Жизнь Джордж Элиот не богата внешними событиями. Говорят, что счастливые народы не имеют истории, или, вернее, что их история неинтересна, а Джордж Элиот большую часть своей жизни была очень счастлива. Однообразие ее жизни, почти исключительно наполненной духовными, умственными интересами, особенно рельефно выступит перед нами, если мы сравним ее с жизнью другой знаменитой писательницы, Жорж Санд. Судьба Жорж Санд могла бы доставить обильный материал не для одного, но для нескольких романов: ей пришлось пережить все страдания неудачной семейной жизни и разрыва с мужем, у нее были многочисленные романические увлечения, и, наконец, она принимала довольно деятельное участие в политической жизни Франции, даже во время революции 1848 года редактировала одну социалистическую газету. У нее бывали периоды опьяняющего счастья, сменявшиеся периодами острого страдания и душевной пустоты, у Джордж Элиот не было ничего подобного: течение ее жизни было гораздо ровнее и спокойнее. Но если смотреть на жизнь не с точки зрения внешних событий, а со стороны ее внутреннего содержания, то нельзя будет не признать, что, несмотря на видимое однообразие, жизнь ее была чрезвычайно интересна и могла бы послужить прекрасной темой для психологического этюда.

Самой характерной чертой Джордж Элиот как личности является ее удивительная серьезность. В дни ранней молодости, живя на ферме отца, будучи впоследствии одним из соредакторов «Westminster Review» в Лондоне и, наконец, сделавшись знаменитой писательницей, она поражает нас своим удивительно серьезным и глубоким отношением к жизни и к людям, своим жадным стремлением к знанию. Религиозные и философские вопросы были для нее не просто интересной пищей для ума: они волновали и мучили ее, она принимала их к сердцу так, как другие обыкновенно принимают к сердцу вопросы личной жизни. Чтение Штрауса, Спинозы или Конта было для нее целым событием.

Но, несмотря на свою страстную любовь к знанию и любовь к занятиям, Джордж Элиот совершенно не была тем, что обыкновенно называют «книжный человек». Она была очень привязчива и умела любить, что доказывается уже тем, что у нее было так много друзей, в особенности среди женщин. Письма ее к своим друзьям (например, миссис Конгрэв, мисс Геннель), писанные в то время, когда она уже достигла славы, дышат такой теплотой, такой искренностью и простотой, она так входит во все мелочные подробности их жизни и так ценит всякое проявление их симпатии к себе, что иногда трудно поверить, что это пишет знаменитая писательница к самым обыкновенным, незначительным людям. В ней не было и тени тщеславия или высокомерия. Она была очень добра и, помимо того интереса, который внушали ей люди как материал для психологических наблюдений, всегда принимала душевное участие в их судьбе; вследствие этого, по общему отзыву всех, знавших ее, общение с ней было так необыкновенно привлекательно. Говорят, что она удивительно умела успокоить, ободрить и утешить всякого, кто к ней обращался. Она была вполне хорошим человеком, и это чувствуется и в ее сочинениях. При всем внешнем однообразии и монотонности жизнь ее была полна самых разнообразных духовных интересов: наука, литература, музыка, живопись – все это составляло для нее предмет величайших наслаждений. Она страстно любила природу и, гуляя одна где-нибудь в поле или даже в уединенных аллеях лондонского парка, переживала такие чудные минуты, какие доступны лишь очень немногим.

Приведем один очень точно характеризующий Джордж Элиот рассказ большой ее приятельницы, миссис Бодишан. Когда умер Льюис, она отправилась через некоторое время навестить Джордж Элиот, которой было тогда уже 60 лет и которая была страшно огорчена смертью любимого человека. Вот как она описывает свое впечатление от этого визита: «Я провела час с Мэри Анн, – пишет она в одном письме, – и не могу передать вам, до чего она была мила. Я совсем успокоилась насчет нее, хотя она страшно исхудала и выглядит какой-то тенью в своем длинном черном платье. Она говорила, что у нее страшно много дел и что она должна быть здоровой, потому что „жизнь так удивительно интересна“. Мы обе признались друг другу в нашей большой любви к жизни».

Эта-то любовь к жизни, сквозящая в каждой строчке ее произведений, и составляет главную причину того отрадного, примиряющего впечатления, которое оставляют в душе читателя все романы этой великой писательницы.