Над вечерним городом бушевала гроза, и полуподвал разрушенного дома, в котором обосновался Тимм, снова залило водой. Парень поежился и подбросил в костер пару досок. Чертов город не дает поблажек никому, Тимм узнал это на своей шкуре. На улице что-то громыхнуло, затем хриплый голос невнятно выругался, и вокруг снова воцарилась привычная тишина. Шум дождя ухо Тимма уже не воспринимало, как спящий солдат не слышит во сне далекой канонады. Парень тихонько прикрыл костер предусмотрительно заготовленным листом кровельного железа, проверил крепление самодельного ножа за голенищем сапога и, внутренне сожалея о том, что так неудачно лишился своего прежнего, куда более удобного и длинного клинка, медленно двинулся вдоль стены. При этом он старался идти, не высовываясь из тени на середину захламленной комнаты, освещенную светом уличных фонарей, пробивавшимся сквозь разбитые окна.

Тимм поднялся по старой лестнице, стараясь идти так, чтобы ни одна рассохшаяся ступень не скрипнула, выдавая его присутствие. В тот момент, когда он решил выглянуть на улицу, буквально в метре от него кто-то зашелся лающим кашлем. Тут же раздался странный вибрирующий скрежет, кашель перешел в тихий стон, больше похожий на поскуливание, и прямо на Тимма рухнуло чье-то тело, увлекая его вниз по лестнице. Парень шепотом выматерился и постарался вытащить свою ногу, застрявшую под распластавшимся на полу телом. Свет от уличного фонаря падал через дверной проем, ярко освещая незваного гостя, «отдыхающего» на полу полуподвала, и вместе с ним и Тимма, который только что не плакал от невозможности удрать или защищаться, поскольку нож — его единственное оружие, находился в сапоге, сапог на ноге, а нога под телом визитера. Причем очень тяжелым телом. Тимм, уже не скрываясь, забарахтался, не заботясь больше о скрытности, но тут же понял, что его удерживает на месте стальной захват. Только что неподвижно замерший гость поднял голову и уставился на паренька. Тот чуть не взвыл от страха. Глаза, пристально рассматривавшие его, не были человеческими. Вертикальные зрачки, обрамленные огромной темно-оранжевой радужкой, могли принадлежать зверю, но никак не человеку.

— Я Горес… Ты? — Странный гость извлек клокочущие звуки из глотки и указал пальцем на съежившегося от страха паренька.

— Тт-мор. — Тимм хотел назвать свое полное имя — Тиммор, но зубы отплясывали такую чечетку…

— Т'мор… Имя… Чужое. — Гость тяжело поднялся и попытался выпрямиться во весь рост. Гулкий удар о балку сообщил Тимму, что рост этого мужика больше двух метров. Между тем Горес охнул и, схватившись за бок, поковылял к еле тлеющему костерку в глубине полуподвала, у которого совсем недавно пытался согреться Тимм. Мужик откинул железный лист, и костер весело затрещал, взвившись чуть ли не на метр. — Это хорошо… Когда пойдешь, лучше если чужое… Там нельзя с настоящим именем.

Следующий день для Тимма начался со все возрастающего чувства тревоги, поселившегося в груди перед сном и подпитанного утренним заявлением Киры, что Т'мор почти выздоровел и вскоре сможет попрощаться с больничной койкой… Нельзя сказать, что парень всерьез опасался быть пущенным на органы или опыты, но подвешенное состояние, в котором он находился, очутившись в другом мире, без каких-либо знаний об окружающей среде, здорово действовало ему на нервы. Тем более что возможные варианты того, что с ним будет, когда он оклемается, по мнению самого Тимма, не ограничивались одними байками Желтого квартала… В конце концов, кто сказал, что местные власти позволят ему остаться в этом мире? Зачем им нужен дикарь, который ни черта не умеет делать, кроме как искусно прятаться и рыться в мусоре в поисках чего-нибудь, что можно было бы обменять на еду? А ведь Горес, хоть и обещал доставить на Оркан, но кто его знает, что придет в голову этому сумасшедшему коту?!

Так что гораздо больше всех баек, вместе взятых, Тимма пугала сама возможность не вписаться в здешнюю жизнь…

К счастью, посетители не дали ему окончательно погрузиться в пучину параноидальных страхов. Не успел Тимм позавтракать, как в его палату вальяжно вошел незнакомый представитель кошачье-когтистых риссов, в котором, тем не менее, с легкостью можно было угадать черты Гореса. Незнакомец отрекомендовался (иначе это действо в его исполнении не назовешь) Тиррелом и с разрешения Киры вытащил ее пациента на прогулку, в маленький осенний парк, призывно шумевший желтеющей листвой прямо под окнами клиники. Именно там, после двух часов блужданий и разговоров о недавних событиях, произошедших в жизни паренька, они и встретили Гореса. Т'мор предполагал, что эти два рисса родственники, возможно даже братья… И тем не менее, он чуть не уронил челюсть, когда услышал, как Тиррел называет Гореса дядюшкой! И это при том, что оба они выглядели ненамного старше самого Т'мора!

— Закрой пасть, ург влетит, — хохотнул Горес, заметив тотальное изумление на лице человека, и, пожав плечами, скупо пояснил: — Порода у нас такая. Чуть не до старости выглядим молокососами. Иногда это здорово мешает, знаешь ли.

— Больше слушайте этого старого развратника, моего неугомонного дядюшку, уважаемый Т'мор, — с холодной ухмылкой произнес Тиррел. — По-моему, он с момента полового созревания находится в перманентной радости от этого факта.

На следующий день шикарный мобиль вальяжно выкатился из гаража и, включив оранжевый проблесковый маячок, покатил по трассе знакомым Тимму маршрутом. Всю дорогу парень провел как на иголках, но «срисовать» наблюдение так и не смог. Впрочем, в его задачу это и не входило. Выходить из машины ему пришлось так же, как и забираться в нее, в гараже клиники.

Они с Кирой очень мило поболтали ни о чем, Тимм подарил ей специально собранный в оранжерее посольства букет и, точно так же изображая шпиона, скрытно загрузился в мобиль.

Странности начались, стоило машине съехать с загородного шоссе, ведущего к клинике, на городскую магистраль. Сначала их подрезал гигантский грузовик, заставив свернуть на перпендикулярную улицу, а затем под днищем лимузина что-то грохнуло и машину буквально швырнуло вперед и вверх. Тимм еще успел заметить покрывшееся сеточкой трещин бронированное стекло ветрового окна, когда второй удар вышиб из него сознание.

В себя Тимм пришел рывком и тут же понял, что его обыскивают. Не торопясь, парень чуть приоткрыл один глаз. Над его безвольно валяющейся рядом с развороченным мобилем тушкой склонился какой-то абориген, грузный, темнокожий амбал в цветастой рубахе навыпуск, белых без единого пятнышка широченных штанах и такой же белоснежной обуви. Чуть скосив глаз, Тимм попытался оценить окружающую обстановку. Судя по всему, кроме этого мордоворота, рядом никого нет. Это шанс. Проклиная все на свете, Тимм одним движением взмыл над мостовой, в очередной раз удивляясь необычайной легкости, и влепил амбалу подъемом стопы в подбородок. Тот только крякнул и съехал на асфальт. Аут.

— Хей, джой! Тебе не кажется, что ты слегка заблудился? Белым мальчикам лучше не появляться в нашем квартале. — Ехидный голос с каким-то невнятным акцентом раздался из-за спины Тимма. А следом послышался шелест пневмопривода. Теперь ясно, почему ему показалось, что на дороге больше никого нет. Эти уроды просто сидели в своем мобиле. Тимм медленно обернулся, и ему в грудь тут же уперся толстый палец близнеца унесенного ударом мордоворота. В другой руке амбал держал игломет. — Да ты не бо-ойся. Дядя не сделает тебе больно. Может, тебе даже понравится.

Т'мор, под давлением Гора окончательно расставшийся с прежним именем, поежился и, глубоко вздохнув, шагнул в темный пульсирующий провал в центре небольшого зала. Перед глазами что-то мелькнуло, и человек погрузился в теплую непроницаемую мглу. Не было ни ощущения полета, ни каких-то сменяющихся картин, только ласковая тьма и ощущение абсолютной защищенности от всего на свете. Несмотря на всю свою взвинченность, Т'мор чуть было не задремал, убаюканный этим странным ощущением. Но вскоре тьма расступилась, и ноги человека коснулись твердой поверхности. К удивлению Т'мора, никаких проблем с переходом от темноты к свету не было. Он с самого первого мгновения прекрасно рассмотрел место, в которое его перенес портал. Это оказалась огромная пещера в скале, в широкий зев которой лились потоки яркого света. Т'мор сделал несколько шагов в сторону, уступая место прибывающим следом за ним риссам, и закрутил головой, стараясь осмотреться получше. Здесь уже стояло несколько гвардейцев в форменных посольских накидках, но судя по их расслабленным позам, никаких опасностей они не ждали. Впрочем, Гор же объяснил Т'мору, что перенос будет совершен в самый центр Шаэра и из портала они выйдут всего в нескольких милях от Столицы…

— Гор, — обратился к приятелю Т'мор, едва тот появился в пещере. — Слушай, я так и не успел тебя спросить до перемещения… А почему ваши спецы не провели переход в саму Столицу?

— Все города в нашем мире прикрываются специальными искажающими щитами, чтобы у возможных врагов не возникло желания перебросить пару-тройку полков на их центральные площади. Собственно, без таких щитов ни одно скопище домов не вправе именоваться городом, — объяснил тот. — Даже если там будет жить несколько сотен тысяч жителей, без защитных пологов и щитов место их проживания так и останется селом. Так-то…

— Ясно, — кивнул Т'мор и, заметив, что еще не все риссы переправились в Шаэр, продолжил беседу: — А это так важно, город или село?

— Разумеется, — пожал плечами Гор. — Любой селянин обязан платить подать хозяину земель, на которых живет. Как ты понимаешь, эти подати устанавливает сам хозяин, с них он отдает часть своему клану. Город же платит налог непосредственно Высокому Дому, и размер этого налога жестко фиксирован.

В трактире, выбранном Гором, было тихо и уютно. Несмотря на обеденное время, больше половины столов пустовало. А потому стоило побратимам войти внутрь, как сразу двое половых кинулись к ним со всех ног.

