюро путешествий, мы неожиданно для себя обнаружили, что уже летим над зелеными ландшафтами приглушенных пастельных тонов, и вскоре наш самолет приземлился на посадочной полосе аэропорта в Абердине, Здесь мы встретились с нашей съемочной группой. Оператор Крис, низкорослый бородатый крепыш, всем своим видом излучавший компетентность и уверенность, походил на добрейшего гнома с иллюстрации к детской книге сказок. Наш звукооператор Брайан, элегантный мужчина с темными вьющимися волосами и холеной внешностью, скорее напоминал банковского менеджера из Пепджа или Сербитона, чем того, кто готов часами лежать в кустарнике, магически удавливая звуки живой природы. Помощник Криса, молодой симпатичный парень по имени Дэвид, в первый момент заставил меня пережить настоящий шок. Приближаясь к нам по залу ожидания, он двигался, как человек, страдающий тяжелой формой нервного заболевания, даже более жестокого, чем пляска святого Витта. Мне показалось странным, что парня с таким серьезным недомоганием взяли работать помощником оператора. Только когда он подошел поближе, я обнаружил, что его судорожные движения вызваны какой-то дикарской музыкой, доносящейся из прицепленного к поясу «уолкмана», и мое сострадание к нему тут же пропало.

На свете есть совсем немного мест, более открытых вcем ветрам, чем дивные Шетландские острова, особенно их северная часть, где мы снимали птичий базар, поэтому переезд для съемок следующего эпизода на юг Франции, в теплый, плодородный Камарг, внес в нашу жизнь приятное разнообразие.

Камарг не похож ни на одно другое место во Франции — или даже во всей Европе. В этой области обитают всевозможные виды диких животных, и она является родиной белых камаргских лошадей и свирепых маленьких черных быков, которых выращивают специально для корриды. Здесь, на широких просторах болот и тростниковых зарослей, питаемых водами великой реки,

[2]

в изобилии водятся дикие кабаны, бобры, нутрии, водяные крысы и олени. Каждый год десятки тысяч птиц пролетают через от и места на нуги из Африки к своим гнездовьям в Европе и, кроме того, сотни видов птиц останавливаются, чтобы вывести своих птенцов в самом Камарге, и все это формирует в дайной области уникальный, важный заповедник.

В очередной серии нашего фильма мы хотели показать, насколько важны заболоченные земли не только для таких животных, как дикий кабан, обитающих здесь круглый год, но и для тех птиц, которые пролетают мимо или наносят сюда визит для выведения птенцов. По какой-то непонятной причине болота повсеместно считаются враждебной средой. Стоит человеку наткнуться на восхитительное болото, полное диких обитателей, он успокоится только после того, как засыплет его пестицидами, отстреляет всех съедобных животных, осушит его, перепашет, засеет малопригодными культурами и, в результате своей непродуманной деятельности, создаст еще один участок стерильной, эродированной земли там, где еще недавно был живописный, хорошо сбалансированный уголок живой природы. Такая нелепая и опасная политика идет во вред самому человеку. Места, подобные Камаргу, тысячелетиями обеспечивали человека мясом млекопитающих, птицей, рыбой и другими созданиями, обитающими в пресной и соленой воде, они давали ему тростник для крыш, изгородей или отопления жилищ, снабжали травами для медицинских снадобий и приправ. Кроме того, этот район был заповедником, где дикие животные могли жить и размножаться, и он, если вам угодно взглянуть на это с чисто утилитарной точки зрения, постоянно пополнял продовольственными запасами кладовую человека без всяких усилий и материальных затрат с его стороны. Все, что от человека требовалось, — минимум вмешательства. Поэтому, прежде чем Камарг (хотя он и назван Национальным нарком) безвозвратно исчезнет, а это несомненно произойдет под неумолимым натиском того, что, смягчая выражение, называют «прогрессом», мы хотели попробовать показать в нашем фильме всю важность и неповторимость этого одного из самых удивительных уголков дикой природы в Европе.

Ли и я испытываем особенную привязанность к Камаргу, поскольку наш маленький домик, Ма Мишель, стоит на двадцати пяти акрах дикого плато Гарриг, возле города Нима, который сам находится всего в двадцати пяти минутах езды от сердца великих болот. В этом доме мы имели множество незабываемых трапез и выпили большое количество хорошего вина, купались и загорали, наблюдали за малиново-розовыми фламинго, похожими на предзакатные облака, сверкающими, словно опалы, пчелоедами и розовыми, как лосось, удодами. На улицах Арля мы любовались выездом gardiens Камарга (местные «ковбои»), гордо восседающих в старинных костюмах на белых лошадях вместе со своими прекрасными дамами. Позднее они окружают стадо черных быков и, выстроив, лошадей клином, похожим на наконечник стремы, гонят их галопом но улицам города в направлении арены, В это время толпа изо всех сил старается разбить наконечник стрелы, чтобы быки разбежались, и если такое произойдет, то это происшествие ляжет черным пятном на репутацию gardiens. А мы прокладываем себе путь через толпу на маленькую и изящную римскую арену, построенную из желтого камня, которая, когда ее заполняют зрители, становится похожей на причудливую чашу с шевелящимися в ней цветами. Затем звуки музыки из оперы «Кармен» наполняют воздух и ворота широко распахиваются, Из темного проема, откуда в давние времена на эту арену, вполне возможно, выходили львы, слоны и их жертвы-христиане, появляется единственный бык — черный и блестящий, как гагат, невысокий, мускулистый, с рогами цвета слоновой кости, короткими, сильными ногами, легкими, как у балерины. Ворота за ним закрываются, и он остается стоять на арене — маленькое чернильное пятнышко на светлом песчаном полу, Бык оглядывался, фыркал, трусил вперед, потом останавливался, наклонял голову и начинал с ожесточением бить копытом. Вызов брошен. Бой начинается.

