Сперва, если честно, Генкино предложение мне весьма понравилось, но потом… Ох, мама моя! Я даже представить не мог, к каким последствиям оно приведет!..

Впрочем, начнем по порядку. Меня зовут Игорь Горелов, тридцать четыре года, разведен, по образованию историк, по профессии «горилла»… э-э-э… простите, частный охранник и вплоть до недавнего времени начальник службы безопасности фирмы «Зевс». Вернувшись из армии, я закончил исторический факультет МГУ, поступил в аспирантуру, но… в процессе «перестройки» и последующего развития рыночной демократии выяснилось, что представители моей профессии, как говорится, «не треба»!

«Неча», мол, тут фигней страдать! Историк, понимаешь, «антилигент»… Тьфу! Люди, понимаешь, важным делом занимаются, страну разворовывают, а ты про Рюрика да про Куликовскую битву талдычишь. Нам, понимаешь, они теперь до фонаря! Можешь, конечно, в школе преподавать или в институте каком, на ладан дышащем, зарплату грошовую по полгода ждать и (ежели полный дурак) верить обещаниям реформаторов насчет грядущей стабилизации. Короче, от нищеты меня спасли лишь хорошее знание карате, которым я увлекался с детства, а также неплохие навыки в стрельбе, приобретенные на службе в воздушно-десантных войсках в Афганистане.

Мордовороты, да в придачу понюхавшие крови, в «новой России» были как раз «треба», и я без особых проблем устроился в фирму «Зевс», возглавляемую Виктором Павловичем Арбузовым, изысканным господином, к началу реформ как раз вернувшимся с зоны, где он мотал срок за мошенничество. Арбузову чрезвычайно понравилось мое умение разбивать с одного удара три кирпича и дырявить навскидку нарисованную на фанере физиономию точно между глаз. Моя рожа также «пришлась ко двору». Между нами говоря, я, хоть и являюсь интеллигентом в четвертом поколении, внешне похож на гибрид бульдога с бритым орангутангом. Рост метр девяносто, вес сто двадцать килограмм, тяжелая нижняя челюсть, расплющенный в драке нос… Сию «очаровательную» картину довершает шрам через все лицо (в восемьдесят третьем году один зловредный душман, прежде чем умереть, успел полоснуть меня ножом по «фейсу»). Все вышеперечисленные достоинства сыграли немаловажную роль в моей карьере охранника: стараниями Арбузова я быстро получил лицензию на оружие и уже через полгода работы возглавил службу безопасности «Зевса»…

Теперь о Генке Лютикове. В детстве мы дружили, вместе учились в школе, занимались в одной секции, одновременно ушли в армию. Правда, Генке повезло и его не отправили выполнять интернациональный долг, а запихнули в какой-то медвежий угол, где он тихо-мирно оттянул свой двухлетний срок. Демобилизовавшись, Лютиков поступил в МХТИ, и я надолго потерял его из виду.

Первыми жертвами «Элчелюта» (не считая злополучного халдея) стали, по стечению обстоятельств, не сотрудники «Зевса», а участники некоего политического сборища, на которое мы с Лютиковым, уже зачисленные в штат службы безопасности фирмы, попали абсолютно случайно. Дело в том, что туда отправился господин Арбузов, захватив для порядка двух охранников.

– Николай Борисович Петрыкин проводит встречу с потенциальными избирателями, – пояснил шеф. – Сволочь он порядочная, но сволочь нужная и чрезвычайно хитрая. Имеет большие связи и шансы пробиться на самый верх. Придется засвидетельствовать ему дружеское расположение. Пригодится в дальнейшем. Заодно посмотрим, как Петрыкин пудрит мозги аудитории. Не пожалеешь! Высший пилотаж! Хе-хе-хе!!! Повеселимся на славу!

Бедный Виктор Павлович даже не подозревал,

какое веселье его ожидает!!!

Встреча Петрыкина с народом проходила в бывшем Доме культуры нашего района. Культуру отсюда давно выжили (а может, сама померла, не выдержав реформ), и теперь помещение использовалось либо под предвыборные собрания, либо под дискотеки, либо… Ну в общем, подо что угодно. Заплати деньги и хоть бордель устраивай! Здание покойного ДК, порядком обветшалую, аляповатую карикатуру на дворец, выстроенную еще в пятидесятые годы в стиле «сталинский ампир», украшали помпезные гипсовые колонны, изборожденные глубокими черными трещинами, рассыпающиеся на глазах лепные украшения да многочисленные лозунги, прославляющие демократию, реформы, а также вышеупомянутого господина Петрыкина.

Мы прибыли на место с некоторым запозданием. Представление уже началось. Николай Борисович Петрыкин, плотный, лысоватый тип с пламенным взором радетеля за народное благо, заливался на трибуне соловьем. Говорил он гладко, образно, довольно убедительно, и люди в зале внимательно слушали оратора.