Книга о приключениях Робинзона Крузо — одно из самых знаменитых произведений западной литературы, которое читают вот уже четыре столетия. Но так ли все было на самом деле, как написал Дефо?
Оказывается, Робинзон Крузо был оборотнем и, попав на необитаемый остров, не стремился покинуть его, потому что жить с таким проклятием среди людей он не мог. А дикари, охотящиеся на Крузо, — были не вполне людьми и поклонялись дьявольскому божеству с головой осьминога…
Предисловие
Во все века рассказчики сочиняли свои истории так, чтобы угодить публике, независимо от того, насколько правдивыми выходили их повествования. Большинство читателей приходят в ужас, читая неадаптированные сказки, которые популяризировали братья Гримм. Многие университетские студенты бывают ошеломлены знакомством с оригинальным текстом насыщенной событиями монументальной эпической поэмы «Беовульф». Даже такие эпосы, как «Одиссея» и «Илиада», останутся вялыми книжными текстами, если не потрудиться перевести их должным образом.
По этой самой причине, создавая биографию Робинзона Крузо, преуспевающий писатель и публицист Даниэль Дефо решил внести определенные поправки в оказавшуюся в его распоряжении рукопись, представлявшую собой подборку дневниковых записей и воспоминаний. Несмотря на то что во времена Дефо ходило бесконечное число историй о потерпевших кораблекрушение моряках, испытания, выпавшие на долю Крузо, были столь необычными и из ряда вон выходящими, что они совершенно затмили собой злоключения его современников, таких как Александр Селкирк
[1]
или Генри Питмэн.
[2]
И все же для Дефо было очевидно: для того чтобы книга понравилась читателям (и даже для того чтобы вообще напечатать ее), в историю о Крузо необходимо внести некоторые изменения.
Увы, в основном эти изменения были внесены издателем по причинам субъективного характера. Диссидент-пресвитерианин
[3]
Дефо, когда-то помышлявший о карьере священнослужителя, испытывал потребность включить в рукопись многочисленные вставки на тему христианской религии и веры вопреки антипатии к государственной религии, со всей очевидностью отразившейся в записках Крузо. (Крузо рос в Англии в период правления Карла I,
[4]
омраченный религиозными смутами, в эпоху, когда прошло совсем немного времени с тех пор, как в Европе испанская инквизиция сожгла на костре с дюжину людей, обвиненных в колдовстве.) В датированном 1721 годом сердитом письме Джонатану Свифту, написанном в ответ на его критические замечания по поводу «Робинзона Крузо», Дефо оправдывает столь многочисленные вставки тем, что, по его мнению, человек не мог провести столько времени в одиночестве, в той или иной форме не обратившись к Иисусу Христу.
Аналогичным образом Дефо решил, что Крузо
Что же касается исторической достоверности повествования, то сам Крузо был в ярости оттого, что из его биографии выпали одни эпизоды и появились другие, ввиду чего он представал перед публикой то как тупица и неумеха, то как фанатик, то как выживший из ума старик. Есть, по меньшей мере, одно свидетельство о том, как его взбесила выдумка, будто на протяжении 27 лет, проведенных на острове, он все время расхаживал под зонтиком, чтобы уберечься от солнечных лучей. По поводу возмутительного эпизода с «танцующим медведем», помещенного Дефо в конце повествования, Робинзона охватил такой гнев, что он не менее трех раз угрожал поколотить писателя. И тот, видимо, перепугался не на шутку, поскольку посмел опубликовать свое сочинение только через несколько месяцев после получения известия о кончине Крузо, который преставился в очень преклонном по тем временам возрасте восьмидесяти семи лет.
О моей семье, моей природе и моем первом путешествии
Я родился в последний день полнолуния 1632 года в городе Йорке, в благополучной семье иностранного происхождения. Мой отец был эмигрантом, бежавшим от князя-архиепископа Бременского и на первых порах обосновавшимся в Халле.
Нажив торговлей хорошее состояние, он оставил дела и перебрался в Йорк, где женился на моей матери, родные которой носили фамилию Робинзон, почему и я был наречен Робинзоном Крейссцаном. Однако из-за привычки англичан коверкать иностранные слова, нас стали называть Крузо, и теперь мы и сами так произносим и пишем нашу фамилию.
У меня было два старших единоутробных брата. Один был подполковником английского пехотного полка, действовавшего во Фландрии под командованием знаменитого полковника Локхарта.
[6]
Этот брат был убит в сражении под Дюнкерком, где какой-то испанец проткнул его насквозь серебряной шпагой. Мне никогда не рассказывали, какая участь постигла моего второго брата, хотя я догадывался, что он опустился на самое дно еще до того, как я достаточно подрос, чтобы познакомиться с ним.
Так как в семье я был третьим и унаследовал буйный нрав моего отца, то голова моя с юных лет была набита всякими бреднями. Отец дал мне довольно приличное образование и хотел, чтобы я стал юристом. Однако я мечтал только о морских путешествиях. Эта страсть побудила меня воспротивиться отцовской воле, пренебречь мольбами и доводами матушки и друзей; казалось, было что-то роковое в этом природном влечении, подталкивавшем меня к написанной мне на роду горестной доле.
Отец мой, человек степенный и мудрый, догадывался о моей затее и как-то утром вызвал меня на серьезный разговор. Он спросил, какие другие причины, кроме охоты к перемене мест, могут быть у меня для того, чтобы покинуть отчий дом и родную страну, где посредством труда и прилежания я мог бы увеличить свое состояние и жить в спокойствии и достатке. Он сказал, что жизнь моя с неизбежностью должна превратиться в легенду. Ведь мной правит Луна во всей полноте своего сияния, а я, по его мнению, наиболее всего предназначен для спокойной, размеренной жизни. Он просил меня учесть это обстоятельство, чтобы навсегда избавиться от тех бед и тревог, которые выпадают на долю высших и низших слоев общества. Наиболее спокойной жизнью живут те, кто принадлежит к среднему классу. Мир и благополучие сопутствуют тому, кто не слишком богат и не слишком беден. Принадлежность к среднему классу позволяет людям прожить жизнь тихо и безмятежно, а следовательно, с приятностью. Не обременяя себя ни физическим, ни умственным трудом. Не ведая сложных проблем, которые лишают душевного и физического покоя. Не подвергаясь преследованию толп горожан и священнослужителей. Не приходя в неистовство от животных страстей или потаенных плотских желаний.