— Гор, а ты не хочешь мне рассказать, чем окончилась история с артефактом? — поинтересовался Т'мор, когда стоявшие перед побратимами тарелки опустели.

— Ничем, — погрустнел рисс. Немного помолчал и добавил: — Группа, доставлявшая артефакт в Столицу, пропала, естественно, вместе с этим урговым твореньем.

— Как это? — изумился Т'мор. Мысль о том, что все пережитое им за последнее время было бесполезно, неприятно царапнула по сердцу.

— Вот так, — хмуро ответил Гор. — Ребята нарвались на довольно мощный Прорыв. Когда на место прибыл патруль, было уже поздно.

Гор ворвался в спальню побратима со стремительностью и бесцеремонностью урагана. И плевать котяре, что сегодня первый праздничный день декады, а солнце только выплывает из-за горизонта.

— Вставай, парень! У нас впереди долгий и важный день. — Рисс растормошил побратима, и тот, проклиная когтистого живодера, кое-как выбрался из кровати.

— Может, подождешь в гостиной, пока я оденусь? — осведомился парень.

— Ну надо же, какие мы стеснительные! — фыркнул рисс, но из спальни выкатился, давая возможность Т'мору спокойно привести себя в порядок.

Через четверть часа окончательно проснувшийся и посвежевший после душа человек подхватил стоящую у изголовья кровати трость и вышел в гостиную, готовый к чему угодно.

Как ни странно, Т'мор даже не удивился. Словно бы так и должно быть. Парень только хмыкнул и, протянув мажордому трость и пояс с метательными ножами, коротко кивнул. Слуга кром тут же подхватил амуницию из рук Корра и, бережно уложив ее в оружейный ларец, шустро слинял.

— И за что меня, мастер Корр? — поинтересовался Тмор, перед тем как мажордом захлопнул тяжелую дверь камеры в подземелье резиденции.

— Официально за дуэль с младшим представителем Высокого Дома Шаэр-и-Лонн, во время Праздной Декады, — ответил рисс.

— А… неофициально? — улыбнулся человек.

— Князь Рион сказал, что это единственный известный ему способ дать тебе возможность отдохнуть от учебы, охладить голову и избавить Столицу от тотального разрушения. Так что можешь считать, что всю следующую декаду у тебя каникулы… Как у всех нормальных риссов. Ужин через час. — С этими словами Корр запер дверь и ушел, оставив Т'мора в одиночестве.

Шел пятый день пребывания Т'мора в подземелье столичной резиденции и-Нилл. Именно пребывания, поскольку назвать заключением нахождение человека в небольшой уютной комнате было невозможно. Ну в самом деле, что это за «отсидка», если в камере заключенного нашлось место набору солидных метательных ножей, двум хитрым мечам, нескольким бутылкам коллекционного вина и меню для выбора блюд на завтрак, обед и ужин?

Как раз сейчас Т'мор открыл корзину с очередным обедом и ждал, пока Уголек уже привычно исследует еду и питье на наличие ядов. Услышав поступь за дверью, шустрый дракон едва успел вернуться на свое излюбленное место, превратившись в татуировку, прежде чем в камеру ввалился Гор. Дядюшка наследника внимательно оглядел обстановку в комнате и растянул губы в улыбке.

— А ты неплохо устроился, парень! — Довольный рык Гора заметался эхом по пустому коридору, и рисс, поморщившись, закрыл дверь в камеру. — Твои жилищные условия заметно улучшились. По сравнению с подвалом в Свободном Городе, я имею в виду.

— Ага! — весело улыбнулся Т'мор, искренне радуясь визиту. — Смейся, смейся. Зато нет надобности бегать с высунутым языком из зала в Академию, оттуда к мастеру Вязи, а от него в библиотеку. Про самих учителей, воздай им боги за настырность, я и вовсе молчу.

— Да, это серьезный аргумент, — кивнул Гор, с любопытством оглядывая скудную обстановку камеры, и вдруг удивленно приподнял бровь, увидев обгорелое пятно на столе и брызги застывшего стекла вокруг. — Эге. Этого здесь не было… Ты опять что-то отмочил?

Когда Т'мор проснулся, первое, что он увидел, были Гор и Тир, оккупировавшие кресла в его гостиной. Риссы, не обращая почти никакого внимания на человека, вяло переругивались, время от времени прикладываясь к солидным кружкам, в одной из которых Т'мор узнал свою собственность, купленную им специально для утреннего кофе (Двух белых не пожалел от «охотничьего гонорара»!).

— Нас утро встречает кошмаром, — заключил Т'мор и, выбравшись из постели, пошлепал к захватчикам. Не обращая внимания на взгляды риссов, парень молча отобрал у Гора свою кружку и в два глотка выхлебал ее содержимое. После чего поинтересовался: — И чего вам здесь надо, с утра пораньше?

— Хм… Да вот, зашли пожелать доброго дня и наткнулись на твою тушку в гостиной, — ответил Гор. — Может, объяснишь, чем тебе спальня не угодила?

Т'мор вздохнул и сжато рассказал о ночном происшествии. В подтверждение своих слов парень распахнул дверь спальни и махнул рукой в сторону кровати.

— Ну и где? — поинтересовался Тир, обозревая комнату. Гор промолчал, только странно повел носом, словно принюхиваясь к чему-то. Т'мор глянул на потолок и задумчиво почесал затылок. Пятно копоти исчезло. Не веря себе, парень метнулся к балдахину и почти сразу наткнулся на след от вонзившегося в столб ножа. Флакон! Т'мор метнулся в ванную и, схватив сосуд, вернулся в спальню. Но стоило ему сделать шаг к Тиру, как руку, сжимавшую флакон, пронзила невыносимая боль и сосуд воспарил, выбитый мощным ударом Гора, а сам Т'мор отлетел к дверям в гостиную. Побратим, отправив человека в полет, ловко поймал падающую бутылочку и бешено глянул на Т'мора.

Мастер Лорана оказалась права. Вечером того же дня слуга кром привел Т'мора в кабинет князя, где аэн Рион и обрадовал его предложением-приказом «погулять, развеяться». Гулять Т'мору было предложено в сторону Хорогена и желательно не меньше десяти декад. Пока не утрясутся кое-какие проблемы, связанные с его пребыванием в Столице. Какие именно проблемы он имел в виду, аэн не признался. Лишь небрежно обронил, что по крайней мере один подозреваемый в покушениях на жизнь Т'мора имеется, и князь отсылает человека из Шаэра именно для того, чтобы убедиться в верности своих предположений… Но судя по хищной улыбочке, аэн Рион решил просто доставить несколько неприятных минут эйре и их агентуре. Тем будет достаточно трудно проследить за передвижениями Т'мора в землях, которые сами остроухие почитатели Порядка, иначе как Проклятыми не зовут. Впрочем, хорги отвечают им полной взаимностью. Ну не любят они светлых, НЕ ЛЮБЯТ.

Ничего против такого развития событий парень не имел. А если учесть, что путешествие в Хороген открывает ему возможность доступа к библиотеке Аэн-Mop, цитадели знаний магов Хаоса, то… В общем, во всем этом великолепии был только один неприятный для него момент. Т'мор очень не хотел расставаться с Риллой. Эта юная, эмоциональная, чуть безбашенная рисса основательно устроилась в его сердце, и расставание с ней заставляло Т'мора грустно вздыхать. Кстати о расставании…

— Князь, а как я доберусь до Хорогена? — поинтересовался парень и, наткнувшись на непонимающий взгляд главы Дома, пояснил: — Каким транспортом, я имею в виду.

— Верхом до Двойного города, а дальше по морю на корабле… с посольством хоргов.

— Э-э?

Завтрак в теплой компании Гора и Тира действительно никуда не убежал и мирно улегся в желудке. Веселый разговор приятелей забуксовал, лишь когда Т'мор предложил риссам составить ему компанию в предстоящем путешествии. Тир в ответ невнятно хмыкнул, а Гор после минутного молчания с отвисшей челюстью взорвался матерной тирадой, смысл которой сводился к тому что ни один представитель Дома и-Нилл, будучи в здравом уме, не сунется в Хороген, поскольку со времен последней войны половина кланов хоргов считает их «вечными врагами». Еще бы, после той резни, что устроил экспедиционный корпус белогривых в провинции и-Нилл, риссы принципиально перестали брать пленных, наполовину сократив военную мощь пяти и уничтожив жреческие круги двух кланов хоргов.

— А меня они случаем не грохнут? — поежился Т'мор.

Его реплика заставила Гора отвлечься от попытки выбраться из-за стола.

— Не волнуйся, мастер Лонно организовал для тебя официальное приглашение в Аэн-Мор. Можешь поверить, в этом мире вряд ли найдется самоубийца, готовый рискнуть и покуситься на жизнь гостя магов Крыши Мира. Удавиться, знаешь ли, проще и быстрее. Опять же, хоть ты и принадлежишь клану Рауд, на рисса ты совершенно не похож, а люди в наших разборках не участвовали. Кстати о разборках. Учти, все хорги — природные эмпаты и великолепно чувствуют эмоции. Так что, если не хочешь завести врагов в их среде, постарайся сдерживать эмоции. Презрение, жалость… почти любое негативное чувство по отношению к хоргам может быть истолковано ими как оскорбление, а это гарантированный вызов на дуэль… Хотя тут я за тебя спокоен… почти. Но так даже интереснее. Так что развлекайся, брат. Удачи! — Гор весело подмигнул побратиму и вышел из трактира.

— Единственное, я бы посоветовал тебе не афишировать свою принадлежность к Шаэру. Кому нужно, знают, а остальным лучше оставаться в неведении, — проговорил Тир уже на полпути к выходу. — И не надо так усмехаться. Послы будут молчать, им по должности положено. В остальном… ты не единственный человек на свете, предпочитающий ринс. Многие наемники ценят их за удобство и функциональность. Даже эйре не гнушаются. Только замени гербовые пряжки и фибулу на обычные… И навести Лорану, не пожалеешь. Удачи, гардэно.

Выспаться этой ночью Т'мору было не суждено. Не успел он устроить своих новых знакомых на отдых и расположиться в номере, выделенном ему трактирщиком взамен того, где устроились Дарт и Донна, как на пороге нарисовался давешний слуга и попросил гардэно спуститься в обеденный зал. Парень устало вздохнул и потопал к лестнице.