Прежде чем негодующий читатель отброеси в сторону эту книгу и возьмет в руки наполненное сарказмом перо, чтобы написать мне о жестокости боя быков, я спешу указать на то, что существует две разновидности корриды и в той, о которой пойдет речь, быка никогда не убивают. Напротив, у него есть отличная возможность нанести ранение, норой смертельное, своим врагам — razateurs. И я сам был свидетелем того, как животное наслаждается боем, стоит лишь ему войти во вкус борьбы. Черные камаргские быки понимают, что им предлагают принять участие; в интересной игре, и все же их природная свирепость так велика, что они могут убить, сами того не желая.

Даже несмотря на то, что в Камарге порой бывает очень жарко, а животный мир его болот поражает своим разнообразием, он все равно даже близко не может сравниться с настоящими тропиками по богатству как растительной, так и животной жизни, и именно это богатство мы хотели показать. Северная и южная части Американского континента сужаются посередине, словно песочные часы, в районе Панамского перешейка, и через эту узкую полоску земли тропические леса Бразилии проникают из южной части континента в Эквадор, Гондурас и Мексику, а затем, по мере продвижения к северу, постепенно сходят на нет в более умеренном климате Соединенных Штатов.

Панама — фантастическая страна, настоящий рай для натуралиста, поскольку утром здесь можно исследовать неописуемые богатства многоярусного дождевого леса, а после полудня плавать в океане, любуясь живописными красками кишащего жизнью кораллового рифа. Именно по этой причине мы и выбрали Панаму — худосочный бюджет не позволял нам шляться по всему свету, а в этой маленькой стране у нас под рукой были сразу лес и море. Мы хотели показать в своем фильме, как много общего есть в структуре кораллового рифа и тропического леса, поскольку если вы замените кораллы и водоросли на деревья, а рыб, ракообразных и других морских обитателей на птиц, млекопитающих и рептилий, то будете удивлены тем, насколько схожи эти две экосистемы.

С нашей точки зрения, у Панамы было еще одно важное преимущество: после строительства канала и неизбежного затопления части суши появился остров под названием Барро — Колорадо, где уже много лет находилась тропическая исследовательская станция Смитсоновского института. Этому же институту принадлежала и станция по исследованию коралловых рифов, расположенная на островах Сан-Блас, лежащих в Карибском море, примерно в часе лета от столицы Панамы. Стоит группе ученых обосноваться в каком-то месте на достаточно продолжительное время, и можете быть уверены — они изучат каждый листик на каждом дереве, и такие подробные знания, при ограниченности времени, имели огромную ценность для производства нашего фильма.

Мы с Ли прибыли в Панаму, страдая от нарушения суточного ритма после долгого перелета через Атлантику, а затем из Нью-Йорка в Панаму. Но никакая усталость не могла приуменьшить нашу радость от того, что мы вновь находимся в тропиках, видим узкохвостых дроздов, черных и торжественных, как работники похоронного бюро, важно расхаживающих по недостроенному многоэтажному дому напротив окон нашей спальни, видим нарядных колибри и бабочек величиной с ладонь, порхающих в саду отеля, и, самое главное, вдыхаем влажный, ароматный, горячий воздух, напоминающий запах сливового пирога из открытой духовки, который говорит вам о том, что вы снова находитесь в богатейшей области земной поверхности — тропиках.

На следующий день, когда мы немного пришли в себя, у нас состоялось деловое совещание с Полой и Эластером. Эластер отличался весьма любопытной манерой общения с представителями собственного вида. Она была настолько необычной, что даже я, несмотря на весь свой опыт общения с людьми в самых глухих уголках земного шара, был вынужден использовать Полу в качестве переводчика. Когда Эластер говорил, он небрежно бросал вам половину предложения, еще хуже, две половины предложения, не имеющие между собой никакой видимой связи, и вы были вынуждены сами дополнять их пропущенными словами, чтобы проникнуть в смысл сказанного. Это примерно то же самое, что пытаться разгадать кроссворд в «Tаймс» без ключевых слов. На сей раз, одарив нас лучезарной улыбкой, он произнес: