Они сидели у костра, разведенного посреди леса Солах, наслаждаясь недолгим и ненадежным покоем. Сенор слушал, как шевелятся во тьме ветви, лишенные листьев. Здесь не было ветра и Холодный Затылок понимал, что стал невольным свидетелем чужой непостижимой жизни… Маска лежала у него на колене и отблески костра плясали на обеих половинах его лица – живой, с болезненной морщиной, пролегшей от угла брезгливо искривленного рта, и мертвой, неподвижной, похожей на восковой слепок…

Шорох ветвей мешал отдыху, – казалось, что кто-то подкрадывается к стоянке из темноты, и герцог не раз оборачивался, когда шум раздавался прямо за его спиной. Песочные часы, оставленные Хлумом, пересыпались уже два раза, а их хозяин все еще не вернулся.

Хлум был существом, лишь отдаленно напоминавшим Сенору человека, – тощего, с огромной головой, морщинистым лбом и единственным глазом над черными дырами ноздрей. Герцог подобрал его две сотни Изменений тому назад в Ландшафте Светящихся Топей, где Хлума могли подвергнуть мучительной казни двое рыцарей ордена Лухада. Оглушив пленника и лишив его возможности перемещаться по Тени, рыцари собирались насладиться изысканным зрелищем – тем, как священные змеи Лухада, запущенные в кожистый мешок на спине Хлума, найдут выход наружу…

Холодный Затылок не испытывал к жертве никакой жалости, но рыцари не первый раз возникали на его пути и почему-то обстоятельства всегда складывались так, что эти мрачные воины, лиц которых никто никогда не видел, оказывались не на его стороне. Так случилось и в Ландшафте Светящихся Топей…

Он очень вежливо попросил рыцарей отпустить пленника, потому что такое существо, как Хлум, поистине было находкой в Тени. Герцог собирался использовать его для поисков Храма, но у рыцарей на этот счет было другое мнение. Сенору пришлось убить их и это стоило ему тяжелого ранения в плечо. Хлуму была чужда благодарность, как и другие человеческие чувства, однако он, по-видимому, счел удобным некоторое время сопровождать герцога, находясь под его покровительством. Мертвая Кожа не питал иллюзий относительно верности этого слуги, но ждал от него только одного – сведений о Храме…

Ущелье Нара было местом, где по неизвестной герцогу причине сходились многие дороги Тени. Можно было избрать другой путь, но тогда сделавшему это предстояло двигаться сквозь десятки опасных Ландшафтов, подверженных непрерывному изменению, в то время, как в ущелье Нара изменялась лишь кривизна самого пути. По его дну бежала стремительная ледяная река, ниоткуда не вытекавшая и никуда не впадавшая. Тусклое светило, свет которого едва пробивался сквозь липкий туман, господствовавший в ущелье, никогда не изменяло своего положения. Даже крылатые и бесплотные твари Хаоса не достигали краев отвесных стен. Узкая извилистая тропа тянулась вдоль берега реки и на обочинах этой тропы, в самом узком месте ущелья, отряд странствующего герцога поджидал караван, идущий из Колодцев Кхаргу.

Путь до этого места, во всех отношениях удобного для засады, занял у отряда два дня по личному времени герцога, хотя однажды Сенор прошел ущелье Нара за несколько минут. Почти неуправляемая банда его спутников беспорядочно рассыпалась среди придорожных скал. Он знал, что многие из них погибнут в предстоящей схватке, как это случалось всегда, но тут уж ничего нельзя было поделать. Они были не в состоянии действовать в соответствии с каким угодно планом. Даже возможности их оружия оказались не до конца известны ему. Сам Сенор в случае неблагоприятного исхода атаки рассчитывал на своих четвероногих слуг, отдыхавших сейчас в гулких пещерах ущелья.

Задолго до того, как Холодный Затылок увидел караван, он услышал стук копыт, далеко разносившийся по затянутой дымкой долине. Доспехи рыцарей Лухада, как всегда, были непроницаемы, но к нему пришли отражения некоего отличного от них существа, может быть, даже существа из Срединного Мира. Отражения были знакомы ему и это поразило Незавершенного, – слишком давно он встречал тех, кто разделял в Тени его судьбу изгнанника.

В ущелье господствовал холод, сковывавший движения, но герцог Мертвая Кожа ощущал его только обнаженной кожей запястий, – его лицо было скрыто под маской Зелеша, выделявшейся в тумане жутким белым пятном.

Он смотрел на тропу сверху, из узкой расщелины в стене, и на короткое время увидел караван полностью. Четверо всадников на закованных в металл лошадях двигались впереди и не приходилось сомневаться в том, что они уже почуяли опасность. За ними тянулись три повозки, запряженные белесыми многоногими призраками, рядом с которыми бесшумно скользили силуэты, похожие на рептилий.

Он соскочил с прозрачной твари, слизь на которой быстро подсыхала и превращалась в твердые коричневые иглы. Когда песок заскрипел под его ногами, плач, доносившийся из ящика, прервался на испуганной ноте.

Ящик, находившийся в повозке, напоминал гигантскую игральную кость, сделанную из вещества, похожего на металл. Его углы были скруглены, а на каждой из видимых граней начертаны священные руны Лухада. Что Незавершенный мог противопоставить им? Только весьма ограниченные знания магии и малопонятную ему Книгу Рун, найденную когда-то в доспехах полуистлевшего мертвеца в одном из подвластных ордену ландшафтов.

Он не видел входа в магическую тюрьму и, судя по всему, входа в нее вообще не существовало. Ящик был сделан из неустойчивой материи Хаоса, связанной на короткое время рунами Лухада.