У небольшой конторки, за которой трактирщик принимал новых постояльцев, толклось несколько риссов в гербовых накидках Дома и-Нилл. Вежливо поприветствовав стражников, Т'мор вошел в зал, в котором помимо хозяина трактира оказались помятые дебоширы и начальственного вида рисс в форменной накидке стража, но гораздо более богато украшенной, чем у его оставшихся за дверью подчиненных. Начальник окинул Т'мора взглядом, цепко «срисовав» как приметы человека, так и гербовую фибулу, удерживавшую распахнутый плащ на его плечах.

— Однако, — протянул страж, не обращая внимания на загомонивших бузотеров. — Представьтесь, если не трудно, уважаемый.

— Т'мор гардэно'Рауд, — чуть склонил голову парень, краем глаза заметив, как побледнело лицо хозяина постоялого двора.

— Хм. — Страж уставился на недавно буянившую троицу взглядом, не сулящим ничего хорошего. — Боюсь, гардэнон, что этот вопрос не в моей компетенции. Решите ваш спор согласно статутам. Гардэно'Рауд, прошу прощения за беспокойство.

Уже оседлав Серого, Т'мор на мгновение замер и с усмешкой покосился на трущихся у казармы риссов, двое из которых блистали белыми перевязями лубков на сломанных руках, а еще один, помимо такого же лубка, красовался знатным жестким воротником, удерживающим на месте разбитую челюсть. Ну да, расходовать силы на постоянное поддержание магических шин, целитель не стал, хватит с этих уродов и обычных, не магических средств. Кстати, а маг имения даже не заметил, как на бузотеров легли петли ментального контроля… Это, конечно, еще не обещанная трактирщику помощь, но хоть что-то. Ну вот! Теперь действительно можно ехать. Т'мор оглянулся назад и, убедившись, что Донна и Дарт уже устроились в седлах подведенных им лошадей, одолженных Лайном, свистнул. Ворота медленно, тяжело открылись, маленькая кавалькада выехала из имения и тут же взяла в галоп. Как ни странно, рабочая лошадка их проводника и не подумала отстать от более привычных к хождению под седлом «родственников». Хотя, если бы Т'мор решил дать волю Серому, лошади спутников не продержались бы и десяти минут.

Дарт поморщился. Говорят, что ругательств крепче, чем на языке северных народов, нет. Тот, кто это утверждал, просто не слышал, что говорят эйре при встрече со своими дальними темными родственниками. Надо признать, что Донна сумела удивить не только своих спутников, но и самих хоргов, только вылезших из-за стола.

— Надеюсь, это не ваши спутники? — в унисон спросили у Т'мора Донна и предводитель посольства хоргов. В ответ парень разразился просто таки громовым хохотом.

— М-да, путешествие обещает быть веселым… — пробормотал он, отсмеявшись, и, заметив, как закаменели лица присутствующих, резко посерьезнев, обратился к хоргу: — Да, уважаемый. Это мои спутники, которым я обещал помочь добраться до Двойного города. Они не будут обузой для нашего отряда. Если вас по каким-то причинам это не устраивает, то позвольте мне откланяться.

Т'мор бил наверняка. Хорги не станут отказываться от данного Князю князей обещания и не могут запретить Т'мору помогать кому-либо. Не его вина, что нужда в помощи возникла у их заклятого врага, эйре. Так и получилось. Посланник хоргов лишь несколько минут пристально рассматривал Т'мора, после чего резко кивнул и дал распоряжение собираться в путь.

Разговор с Донной пришлось отложить до постоялого двора, поскольку в пути обиженная насмешками эйре говорить не пожелала. А по прибытии в гостиницу Т'мора сразу взяли в оборот хорги, прознавшие о его недавнем приключении в общем зале. Кое-как отбрехавшись от занудной лекции Лоннера и сообщив главе миссии, что корабельные бумаги будут готовы к утру следующего дня, Т'мор, сопровождаемый «фирменным» тяжелым взглядом белогривого, слинял к Дарту и Донне.

После легкого перекуса в общем зале эйре наконец соизволила заговорить с Т'мором.

— Если я правильно поняла, ты нашел корабль моих сородичей? — холодно осведомилась девушка.

— У шестого пирса, — кивнул Т'мор. — Правда, он под дипломатическим флагом… Но даже если вас на нем не примут, я договорился с Клариссой, она поможет найти что-нибудь еще.

— Кларисса, это твоя подруга из башни порта? — спросила Донна.

Увиденное привело Т'мора в восторг. То, что показали ему близнецы, сердце Двойного, его скрытая от взоров жителей Порт-Лиана часть заставила человека совершенно иначе взглянуть на магию, которую до недавнего времени он воспринимал всего лишь заменой техническим ухищрениям, да, изощренной, хитрой и в чем-то намного более естественной… но все же не самой эффективной. Стоя на небольшом балконе, огражденном изящными, но чисто декоративными перильцами, Т'мор завороженно смотрел на распростершийся внизу город. Город риссов, сильно напоминающий Столицу своими ярусами, ажурными мостиками и богато украшенными, резными галереями. Но во всем этом, совсем недавно ставшим близким и понятным архитектурном изыске, было и то, что сильно отличало Двойной от Столицы. Здесь не было домов с собственной рунной защитой, какой любят прихвастнуть столичные жители, выставляя напоказ свое благосостояние. Зато весь город был покрыт рунами. Миллионы и миллионы знаков испещрили стены зданий, мостов, галерей… даже камни брусчатой мостовой мягко сияли, наполненные силой древних знаков, известных еще во времена Ушедших. Внутреннее око, которым Лисс посоветовал Т'мору взглянуть на город, не напрягаясь, выхватывало из этого марева магии отдельные, известные человеку формулы. А через секунду пришло понимание, все это ОДНА рунная вязь, одно заклинание, уместившее город в городе.

— Но как?! — Т'мор ошеломленно покачал головой.

— Древняя магия пространства. — Довольно, так, словно это он сам заколдовал вотчину и-Длонг, мурлыкнул Лисс.

Но брат его тут же одернул.

— Десять лет понадобилось сьеррам, чтобы создать это чудо, — тихо проговорил Росс. — Наш Дом не пользуется большим влиянием в Совете Князей, еще бы! Какой толк может быть от «мокрохвостых», в чьих кланах нет ни одного мастера Танца и всего десяток мастеров Меча? Пусть… Здесь не леса и не горы, одной сталью всех проблем не решишь. Зато у нас есть восемь мастеров Вязи, и даже ректор Академии признает, что лучших магов, чем у нас, нет ни в одном Доме.

Этот солнечный день Т'мор запомнил надолго, и не только потому, что «Ищущий» хоргов вошел в бухту Меельса. Прилетевший за полчаса до рассвета и явно задолбавшийся махать крыльями Уголек недовольно оглядел своего разбуженного хозяина, после чего с каким-то мстительным блеском в рубиновых глазках просто рухнул в сознание Т'мора, одновременно заползая татуировкой на руку.

Разум человека буквально захлестнуло волной из обрывков воспоминаний, каких-то смутно знакомых лиц, разговоров, звуков и еще черт знает чего. Но спустя мгновение это дикое месиво внезапно улеглось, оставив в голове звенящую пустоту… и кристальную ясность. Стоило Т'мору на мгновение задуматься, как перед его мысленным взором предстала вся короткая жизнь крылатого напарника: с момента его пробуждения от зова хозяина где-то в кромешной тьме и до момента приземления точно на грудь Т'мора, накачавшегося по самые гланды вином в обществе хоргов. И все это сопровождалось четким знанием, что это его, Т'мора, личные воспоминания! Родные и неотъемлемые. От подобного «умножения» памяти и без того ослабленный возлияниями мозг послал своего хозяина на фиг и ушел в отпуск… до утра, которое началось с кошмарной головной боли и жуткого голода, еще и усилившегося после наложения чар Арролдом. Впрочем, это не помешало Т'мору договориться со своим новым родственником о том, чтобы съехать на берег сразу, как только корабль причалит. Холодная мокрая погода вкупе с постоянной качкой, тем более усилившейся после ночного возлияния, достали и хорга, так что Арролд с радостью вцепился в предложение Т'мора и тут же развил бурную деятельность по сбору вещей и подготовке к выселению.

Оказавшись на пирсе, немного пришедший в себя после садистского лечебного заклинания «родственника» Т'мор оседлал только что выгруженного из трюма Серого, и теперь они на пару пританцовывали от нетерпения. Хаук — бодро цокая копытами по гранитным плитам мола, а Т'мор — ерзая в седле и кидая недовольные взгляды на Арролда. Впрочем, молодой, по меркам своей расы, хорг отстал от фамильяра

По дороге к постоялому двору, предложенному новым «родственником», Т'мор без устали вертел головой, стараясь рассмотреть как можно больше в суете недавно проснувшегося города. Причудливо изгибающиеся улочки, маленькие пятачки площадей, украшенных фонтанами, проносились мимо с немалой скоростью, но и так Т'мор умудрялся рассмотреть нечто интересное. В отличие от порта, здесь темные не сновали где ни попадя. Пешие в основном двигались по узким тротуарам, проложенным вдоль высоких домов, сложенных из дикого камня, а повозки, кареты и всадники — по центральной части улиц. Исключение составляли здоровенные темно-серые личности, чинно шествовавшие прямо по проезжей части… скорее всего, потому, что ни один тротуар их не вместит. Это были массивные горные уты, о которых Т'мор читал в библиотеке и-Нилл, но никогда не видел живьем. Эти существа предпочли жизнь на территории хоргов и суются в Шаэр лишь в сопровождении армий своих белогривых союзников. Гиганты, больше трех метров роста, облаченные в тяжелые белые балахоны, двигались неспешно, но при этом спокойно обгоняли катящиеся рядом кареты, заставляя влекущих их лошадей нервно фыркать. Увидев лицо одного из этих существ, двигавшегося встречным курсом, Т'мор еле сдержал улыбку. Высоко вздернутые седые брови, почти идеально круглые глаза, пухлые щеки и маленький рот придавали уту вид удивленного младенца… Большого такого младенца. Правда, спустя мгновение улыбаться расхотелось. Гигант зевнул, обнажив нехилый набор игольчатых белоснежных клыков, при этом небольшой рот растянулся до невероятных размеров, и Т'мор сглотнул. Судя по всему, при желании серый монстр запросто мог перекусить его пополам. Вторым исключением стали хорги. Эти господа передвигались, как хотели и где хотели, но не заметить их было невозможно. Даже на Торговой площади, которую Т'мор и Арролд миновали по краю, их легко можно было увидеть в царившей на торгу толчее, поскольку хоргов всегда окружала пустота. Этакий круг безопасности диаметром в два-три метра. Судя по всему, хозяев здесь уважают.

