Театральный режиссер Энни Уайлдер из-за нападок критиков вынуждена была сбежать из дому. Покинув Лондон, она надеялась провести вынужденный отпуск в глуши, вдали от людей, в тишине и покое. Ведь, кроме всего прочего, ей хотелось залечить душевную рану, образовавшуюся после разрыва с человеком, которому было отдано два года жизни. Однако на новом месте ситуация сложилась таким образом, что предаваться горестным раздумьям попросту не было времени…
1
Энни Келли порядком устала, пока добралась в потемках на своем «вольво» из деревни Лоубридж до старого дома на хуторке Фармере-Хамлет. Когда наконец она вышла из автомобиля, захлопнула за собой дверцу - немного резче, чем следовало бы, - вытащила из багажника дорожную сумку и направилась с ней к крыльцу, где-то очень далеко громыхнуло, после чего небо озарилось неяркой вспышкой. Однако этого тусклого света оказалось достаточно, чтобы Энни рассмотрела деревянные ступеньки и не споткнулась. Рассохшиеся доски заскрипели у нее под ногами. Поднявшись на веранду и остановившись перед дверью, она успела с сожалением подумать, что так и не купила фонарик, и только тогда пророкотал донесшийся неизвестно с какого расстояния глухой раскат грома.
Похоже, на дождь рассчитывать не приходится, погремит и перестанет, мрачно подумала Энни.
От этой мысли в ее сердце заклубилась тоска - как будто если бы пошел дождь, что-то изменилось бы. Например, прорвало давящую изнутри, будто облеченную в пленку пустоту, которая образовалась в душе Энни после сегодняшнего разговора с Максом. Если бы лопнул этот шар, пусть воображаемый, стало бы чуть легче. Наверное.
А может, и нет.
Где- то за лесом черное небо вновь прорезал сполох, и в ту же минуту мозг Энни озарился мыслью, что она не помнит, куда сунула ключ от входной двери старенького коттеджа, на пороге которого сейчас стоит!
2
Энни сбросила простенькое платье из набивного хлопка и произнесла решительно, обращаясь к себе самой:
- Все, с меня хватит! Теперь единственным, что меня интересует, будет моя собственная жизнь. А Макс… пусть делает что хочет!
Действительно, Энни искренне радовалась, что несколько часов назад развеялись ее последние иллюзии и она наконец поняла - никакой любви к Максу Ричардсону испытывать не должна. Наверное, в глубине души она желала какого-то оправдания тому обстоятельству, что вступила с ним в интимные отношения - проще говоря, начала с ним спать. Так или иначе, трудно избавиться от идей, которыми тебя с детства пичкают родители-пуритане. Равно как и от привычек, порожденных подобными идеями.
Но все это уже в прошлом. Наконец настал вожделенный миг, когда Энни может с уверенностью сказать, что свободна от всех.
От Макса в первую очередь.