…Долгие часы среди иссушающего зноя ушли у него на то, чтобы разрушить действие рун. Ему пришлось десятки раз выводить противоположные им символы на зыбкой поверхности песка, поскольку он ничего не знал о предметах, изображенных в Книге. Сенор был близок к тому, чтобы признать свои попытки бесплодными, когда неожиданно произошло чудо, – ни одна линия не пересекла границ допустимого, влияние рун было взаимно уничтожено и течения Хаоса разрушили магическую тюрьму…

Когда острие его кинжала прочертило в песке последнюю линию, Незавершенного ослепила яркая вспышка, в которой исчез запечатанный рунами ящик. Оранжевые круги долго плыли перед его закрытыми глазами. Потом он приподнял веки и увидел, как начертанные им символы стремительно чернеют и погружаются в песок. Спустя несколько мгновений от них не осталось и следа. Вместе с ними бесследно исчезли соответствующие им символы с пергаментных страниц Книги Рун, но герцог Мертвая Кожа не скоро узнал об этом…

Долгие паузы, возникавшие в разговоре с герцогом, заставляли Джелву испытывать растерянность и даже нарастающий страх, который навсегда поселился в темных закоулках ее души с тех пор, как она оказалась в Тени. Джелва еще помнила, как много тысяч изменений тому назад была жрицей в языческом королевстве Вальдивия, но теперь прошлая жизнь казалась ей менее реальной, чем непостижимые события, свидетельницей и участницей которых она стала совсем недавно.

С наступлением Тени Джелва уцелела благодаря одному предмету, весьма незначительному на вид. Тем не менее, ее разум подвергся сокрушительному натиску Хаоса и она вплотную приблизилась к границе, за которой ее ожидало безумие. Пройдя сквозь ад изменяющихся ландшафтов вблизи Замка Крика, она чудом избежала смерти, а от сумасшествия ее спас тот, кому с тех пор Джелва принадлежала безраздельно. Но даже он ничего не знал о происхождении таинственных рисунков, оставшихся на ее теле. Новый хозяин привел ее в страну, где магия не являлась абсолютной силой, где под ногами была неизменная твердь, где можно было укрыться за непоколебимыми стенами от бушевавших вокруг течений Хаоса. Внутри этих стен плелись грязные, но вполне человеческие интриги. Здесь Джелва оказалась в своей стихии и очень быстро приобрела заметное влияние. Ей не приходило в голову, что исподволь творимое колдовство постепенно превращало ее в марионетку, загадочную исполнительницу чужих желаний, вестницу зла, кое-кому казавшегося беспричинным.

Герцог Мертвая Кожа внушал ей суеверный страх. Временами ей казалось, что это существо давно перестало быть человеком. Безвременное пребывание в Тени наложило на него неизгладимый отпечаток. Для него уже почти ничего не значили старые привязанности, на которые Джелва могла бы рассчитывать. Он был отмечен смертью и знаком этого было уродство, скрываемое под мертвенно-белой маской.

…Джелва вела его, не задумываясь над тем, откуда ей известен путь сквозь Изменяющиеся Ландшафты. Сенор давно понял это и порой смотрел на нее с сожалением. Он сам когда-то был таким же слепцом в Кобаре, но и сейчас следовал одним только смутным предчувствиям.

Они прошли по Перевернутой Радуге, мимо бывшего Королевства Унн, Жидкой Иглы и Четырех Глаз Эльгхары. Он позволял Джелве вести себя и не пытался самостоятельно вызвать Изменения. У него было ощущение, что они приближаются к той области Хаоса, куда он еще никогда не проникал… Они быстро преодолели несколько сотен ландшафтов, ни в одном не задерживаясь дольше, чем требовалось для завершения Изменений. Уверенность, с которой Джелва вела герцога, всего лишь подтверждала то, о чем он уже догадывался сам.

Они вошли в зал с наклонными стенами, затянутыми тканью, и неразличимым потолком. Это было одно из самых высоких помещений, выбитых в скалах. Лишь небольшая его часть была освещена свечами. В темных углах шевелились неясные тени и были ощутимы холодные прикосновения сквозняков.

Посреди комнаты бил фонтан малиновой жидкости, по виду и запаху напоминавшей кровь. Жидкость стекала в каменный бассейн в форме символа Мечей. Вокруг него бродили и ползали, подбирая пищу, уродливые существа, по воле маниакального творца сочетавшие в себе части тел и конечности самых разных тварей Кобара, Мургуллы и Хаоса. Здесь были крысы с крыльями и хвостами, украшенными рыбьими плавниками, птицы с шеями и головами змей, рептилии с лапами, оканчивающимися кистями человеческих рук и десятки других, более отвратительных созданий.

Кроме шума фонтана, зал по-прежнему наполняли звуки музыки, исходившие из инкрустированного серебром ящика с изогнутой воронкообразной трубой из золоченой бронзы и черным вращающимся диском.

Граница света и тьмы пересекала длинный стол, за которым предавалась возлиянию самая странная компания из всех, которые приходилось видеть придворному Башни. Место во главе стола оставалось незанятым, как, впрочем, и четыре ближайших к нему кресла. Далее по левую сторону сидел Тойнгха, вдвое помолодевший с тех пор, как Сенор покинул Мургуллу. Теперь лицо графа было юным и гладким; его безмятежную чистоту нарушал только вытатуированный на лбу лиловый глаз. Несмотря на необъяснимую метаморфозу, у Холодного Затылка не возникло сомнений в том, что он действительно оказался перед одним из своих смертельных врагов.

Тучный расплывшийся человек, сидевший напротив графа, спиной к вошедшим, мог быть Смотрителем Часов Меррадлем и Сенор убедился в том, что так оно и есть, когда круглое напудренное лицо медленно повернулось в его сторону. Издали оно напоминало белый шар, плывущий над пурпурным холмом тела, облаченного в мантию Человека Большого Пальца.