Вообще, Меельс показался Т'мору гораздо богаче по составу народов и рас, его населяющих, чем Двойной город. Хотя кое-кого из знакомых по Порт-Лиану народов парень так и не увидел. Например, за все время пути к гостинице им не встретилось ни одного человека или тора. Про представителей эйре и вовсе можно промолчать. Дольше минуты они здесь попросту не прожили бы. Наверное, микроклимат не тот.

После сытного обеда, сдобренного немалым количеством легкого и ароматного ягодного напитка — лиалла, заменявшего здесь вина риссов и эйре, Т'мор вытащил своего нового родственника на прогулку. Тот, правда, поначалу сопротивлялся, дескать, ему нужно как следует изучить накопившиеся материалы и тому подобное, но довольно быстро понял, что без сопровождения человек в Меельсе может влипнуть так, что новых материалов любознательному хоргу не видать как своих заостренных ушей. После чего тяжело вздохнул и согласился на небольшой променад по городу.

Прогулка вышла на удивление спокойная, прохожие не обращали ровным счетом никакого внимания на молодого человека в ринсе, с тяжелой тростью в руке, мирно беседующего с высоким белогривым хоргом. Жителям было не до гостей города. Всяк спешил по своим делам, а холодный ветер, порывами налетавший с моря, заставлял ускорять шаг, чтобы побыстрее добраться до дома, поближе к камину с весело потрескивающими в огне поленьями.

В отличие от кутающихся в теплые накидки жителей города, Т'мор и Арролд никуда не торопились. Есть свои плюсы в знакомстве с «огневиком». Стоило первому порыву ветра пахнуть в лицо хорга, как тот одним небрежным движением наложил на себя и человека вязь, которая тут же окутала их теплым, непроницаемым для ветра коконом. Так медленным, прогулочным шагом приятели добрались до центра Меельса, полюбовались на мощную цитадель из серого, искусно обработанного камня, игравшую здесь роль дворца управителя города и последнего рубежа обороны в случае нападения, после чего двинулись по краю площади, раскинувшейся перед замком, периодически заглядывая в многочисленные лавки, плотным кольцом обступившие этот мощенный мелкими вытертыми камешками «плац». Обозвав так главную площадь города, Арролд счел необходимым пояснить, что это не шутка. Давняя традиция хоргов предписывала организовывать ежегодные смотры городских вооруженных сил именно на главных площадях городов. По этой причине на них не ставятся памятники или фонтаны. В любых других местах градоначальник может хоть по дюжине статуй втиснуть, а на центральной площади — ни при каких условиях.

Подивившись такой традиции, Т'мор хмыкнул и устремился к очередной лавке, на витрине которой красовалось несколько столь любимых всеми мужчинами игрушек. Оружейная лавка оказалась темным, чуть запущенным помещением, в дальнем углу которого за небольшой, богато украшенной резьбой конторкой устроился типичнейший тор. Проснувшись от звона старинного колокольчика на двери, крепко сбитый представитель горного народа смерил вошедших недовольным взглядом глубоко посаженных глаз и, расправив ладонью шикарные пышные усы, недовольно пробурчал что-то, похожее на приветствие. Ничуть не смущенные таким приемом, Т'мор и Арролд ответили тору кивками и принялись осматривать выставленную вдоль стен богатую коллекцию всевозможного оружия. Правда, если Арролд больше засматривался на легкие мечи и шпаги, украшавшие левую стену лавки, то Т'мор буквально прикипел взглядом к различному метательному оружию, расположившемуся на многочисленных подставках у противоположной стены. Да уж. Метательные ножи, удобно устроившиеся на специальных перевязях, это, конечно, хорошо, но не всегда удобно. Особенно, если вспомнить о дальнобойности. Можно было бы обзавестись луком, благо представлены они в лавке в сумасшедших количествах. Вот только опыта обращения с этим капризным оружием у Т'мора нет совсем, а значит, нужно присмотреть что-то попроще. Например арбалет. Благо, этого добра здесь не меньше, чем луков, и все разные, на любой вкус… Т'мор с молчаливого разрешения хозяина лавки взял с полки один из самострелов. Необычная машинка. В Свободном Городе ему приходилось сталкиваться с арбалетами, и во многом они были похожи на тот агрегат, что он держал сейчас в руках… Черненые стальные плечи, матово-черный корпус без малейших изысков, блочная система, удобный приклад и прицельная рамка… Но были и серьезные различия. У этого арбалета абсолютно незнакомый Т'мору способ натяжения, больше всего похожий на систему подачи патрона в древнем помповом ружье, и непонятно, для чего предназначено длинное прямоугольное отверстие в торце корпуса. Неплохо было бы разобрать это чудо местной техники, полюбопытствовать, как оно работает. Парень покрутил самострел в руках, пытаясь представить себе его внутреннее устройство, и лишь спустя пару минут попробовал натянуть тетиву. Бесшумно провернулись блоки, и струна тетивы легко и послушно встала на взвод.

— Желаете испытать его? — скрипучим голосом лениво поинтересовался тор, заметив интерес Т'мора. Парень с готовностью кивнул, и тор услужливо распахнул почти незаметную дверь рядом с конторкой, оказавшуюся выходом на длинный и узкий задний двор, обнесенный высоким каменным забором. Эдакое маленькое стрельбище в центре Меельса.

Едва массивные городские ворота распахнулись навстречу восходу, пара нетерпеливо гарцующих скакунов дружно ударила копытами о брусчатку мостовой и, сорвавшись с места, ветром понеслась по тракту. Старательно вырубленное вокруг городских стен поле огласил фирменный рев хаука. Серый, еще недавно терпеливо сносивший скуку морского путешествия, не постеснялся выразить свою радость при виде просторов полуденного Хорогена. Напуганная мощным гласом хаука, над ближайшей рощицей взвилась целая стайка разнокалиберных птиц и, матеря наглого скакуна на всех своих птичьих языках, устремилась ввысь.

— Весна, — пробормотал Арролд, подставляя лицо лучам восходящего солнца.

— Как весна? — опешил Т'мор, до сих пор уверенный, что зима еще толком и не начиналась. Ну в самом деле, что это за зима такая, если вода в лужах и то не каждый день замерзает?!

— Так, — пожал плечами хорг. — Через пятнадцать дней наступит декада Первоцвета, если хочешь знать.

— Что за декада? — вздохнул Т'мор.

Кто бы мог подумать, что для прекращения трактирных приключений Т'мору стоило лишь обратить внимание на факт их чрезмерной частоты? Иначе как можно объяснить, что за весь вечер ни человеку, ни хоргу не довелось поучаствовать даже в самом маленьком мордобое… Равно как и прочим многочисленным посетителям, к вечеру набившимся в обеденный зал, как сельди в бочке. Нет, мелкие ссоры пару раз возникали, но их быстро разрешали два коренастых тора с внушительными дубинками в руках, выползшие в зал, едва солнце коснулось горизонта.

— Знаешь, а ведь я здесь не единственный, кто заинтересовался трактирщиком, — заметил Арролд, потягивая пряный отвар из небольшой чашки. Т'мор только неопределенно хмыкнул в ответ, но хорга реакция человека ничуть не удручила. — Местные завсегдатаи усиленно обсуждают одну и ту же тему: куда делся настоящий хозяин двора и что за хмырь влез на его место.

— Вот как? — рассеянно промычал Т'мор.

— Эй! Очнись, парень. — Хорг тряхнул человека за плечо. — Неужели тебе действительно это неинтересно?

— Арролд! Неужели тебе все еще мало приключений? — в тон приятелю фыркнул Т'мор.

Человек приоткрыл глаза и попытался подняться с кровати. Но тут и без того размытая картинка перед его взором окончательно помутилась, и Т'мор с тихим стоном рухнул обратно на подушку. Словно выстрел, голову пронзила острая боль, заставляя парня скрежетать зубами и раздирать пуховую подушку пальцами с мгновенно отросшими длинными когтями.

— Ни хрена ж себе попраздновали победу! — тихо заметил Т'мор и, перекосившись от второго приступа головной боли, договорил: — Лучше бы меня вчера оборотни схарчили…

— Не оборотни, а выворотни, неуч… Наконец-то очнулся, великий победитель тварей ночных! — Веселье вошедшего в комнату Арролда заставило Т'мора поднять ментальные щиты. — Что, голова болит?

— Угум, — промычал Т'мор.

— Ну, это дело поправимое. — Арролд жестом фокусника выудил из-под плаща небольшую пузатую бутылку темного стекла и, щелкнув по ней острым ногтем, водрузил на столик рядом с кроватью Т'мора. Окинув взглядом неподвижно лежащего, бледного как полотно человека, хорг вздохнул: — Ну да, опять все сам… Помощи от тебя, конечно, не дождешься…

Хранилище. Т'мор огляделся. Сколько значений у этого слова! В Свободном Городе лишнее упоминание о них могло сделать из человека холодный труп, хотя те хранилища не шли ни в какое сравнение с тем, что он видел здесь и сейчас. Там максимум, на что можно было рассчитывать, это пищевые склады длительного хранения или оружейные, редко-редко попадались медицинские блоки. Тут же было царство денег, украшений и магических артефактов, подчас прежних эпох, а то и иных миров.

— Так что вы предпочтете, благородный эр? Сьерр? — Сухонький старичок в длиннополой хламиде, заменявшей ему верхнюю одежду, выжидающе глянул на посетителей.

Человек и хорг переглянулись.

— Думаю, мы поступим следующим образом, — наконец заговорил Арролд, почувствовав посыл Т'мора. Вроде бы с момента их знакомства и времени-то прошло не так уж много, а эти двое уже понимают друг друга даже не с полуслова. Жест, взгляд, кивок — и более слаженной боевой машины не найти. Вот и сейчас, стоило Т'мору чуть отпустить эмоции, и Арролд выступил вперед. — Четверть от стоимости шкуры инфернала вы, уважаемый, положите на счет моего спутника, еще четверть — на мой счет, остальное мы желали бы получить камнями… Темными, разумеется.

— Хм. — Хорг обернулся к человеку и кивнул, после чего вновь заговорил со стариком: — Поправка, одну восьмую стоимости можете отдать светлыми камнями.

Арролд встретил Т'мора в общем зале «Серебряного флюгера» с немым укором в глазах, долженствующим по идее смутить фамильяра клана. Впрочем, даже если бы парень остался в гостинице, вряд ли он смог бы чем-то помочь в той суетливой и шумной деятельности, что развили ливрейные, присланные эр Рроем. Так что Арролд не сильно напрягался, изображая недовольство. Зато когда он узнал о подробностях дневных похождений человека… Даже немногочисленные чистокровные хорги, входящие в командный состав ливрейных, присланных для обеспечения надобностей посольства, вздрогнули от той ментальной волны, что вырвалась из-под контроля их сородича, зачем-то связавшегося с человеком…

— Ты что-о? — тихо прошипел Арролд, впиваясь длинными ухоженными ногтями в деревянную столешницу так, что та жалобно скрипнула.

— Поклялся силой, что не допущу разрушений в городе в случае столкновения с Рраена в его пределах, — монотонно повторил формулировку клятвы Т'мор.

— И как ты собираешься сдержать свое слово? — Арролд чуть не захлестнул парня потоком сарказма, но тут же взял себя в руки, укрываясь за непроницаемым для эмоций коконом.

— После бойни в трактире «У Белой скалы» у меня было достаточно времени, чтобы подумать… — тихо проговорил Т'мор. — Знаешь, мне очень не понравилась та беспомощность… Думаю, если бы не тот нечаянный выброс Тени, у нас были все шансы остаться лежать там же во дворе с порванными глотками. Не лучшая перспектива, тебе так не кажется?

В вопросе, сорвавшемся с уст Т'мора, прозвучали плохо скрытое недовольство и усталость. Арролд же в ответ промолчал. Он и сам не знал, чего ожидать теперь от Рраена. Уверившись в том, что их преследователь принадлежит к могущественному клану оружейников, белогривый спутник Т'мора ожидал встречи с мстителем и был готов его уничтожить, тем самым давая понять клану Рраена, что с представителями семьи ап Хаш нужно считаться. В отличие от юных хоргов, кичащихся длиной шпаг и родословных, главы кланов не страдают безрассудством, а потому после поражения мстящего, которого в таком случае любой уважающий себя и свой клан глава просто обязан был снарядить в поход, дабы не потерять лица, можно было бы быть уверенным в том, что атаки на них прекратятся, сменившись плетением интриг в Совете и давлением, так сказать, государственной машины. Вот только давить на хоть и знатный, древний, но маленький клан будет тяжеловато. Потомственные маги, ап Хаш не занимаются торговлей или производством и не имеют немайоратной, «лишней», собственности, которой их можно было бы лишить, так что бояться с этой стороны особо и нечего. Ну, может быть, в самом крайнем случае семье пришлось бы вступить во временный союз с Рраена в Совете, поддерживая нужные клану оружейников решения. Но, учитывая, что семья Арролда никогда не числилась в когорте политических оппонентов Рраена, это не так уж страшно. Не придется нарушать какие-то договоренности и идти против собственных интересов. Вообще, их небольшой клан предпочитал держаться подальше от Высокого зала Совета, ограничиваясь формальным представлением семьи в его стенах и не ввязываясь в царившие там дрязги, но если уж придется, то Арролд был совсем не против примкнуть к партии оружейников.

Теперь же над человеком и хоргом снова нависла угроза покушения… Если только сумасшедший Ллайн не был одновременно мстящим за своего брата и представителя семьи Рраена.

— Думаешь? — недоверчиво хмыкнул Т'мор, выслушав предположение друга.

В ответ Арролд только пожал плечами. Ему и самому с трудом верилось в то, что Рраена согласятся на такой «бюджетный» вариант мести за родственника. Т'мор правильно оценил жест хорга и, тяжело вздохнув, направил свои стопы к центру площади, на которую они успели выйти. Там, у небольшого фонтана, их спокойно дожидались Серый и Лу. Кое-как доковыляв до хаука, Т'мор потрепал животное по холке и попытался забраться в седло… М-да. Если бы не своевременная помощь Арролда, ему бы вряд ли это удалось. Спасибо белогривому, удержал начавшую заваливаться непослушную тушку… и невозмутимым стражам-полуйотунам тоже спасибо. За ту самую невозмутимость. Парень выпрямился в седле и, подобрав поводья, кивнул хоргу.

— Ну что, двинули потихоньку?

Добравшись до бивака хоргов, Т'мор не стал распространяться о своем небольшом приключении из опасения нарваться на исследовательский энтузиазм Арролда. Вместо этого, пожелав сидящему у костра представителю клана ап Хаш спокойной ночи, парень раскатал походный спальник и отправился на боковую. Несмотря на несколько нервное состояние, заснул Т'мор неожиданно быстро и проснулся глубокой ночью лишь единожды, когда почуял возвращающегося с охоты довольного и сытого Уголька. Ни один из дежурных хоргов не обратил особого внимания на отошедшего по нужде в перелесок человека, что и позволило сумеречному дракону внаглую приземлиться прямо на голову Т'мора и лишь после этой немудрящей шутки удобно устроиться на плече давно привычной татуировкой. Парень сыто погладил живот. Кажется, первый эксперимент по самостоятельному кормлению молодого сумеречного дракона прошел удачно. Жаль только, что пока нет возможности полностью перевести его в такой вот автономный режим. Заметят. Остается лишь рассчитывать на ночные вылеты, подобные сегодняшнему, да надеяться, что теперь зверский аппетит хоть чуть-чуть отступит и Т'мор больше не будет повергать посетителей трактиров в изумление объемностью заказов. С этими мыслями парень вернулся к костру и, завернувшись в спальник, вырубился до самого утра.

Три дня довольно быстрой скачки в очередной раз привели Т'мора к предгорьям Таласса, после чего ход скакунов несколько замедлился, кавалькада вытянулась в длинную цепочку и двинулась по узким, но явно ухоженным горным тропам.

Городская стена выросла перед путешественниками неожиданно. Еще секунду назад их окружал непроглядный утренний туман, медленно наползавший на горную тропу со стороны глубокого ущелья, как вдруг холодная молочно-белая дымка словно отпрянула, открыв взглядам путников угрюмый темно-серый камень неприступной стены, намертво вросшей в кряжи Среднего Таласса на противоположной стороне ущелья. Путешественники тронули лошадей и медленно потянулись по ставшей совсем узкой тропе-карнизу, нависшей над пропастью. Через полчаса, когда окончательно развиднелось и красноватые блики восходящего солнца на пиках Таласса сменились мягким сиянием укутанных в снега вершин, путники оказались напротив нависшей над ущельем массивной башни, подозрительно рассматривающей гостей темными провалами узких бойниц. Вот в одной из них мелькнуло чье-то лицо, и откуда-то из глубины башни донесся приглушенный грохот цепей. Дрогнула махина подвесного моста и с тяжелым скрипом медленно опустилась перед путешественниками, соединив две стороны ущелья. Зацокали по деревянному настилу копыта лошадей, в страхе жмущихся к центру не имеющего ограждения моста, и спустя минуту кавалькада ступила под своды воротной башни.

— Ну, вот мы и дома. — Арролд даже чуть расслабился в седле, когда его Лу шагнул в проем ворот.

Т'мор же только пожал плечами и принялся с интересом и некоторой опаской осматриваться по сторонам. Дом — это, конечно, хорошо, но и терять бдительность тоже не следует. В конце концов потери родственника Рраена могут и не простить… правда, и реальных подтверждений того, что клан будет им мстить, тоже пока нет, но раз до сих пор не начали… Тот же сумасшедший хорг, что устроил на них загонную охоту, как выяснилось, не имел никакого отношения к клану оружейников и вел боевые действия на свой страх и риск… за брата мстил, про которого вся их компания благополучно забыла. Еще бы, обычный хорг из какого-то захудалого рода, что он по сравнению с Рраена? В общем, если не считать странные решения и действия дуки ап Рраш в отношении Т'мора и Арролда во время их насыщенного приключениями путешествия по Хорогену, можно сказать, что причин для волнений нет… объективных. Вот только поведение эра Ллонера все равно напрягает и заставляет дрожать некую струнку в душе Т'мора, совсем как в развалинах окраин Свободного Города, когда доводилось удирать от банд поисковиков, больше рассчитывавших на чужую удачу и собственную силу, нежели на действительный поиск пригодного к обмену хлама. О, а вот и сам хитро… мудрый посол нарисовался!

Причина хмурого настроения Арролда с беспечной улыбкой на украшенной ухоженными усами и бородкой-эспаньолкой физиономии уплетала очередной грибной пирог, а Т'мор, устроившийся рядом с хоргом за противоположной стороной широкого обеденного стола, уставленного многочисленными блюдами, никак не мог понять, что же его так напрягает в этом странном человеке… помимо того факта, что выглядящий лет на сорок (и то большей частью из-за своей седины) Байда на самом деле как минимум разменял третью сотню лет. Но было что-то еще… что-то в облике этого… Вот только что? Т'мор еще раз окинул Байду изучающим взглядом, стараясь зафиксировать каждую мелочь. Потертый расшнурованный колет из чешуйчатой, даже на вид очень прочной кожи и не стесняющие движений широкие штаны из того же материала, только гораздо более тонкой выделки, заправленные в высокие сапоги. Шелковая рубаха со свободным воротом, такого же песочного цвета, как и остальной наряд, широкий пояс с парой подсумков и флягой… Ничего. Парень, нахмурившись, сильнее сжал рукой давно ставшую привычной трость, и тут его осенило! Оружие! Ни один местный житель и шага за порог дома не сделает, не повесив на пояс хотя бы простенький кинжал… Не то чтобы опасность здесь подстерегала на каждом углу, нет. Просто для темных народов оружие на поясе — символ личной свободы. Право защиты в самом что ни на есть материальном его воплощении. Так вот у Байды оружия не было вообще никакого.

— А что это твой приятель меня так взглядом сверлит, Арролд? — Байда прервал царящее за столом молчание и повернулся к Т'мору всем корпусом, отчего лавка под ним жалобно заскрипела. — У меня что, с одеждой не все в порядке?

— Насчет одежды не знаю. Не силен я в человеческой моде, — пожал плечами Т'мор. — Просто странно как-то: оружейник без оружия.

— Сапожник без сапог, а? — неожиданно усмехнулся Байда. И куда только подевалась вся его суровость и подозрительность! — Неужели ты думаешь, что мастер, сумевший вложить два меча в одни ножны и придать им вид обычной трости, не сможет сделать что-нибудь интересное в том же духе для себя любимого? Так если ты действительно склонен к подобным поверхностным умозаключениям, спешу тебя заверить: у меня найдется, чем удивить любого идиота, посчитавшего старого Байду легкой добычей, не будь я мастер-артефактор! Кстати об артефактах: как, пришлись тебе по душе эти «детишки»?

Байда кивнул на трость, все еще сжимаемую Т'мором в руке. Парень в ответ только довольно улыбнулся.

Арролд обалдело тряс своей белоснежной гривой, пытаясь остановить мельтешение перед глазами, избавиться от противной ноющей боли в голове, да и просто прийти в себя от более чем странного способа перемещения, продемонстрированного фамильяром его клана, а Т'мор все никак не мог отдышаться. Оказывается, скользить в тенях самому и пытаться протащить той же тропой кого-то еще — это совсем не одно и то же. По крайней мере ощущения были такие, словно весь путь по нескончаемой лестнице он проделал на своих двоих, да еще и с Арролдом на закорках. Радовало только одно — скорость движения в тенях от наличия груза не зависит. Т'мор кое-как восстановил сбившееся дыхание и огляделся. С огромной площадки перед входом в Башни, где они оказались, открывался завораживающий вид на Таласские горы и зажатое вздымающимися к небу пиками небольшое плато, на котором и раскинулся город хоргов — древний Аэн-Мор. Только теперь, глядя на него сверху, Т'мор в полной мере осознал, что это не творение нынешних его обитателей. Да, Арролд рассказывал о том, как был найден этот город, но привычный уже по Меельсу и Лиисту вид здешних зданий, брусчатка площадей и мягкие узоры, украшающие стены домов, застили смысл его слов. Зато отсюда, с огромной высоты, были прекрасно видны остатки древнего города, выстроенного по совершенно нездешним канонам, на руины которого причудливыми заплатами наложилась привычная хоргам вязь улиц и площадей. Вроде бы она должна была полностью перекроить всю территорию плато, но нет-нет, да и выглянет бесплотным призраком из-под ее рисунка древний город. То напомнит о себе цепью массивных башен, обрывающихся у ущелья, то вдруг мелькнет вдали, на пределе видимости, полукружием оплывших террас, уступами спускающихся по склону горы…

Т'мор глубоко втянул носом воздух. Странно. Вроде бы на такой высоте должна ощущаться нехватка кислорода, но нет. Словно и не находятся они с Арролдом на невообразимой высоте. Дышится здесь на удивление легко. Парень хмыкнул, отложив в памяти еще один вопрос, ответ на который ему хотелось бы найти, и оперся на гранит плиты, опоясавшей площадку и выполняющей здесь роль бортика. Оперся и тут же отдернул руки. Даже сквозь толстую кожу перчаток в пальцы ударили морозные иглы. Т'мор поежился. Хорошо еще, что день сегодня безоблачный, иначе вместо шикарного вида на город гостям Башен пришлось бы любоваться лишь бескрайним морем мокрых холодных облаков, тут и там пронзаемым рифами горных вершин. Или застрять в этом самом «море» и искать вход в Башни на ощупь. Бр-р. Впрочем, холода здесь и без них достаточно. Внезапно ворвавшийся на площадку особенно сильный порыв ледяного ветра чуть не содрал с плеч гостей плащи и, выбив слезы из глаз, заставил Т'мора и Арролда, забыв о своих недомоганиях и захватывающих видах, рвануть к дверям, ведущим в защищенный от непогоды теплый холл цитадели.

Стоило им оказаться внутри, как оба гостя были окружены добрым десятком хоргов-стражников в одинаковых темных мантиях, жестких от обилия серебряного шитья. Невозмутимые бледные лица, одинаковые прически, посохи в руках… Хорги статуями замерли вокруг Т'мора и Арролда, не издав при этом ни звука.

В сомнении парень взглянул на своего спутника и, уловив от того легкую волну удивления, тяжело вздохнул. Надежда на то, что подобный прием гостей в обычае у обитателей Башен, растаяла, как дым. Вляпались. Опять.

Между тем, пока Т'мор приходил к этому выводу, на сцене появилось еще одно действующее лицо. По ступеням широкой лестницы, занявшей добрую половину огромного холла, спустился еще один хорг. Вообще, определить с первого взгляда возраст белогривых достаточно тяжело: кожа их не склонна обзаводиться морщинами или покрываться пигментными пятнами, а со старческими болезнями вполне успешно справляются зелья магов. Но в случае с данным экземпляром можно было с уверенностью утверждать: этот конкретный хорг просто чудовищно стар. Ломаные движения, высохшая, словно пергаментная, кожа, туго обтянувшая череп, огромные залысины в обрамлении не привычно белоснежных, а словно присыпанных серой дорожной пылью волос и огромные темные глаза, кажущиеся провалами в небытие. Мертвые глаза… Кажется, этот уникум спокойно мог бы назвать архивариуса Дома и-Нилл малышом, не погрешив при этом против истины. Старый живчик рисс на фоне хорга показался бы самым настоящим дитем.

Ящера Арролд убил практически в одиночку, без помощи несколько растерявшегося Т'мора. А растеряться неопытному охотнику было отчего. Инфернал, отмахавший не один десяток миль по степи и понявший, что странные преследователи не собираются от него отставать, вдруг остановился как вкопанный, а в следующую секунду бросился на охотников. Опередивший скакуна Арролда на пару дюжин метров Серый от неожиданности шарахнулся в сторону, и летящая на него туша ящера пронеслась мимо, чтобы через несколько секунд взвыть от боли в распоротом боку, куда пришелся удар рогатины хорга. В следующий миг Арролд уже соскользнул на землю и закрутился вокруг ревущего инфернала. Схватка была быстрой. Не успел разъяренный ящер взмахнуть хвостом, как остро отточенное жало рогатины впилось ему под подбородок. Тварь взревела, поднимаясь на дыбы, и хорг, тут же отпрянув, ударил рогатиной в открывшееся подбрюшье. Обретший волей храмовников плоть инфернал захрипел, из ноздрей ударил поток бурой жидкости, и зверь глухо ударился оземь. Мощные лапы скребанули по земле, оставляя на ней глубокие борозды, тело ящера сотрясли конвульсии, и инфернал застыл, выпустив с последним выдохом темную дымку, которая тут же свернулась жгутом и исчезла.

Т'мор кое-как сполз с седла и еле слышно выругался. На более громкое выражение эмоций сил у него просто не было. Бешеная трехчасовая скачка за инферналом порядком его вымотала. Парень похлопал спасшего его хаука по шее и направился к усевшемуся прямо на тушу твари довольному своей победой Арролду.

— Ну вот завалил ты эту зверюгу… — Т'мор для верности пнул ящера в бок. — А как мы ее обратно потащим и, самое главное, где это наше «обратно»?

— Не нуди, Т'мор, — лениво отозвался хорг, даже не соизволив открыть глаза. — Скоро явятся храмовники и все организуют. А пока можно и отдохнуть.

Человек окинул взглядом перемазавшегося в темно-бурой крови инфернала Арролда, опирающегося на такую же изгвазданную рогатину, и вздохнул. Вряд ли у самого Т'мора получилось бы справиться с ящером, орудуя лишь тем дрыном, что выдал ему храмовник. А хорг спокоен так, словно и не он только что завалил эту дуру без каких-либо магических выкрутасов. Впрочем… Т'мор пригляделся… Не так уж Арролд спокоен и умиротворен, как хочет казаться. Нет, блок на эмоциях он держит великолепный, а вот ладони аж побелели, сжимая древко рогатины, да и колени чуть подрагивают. Почти незаметно, но все же… Кажется, адреналина белогривый черпанул полной мерой.

Вернувшись в гостиную, Т'мор тут же принялся расспрашивать «аборигенов» о непонятных ему вещах. Впрочем, Арролд пока не намеревался ложиться спать, да и Байда вроде бы не проявлял желания покинуть резиденцию ап Хаш, так что просвещение одного отдельно взятого фамильяра клана оказалось не худшим способом скоротать часок.

— Иными словами, в Доме Бесед запрещены любые боестолкновения? — уточнил Т'мор и, дождавшись утвердительного кивка Арролда, поинтересовался: — А собственно, что мешает-то? Насколько я понимаю, никакой охраны или магических вывертов там не имеется…

Белогривый протяжно вздохнул. Как объяснить этому человеку, что есть вещи, которые ни один хорг никогда в жизни не сделает? Если не исходя из собственного понятия чести, то хотя бы из опасения нанести непоправимый ущерб собственной семье… Байда, словно поняв озадаченность Арролда, решил объяснить все по-своему:

— Т'мор… Насколько я понял, мой родной язык тебе не в новинку, — начал кузнец и тут же перешел на русский. — А знакомо ли тебе словосочетание «забить стрелку»?

— Разумеется, — кивнул Т'мор. — Это назначение места и времени встречи для обсуждения общих интересов.

Поучаствовав в опустошении немалой емкости довольно дорогого вина, Байда заметил, что его собеседникам скоро предстоит визит в Дом Бесед, к которому было бы неплохо подготовиться. И сбежал, оставив Арролда и Т'мора недоверчиво вглядываться в картину стремительно темнеющего небосклона за высоким окном гостиной. Впрочем, ступор человека и хорга не продлился сколько-нибудь долго, и, в один голос выматерившись на древнем наречии, Арролд и Т'мор разбежались по своим апартаментам собираться.

— Нет, друг мой, так не пойдет, — покачал головой хорг, увидев спускающегося по лестнице фамильяра клана, наряженного в привычный ринс и утепленный походный плащ, заколотый неприметной фибулой.

— Не понял? — Т'мор окинул взглядом свое отражение в ростовом зеркале, украшающем закатную стену холла, и, не найдя в одежде никаких изъянов, недоуменно посмотрел на недовольного Арролда.

— Лерой! Подай накидки, — потребовал хорг.

Нарисовавшийся в тот же момент рядом с ним громи протянул белогривому пару накидок темно-бордового цвета. Приняв их из рук шустрого слуги, Арролд тут же вручил одну из накидок Т'мору.

Собрав измаранные в крови трофеи, Т'мор упаковал их в баул из очередной накидки и, почувствовав накатывающую усталость, уселся прямо на него, прислонившись спиной к дальней, почти не забрызганной вездесущей красной жидкостью стене. По чешуйчатому телу будто бы пробежала волна пронзительного холода, мышцы на мгновение свело судорогой, и Т'мор вдруг вернулся к привычному человеческому облику. Даже когти исчезли, сменившись вполне обычными ногтями. Помотав головой, парень вздохнул и начал подниматься с резко пахнущего кровью баула. Не тут-то было. Последствия боя, кажется, только и ждали момента, когда он снова станет человеком, и Т'мор тут же почувствовал все прелести жесткого отходняка. Хладнокровие, в бою позволившее без всяких сомнений убить шестерых хоргов, ушло в то же мгновение, сменившись апатией, которая спустя несколько долгих, тягучих минут, насыщенных невообразимой ленью и полным пофигизмом в отношении всего происходящего и собственных дальнейших действий, как-то резко схлынула, приведя парня в недоумение. А потом пришел страх. Липкий, потный, продирающий до самых печенок ужас от понимания того, каким монстром он был всего-то четверть часа назад, сковал человека по рукам и ногам. По телу пробежала уже знакомая волна холода, и Т'мор содрогнулся, забился, преодолевая этот клятый паралич, подавляя собственной очнувшейся волей набирающие обороты изменения. Только не снова, только не потерять себя в этом мареве ярости! Застонав, Т'мор чуть ли не физическим усилием загнал эмоции куда-то в глубину своего «я» и почти тут же ощутил, как превращаются в легкую дымку только что отросшие непомерно длинные антрацитово-черные когти, как осыпается невесомым пеплом не успевшая толком сформироваться чешуя, а краски вокруг тускнеют и только что вновь расцветившийся потоками сил мир вокруг погружается в привычную ночную темноту, еле разгоняемую скудными лучами редких фонарей. Осторожно, чтобы не вызвать еще одну волну преображения, Т'мор поднялся на ноги и прислушался к себе. Нет. Вроде бы нет. Только где-то на дне сознания плещется озером лавы загнанная туда ярость, но и она засыпает, подергиваясь серым пеплом спокойствия. Т'мор представил это так отчетливо, словно и в самом деле видел весь процесс собственными глазами. И вместе с этим пришло еще одно ощущение. Чувство, что сделал какое-то сложное и очень опасное дело. Наверно, так же чувствовали себя дрессировщики из головидео, подчинявшие своей воле огромных хищных кошек. Уверенность, что больше никогда эта мощь не повернет против хозяина. Парень облегченно вздохнул и огляделся.

Вид проулка, превращенного в бойню, заставил Т'мора передернуться и тут же зашипеть от боли. Это напомнил о себе длинный порез от последнего удара мага, превратившего пусть и чешуйчато-когтистого, но все-таки вполне человекообразного адепта Тени чуть ли не в ящера с кинжальными клинками на пальцах. Хорошо еще, что сейчас боль была вполне терпима, не стремилась взорвать ему голову. Обычная такая боль от глубокой и длинной раны, протянувшейся через всю грудь. Кстати о преображении. Т'мор отыскал в себе Уголька и оторопел. Сумеречный дракон пребывал в сладостной дреме! Т'мор так и видел его сопящим на теплом ложе из остывающей лавы собственной ярости. И по фиг этому гаду чешуйчатому все муки, что испытывает сейчас его носитель.

От шквала эмоций, окативших змея, словно ледяной водой, Уголек проснулся и тут же материализовался перед Т'мором. Внимательно оглядев человека с ног до головы, дракон что-то успокаивающе просвистел, но тут взгляд алых глаз замер на кровоточащей ране, видневшейся в прорехе напитавшейся кровью рубахи и разъехавшегося из-за срезанной шнуровки ринса. Уголек взволнованно заклекотал и тут же обвился вокруг торса Т'мора, полностью закрыв рану своим телом, при этом не переставая материться на своем драконьем наречии и посылать Т'мору нервные мыслеобразы, из которых парень с великим трудом сумел выцепить главное. Дракон остановил кровотечение, но вряд ли надолго, так что ему следует как можно быстрее добраться до резиденции ап Хаш и сдаться на милость матушки Ирны. На мысленный вопрос Т'мора о судьбе их трофеев Уголек ответил долгим молчанием, но потом хомячья натура взяла верх, и он все-таки соизволил согласиться, что оставлять столь ценные вещи утренним обходчикам-хранителям неразумно. Правда, при этом дракон был абсолютно против идеи забрать первый баул с крыши дома, тут же нарисовав Т'мору картинку хлещущей из его пореза крови, едва человек хоть немного напряжется. На это более или менее пришедший в себя от общения с питомцем хозяин ответил легким ехидством и, сконцентрировавшись, слевитировал добычу с крыши прямо к своим ногам.

— Ну, как говорилось в одном древнем анекдоте: «А теперь мы попробуем взлететь со всей этой херней на борту», — пробормотал Т'мор, связывая оба баула хорговским поясом и закидывая их на плечо. Порез тут же обожгло болью, а Уголек сердито зашипел. — Ох. Хорошо еще, что идти здесь недалеко.

Серый встретил хозяина подозрительным взглядом, а когда учуял запах крови, зло фыркнул и отвернулся. Обиделся, что его с собой не взял. Т'мор только покачал головой. Его окружают животные-маньяки. Что дракон, кайфующий от вида распоротых животов хоргов, что мутировавший усилиями риссов конь, затаивший обиду за то, что его не взяли поучаствовать в очередной бойне. Впрочем, Серый — хаук отходчивый, так что уже через пару минут Т'мор покачивался в седле, периодически морщась от боли, и направлялся в резиденцию Арролда, только перед въездом в которую Уголек посчитал возможным снова укрыться в татуировке. Кровь снова начала сочиться из раны, но вызванная всполошившимся не на шутку Лероем домоправительница тут же сориентировалась и разразилась целым водопадом коротких, по-военному точных приказов.

До начала службы и открытия колодцев Тьмы оставалось не более десяти минут, а понтифик все еще не мог принять решения. Нет, благословение самому странному из темных, встреченных на его долгом жизненном пути, он дал. Не имел права отказать. Да и не хотел. Ведь всем известно, что Тьма никого не тянет к себе за уши, но мешающим идти к ней придется несладко. Тьма не любит, когда у нее отбирают то, что она уже считает своим. Тем более, если нарушить волю ее посмеет тот, кто всей своей жизнью и положением обязан Тьме. Говоря проще, Великая просто прихлопнула бы своего жреца, если тот отказался бы благословить ее именем добровольно пришедшего в храм, пусть даже и человека. И плевать ей было бы на то, кто этот жрец: боевик ли из нижнего клира, едва разбирающий древние руны священных текстов, или сам понтифик, чей огонь жизни уже добрых два столетия поддерживается исключительно самой стихией. Нет. Другой вопрос не мог решить предстоятель. Жрица нижнего храма, Темнейшая Ллайда, присутствовавшая при появлении в чертогах храма главы клана ап Хаш и его вассала, после того как к ее протестам по поводу благословения Т'мора никто не внял, заявила свое право на поединок стали с человеком. И теперь понтифик не мог решить обычный организационный вопрос: что делать? С одной стороны, клан ап Хаш доказал свое право выйти из подчинения нижнего храма, поскольку прямой вассал его главы, тот самый благословенный Тьмой человек, уже один раз победил эту самую Ллайду в поединке стихий, а значит, девочка может бросить ему вызов, только поднявшись в верхний клир, что ей не светит еще лет пятьдесят. Но, с другой стороны, официально ап Хаш еще не причислены к Верхней Обители, а значит, Ллайда в своем праве… И как же поступить в этом случае старому-предстоятелю Тьмы?

— Арролд, кончай издеваться! — Не выдержал повествования хорга Байда, прождавший все время визита побратимов к понтифику во внутреннем дворике храма, поскольку дальше его, непосвященного и не желающего проходить посвящение Тьме, просто не пустили «броненосцы», а потому он и не видел происходившего внутри храма своими глазами. Так что, сгорая от желания узнать, что происходило с Т'мором и Арролдом на встрече с понтификом, Байда доставал побратимов требованиями поведать ему об этом всю дорогу до трактира, куда троица направились сразу после визита к понтифику, забив на предстоящую службу в храме.

— Да, собственно, и все, — пожал плечами белогривый, заставив артефактора глухо зарычать. — Ладно-ладно. Так и быть, расскажу, только не кусайся. Пока наш понтифик обдумывал ситуацию, Т'мор как всегда вылез вперед и, продемонстрировав предстоятелю знак мастера меча, задвинул речь на тему нецелесообразности прореживания клира Тьмы и своего участия в этом процессе, даже если самой Великой и откровенно по фигу, сколько именно жрецов находится у нее на балансе. Понтифик глубокомысленно покивал, заявил, что Т'мор ведет себя как истинный и очень прилежный последователь Тьмы, после чего закатил такой охренительный втык бедной Ллайде, что та, наверное, навсегда заречется лезть, куда не просят. Потом глава храма выдал пару лозунгов, наверное, в качестве тренировки перед проповедью, официально признал клан ап Хаш присоединившимся к Верхней Обители, и мы откланялись, пока нас не затащили на службу в клир.

— Ты откуда таких слов понахватался? — охренел Байда.

— Догадайся с трех раз, — вздохнул Арролд, покосившись на Т'мора, в тот момент увлеченно терзавшего жареного цыпленка, а потому абсолютно недоступного для беседы. Что, правда, не помешало ему угрожающе сверкнуть глазами в адрес Арролда.

На следующий день Т'мор все еще пребывал под впечатлением от ночного разговора с Лероем, что, впрочем, не помешало ему приступить к делу, ради которого он и прибыл в Хороген. Так что сразу после великолепного завтрака от матушки Ирны парень заглянул в кабинет Арролда, пожелал ему хорошего дня, на что занятый просмотром каких-то свитков глава клана только буркнул что-то невнятное, и умчался в Академию потрошить тамошнюю библиотеку.

При входе на территорию основного места обучения белогривых магов перстень на руке Т'мора слегка нагрелся, и массивная низкая дверь, вделанная прямо в ворота цитадели, бесшумно отворилась, пропуская человека внутрь. Миновав большой мощенный огромными плитами двор, Т'мор притормозил у единственного увиденного им входа в основное здание. Пропуск — это, конечно, здорово, вот только где искать саму библиотеку, в которую он и пускает? Домик-то совсем не маленький… Впрочем, что тут думать? Если в здании не будет указателей, можно будет просто отловить кого-нибудь из местных «обитателей». Проблема здесь в другом. Как заставить высокомерного белогривого поработать проводником для хумана? Но с этим вопросом Т'мор решил повременить до того момента, пока не столкнется с ним в реальности. Определившись со своими, честно сказать, весьма немудрящими планами, парень тихо хмыкнул и уверенно направился внутрь.

Табличек здесь, естественно, не нашлось. Зато обитатели так и шныряли вокруг, словно и не зная о праздной декаде. Пролетая мимо Т'мора по своим делам, они бросали на него равнодушные взгляды. Действительно равнодушные, а не опустошенные эмоциональной блокадой! Уж на то, чтобы просечь этот факт, скромных познаний парня в школе разума вполне хватило. Ну что ж, удивительное дело, конечно, для такой самобытной расы снобов, как хорги, но, может, это ему и на руку?

Повертев по сторонам головой, Т'мор наметил себе цель и двинулся через поток только что вылетевших с занятий учеников к уклоняющемуся от них невысокому и подвижному, как ртуть, хоргу, черный цвет накидки которого свидетельствовал о статусе преподавателя. Все-таки, какие бы взгляды ни были у учеников, а общение с более взрослым, а значит, и более уравновешенным хоргом обещало принести куда меньше сюрпризов, чем попытка наладить контакт со вспыльчивыми юнцами. И плевать, что они раза в три старше Т'мора.

— Хорошего дня, эр, — поприветствовал парень преподавателя. Стоявший вполоборота к нему хорг резко развернулся и, увидев перед собой человека, плеснул презрением, но тут его взгляд споткнулся о предусмотрительно выставленный на всеобщее обозрение медальон школы Тени, и парню показалось, что он словно наяву услышал, как лязгнули щиты разума хорга, смыкаясь между собой.

Обменявшись взглядами, Арролд и Т'мор спустились в почти опустевший зал приемов, где оставались только несколько членов клана, которые и взяли на себя труд вежливо распрощаться с гостями. Удостоверившись, что чужих в резиденции не осталось, Арролд провел Т'мора в свой кабинет и, усевшись в одно из двух стоящих в углу комнаты кресел, предложил побратиму присоединиться к нему. Устроившись поудобнее и вооружившись бокалами с вином, побратимы некоторое время молча сидели друг напротив друга.

— Подробности… — Голоса Арролда и Т'мора прозвучали в унисон, заставив обоих улыбнуться. Каждого на свой манер.

— Ладно. Ты у нас глава клана, пока по крайней мере, тебе и начинать. Ну так что там с признанием? — поинтересовался Т'мор, и его улыбка заметно похолодела.

— Хм. Ладно. — Арролд не стал противиться, но с ответом помедлил, задумчиво катая в руках бокал с вином. — В общем-то, ситуация довольно проста. Я — глава клана. Будь у меня близкие родственники, входящие в мой личный круг, это гарантировало бы присутствие двоих из них в круге семьи, но таковых у меня нет. То же самое касается фамильяра клана, если он входит в мой личный круг.

— То есть по этой логике я должен буду войти в число хоргов, решающих все наиболее значимые вопросы для клана? — округлил глаза Т'мор. — А раньше предупредить не мог?

Несколько охреневший Т'мор поднял потерявшую сознание храмовницу на руки и, воспользовавшись тенями, постарался как можно осторожнее спуститься на землю. Дыхание незадачливой убийцы было ровным, хотя и слабым, но парень, удивившись ее жизненной силе, все же не рискнул вытаскивать глубоко ушедший в тело Ллайды клинок и, с сомнением глянув на зло косящего взглядом в сторону его ноши Серого, тяжело вздохнул. И почему он просто не бросит эту сумасбродку прямо здесь?!

— Серый, иди к Лу. — Хаук в ответ только презрительно фыркнул. Но Т'мор не отступил. — Иди. Я встречу тебя там.

Парень не был уверен, что своенравный и гордый скакун его послушает, но тот резко заржал и, выбив копытами искры из мостовой, скрылся за поворотом.

— Идиот, слюнявый идиот, — покачал головой Т'мор, укутываясь тенями, и скользнул к резиденции.

Надо отдать должное хауку — он появился у ворот дома ап Хаш почти сразу после Т'мора, только и успевшего привалиться к стене, чтобы перевести дух. Ллайда все также пребывала без сознания, а руки Т'мора, ставшие скользкими от ее крови, уже отказывались удерживать ее на весу.

Первой мыслью Т'мора спросонья была: «Схряпали Альбиса», но, вскочив на ноги с обнаженными мечами, парень, к своему удивлению, увидел ожесточенно рубящегося с какими-то тварями вооруженного длинным мечом человека, время от времени делающего странный взмах свободной рукой, после которого лезущие дуром уроды откатывались назад, издавая уже знакомый леденящий вопль. Естественно, что ни о каком защитном куполе речь уже не шла. Судя по всему, твари просто сломили его напором тел, благо было их здесь… до хрена, в общем.

Увидев, что хорги уже присоединились к бою, Т'мор нашарил в поясе несколько цилиндриков, пробежал пальцами по контактам и, помянув Тьму, со всей силы швырнул артефакты в самую гущу нападающих тварей, а потом и сам прыгнул вперед, вращая клинками. У самого лица щелкнула смрадная пасть и исчезла, увлекаемая падающим, почти перерубленным телом твари. Еще один монстрик, подпираемый сзади телами сородичей, сам напоролся на Младшего, и не успел Т'мор расстроиться из-за бракованных артефактов, как где-то в глубине стаи вдруг раздалось какое-то ворчание и сразу же серия хлопков. Вой покалеченных монстров усилился. Пространство начало наполняться какой-то дымкой, миг — и та превратилась в сверкающую черную сеть, устремившуюся вперед, в глубину тоннеля. Чудовищный невод на огромной скорости уносился куда-то вдаль, по пути превращая тела монстров в чуть дымящиеся на запекшихся идеальных срезах темные куски мяса, кое-где поблескивающие кипенно-белым цветом рассеченных костей. Вой выживших тварей, почуявших смерть сотен сородичей, поднялся на неимоверную высоту, и бегунки, а Т'мор только сейчас смог вспомнить название этих крыс-переростков, ломанулись на отряд с новой силой, словно понимая, кто послужил причиной гибели их сородичей. И хоргам, и людям не осталось ничего другого, кроме как упереться ногами в пол и с удвоенной частотой замахать клинками. Одно хорошо: бегунков осталось не больше трех десятков, так что шанс отбиться от тварей был, и немалый. Вот Ссист, выписывая хитрые фигуры клинком, рявкнул слово-ключ, и с перстня на его пальце сорвалась ослепительная молния, испепелившая разом трех тварей. Следом Иллой, не прекращая двигаться, сплел какую-то конструкцию, которая, коснувшись двух ближайших к нему бегунков, растаяла… а твари вдруг лопнули, словно не выдержали давления изнутри. Аррас, не извращаясь в магическом искусстве, просто методично рубил нападающих на него бегунков на куски, как и Альбис, в глазах которого при каждом удачном ударе вспыхивал какой-то мрачный огонек. Все это Т'мор успевал увидеть в те короткие мгновения, когда ему приходилось менять позицию, уходя от лобовых ударов бегунков, одновременно награждая самых упертых ударами мечей. Маги… Т'мор тоже маг, вот только как бы прибить этих тварей, не призывая Тени? Мало того, что ему Уголек уже не раз и не два читал нотации по поводу опасности вольного обращения со стихией, так еще и не очень хотелось демонстрировать свои способности перед малознакомыми хоргами. Тут парень вспомнил трактир в Меельсе, и хищная улыбка скользнула по его губам. Удар! Падает рассеченный Старшим почти пополам очередной бегунок, а в следующий миг мощным ментальным посылом двух оставшихся напротив него тварей пришпиливает к потолку острыми и не очень осколками той самой плитки, которой когда-то этот потолок и был облицован. Бой уже затихает. Ссист добивает последнего доставшегося ему противника, а Аррас с Альбисом вместе рубят в фарш мечущуюся между ними тварь. Вот Иллой вынимает из дергающегося в конвульсиях бегунка клинок и, вытерев его о жесткую черную шерсть твари, бросает меч в ножны.

— Все? — Эхо от голоса Ссиста смешивается с умноженным шкрябаньем по полу когтей агонизирующей твари, и в ответ слышатся четыре облегченных вздоха. Почему-то их эхо подхватывать не стало. Но команде уже все равно. Хорги и люди отступают к лагерю, вывесив предварительно мощнейший щит. Такой не проломить и стае бегунков. И вроде бы вот сейчас ложись и спи, точно никто не помешает, но нет, бродит в венах адреналин, все еще накачивая мышцы силой, движения все еще резкие, словно тела никак не могут выйти из боя, а в глазах с трудом гаснет чуть безумный огонек. Впрочем, не у всех. Альбис так и сияет красным огнем в глазах, но для него это нормально. Кровь врага привычно бередит силы человеческого мага, требуя действий, свершений… и новой крови. Это Т'мор почувствовал явственно. Только теперь он понял истинную причину нелюбви стремящихся к тотальному контролю эмоций хоргов к магам крови… Они просто-таки прямая противоположность хоргам, вся их магия построена на буйстве эмоций, ярости, гневе, жажде крови и власти над побежденным. Темные и очень опасные чувства.

Видимо, что-то такое изменилось в глазах Альбиса, или Иллой просто почуял, что его подопечный дошел до какого-то предела, но вдруг хорг подскочил к сжимающему кулаки человеку и огрел его по голове, заставив протеже тряпичной куклой обвалиться на пол.

— Вовремя, молодец Иллой, — спокойно кивнул Ссист и пояснил пребывающему в недоумении Т'мору: — Маг Крови должен всегда держать свои чувства в узде, иначе может сорваться. Альбис был как раз на грани. В таких случаях есть два варианта: либо попытаться успокоить мага словами, либо — вот так.