Заливистая мелодия мобильника бесцеремонно выдернула меня из уютных объятий сна. Досадливо ругнувшись, я неохотно открыл глаза. Сквозь тюлевые занавески робко просвечивало неяркое осеннее солнце. В стеклянной вазе нежно благоухали купленные мной накануне розы. У черного входа, расположенного на первом этаже продовольственного магазинчика, деловито урчал мотор «Газели». Часы показывали восемь утра. Телефон продолжал настырно трезвонить. Осторожно сняв с груди теплую девичью руку, я уселся на постели и взял лежащую на журнальном столике трубку:

– Алло?

– Нужно срочно встретиться! Кафе «Зорька», через полчаса. Заодно и позавтракаешь, – прозвучал в мембране властный голос моего начальника Владимира Анатольевича Рябова.

– Но у меня же отпуск! – попробовал воспротивиться я.

– Смотри, Корсаков, не опаздывай, – не слушая, отрезал он и дал отбой.

Полгода назад Андрюха развелся с женой, оставил ей городскую квартиру и переселился в областной поселок Хомутовка. В домик, доставшийся ему по наследству от покойной бабушки. Остановив машину у въезда в поселок, я расплатился с водителем и дальше двинулся пешком. Расположенная в двадцати пяти километрах от Н-ска и в пятнадцати минутах ходьбы от железнодорожной станции, Хомутовка походила на большую полузаброшенную деревню. Многие дома были заколочены досками. Остальные выглядели чрезвычайно убого и давно нуждались если не в сносе, то по крайней мере в капитальном ремонте. По немощеным, раскисшим от грязи улочкам лениво бродили гуси. Местные жители куда-то запропастились. По дороге я встретил только двоих: хмурую толстую тетку, развешивающую на веревках белье, да пьяного клочковатого дедка, фальшиво напевающего под гармошку. На фоне окружающей нищеты и разрухи резким контрастом выделялись четыре кирпичных особняка, выстроенных чуть наособицу от поселка: новенькие, аккуратные, с зелеными черепичными кровлями, обнесенные общей металлической оградой. Во дворе около них стояло несколько красивых иномарок. «Цыгане-наркоторговцы или «беженцы» с Северного Кавказа, – неприязненно подумал я. – Разжирели на русской крови, паразиты!»

Жилище Пескова представляло собой неказистую одноэтажную хибару, покрытую серой облупившейся краской. На запущенном приусадебном участке буйно разрослись сорняки. В ветхом заборе зияли огромные дыры. Незапертая покосившаяся калитка нудно скрипела на ветру. Замок на входной двери был взломан. Пройдя внутрь дома, состоящего из двух комнат и кухни с печкой, я сразу заметил следы торопливого, неряшливого обыска. Повсюду валялись разбросанные вещи. На деревянном полу виднелись отпечатки грязной обуви. Здесь явно орудовали непрофессионалы. А раз так, то они запросто могли упустить что-нибудь из вида. Засучив рукава, я принялся планомерно обшаривать дом и спустя минут двадцать обнаружил на кухне в мусорном ведре скомканный билет в ночной клуб «Кактус». Я осторожно разгладил бумажку. Есть!!! Судя по дате на обратной стороне, майор побывал в клубе за день до своего исчезновения. Мои догадки (о которых упоминалось выше) получили весомое подтверждение. Просматривая полученный от полковника листок с информацией, я с самого начала обратил внимание на сие злачное заведение, мысленно связав его с пропажей девушки. Ведь именно там танцевала когда-то молодая мачеха Марины, и там же работал в настоящее время бойфренд Артур Арцибашев. (Кстати, почти ровесник Вероники.) Конечно, это могло оказаться простым стечением обстоятельств… если бы не Андрюха! Он недаром рыл носом землю целых десять дней, а потом отправился прямиком в клуб. Значит, нащупал определенную взаимосвязь между означенными фактами. Более того, Песков сообщил полковнику, что вышел на след непосредственно после визита в «Кактус», и… канул в неизвестность! Выходит, ключ к разгадке находится там. Теперь ясно,

За спиной чуть слышно скрипнула половица. Прыгнув вперед, я проворно развернулся на сто восемьдесят градусов, одновременно выхватывая пистолет. Здоровенный чернобородый мужик, промахнувшись в первый раз, по-новой замахивался прикладом «калашникова». Мой палец рефлекторно нажал спусковой крючок. Тупоносая девятимиллиметровая пуля, угодив в грудную клетку, отбросила бородатого назад, в дверной проем. При этом занесенный автомат ударился дулом в висевший возле двери медный таз. Шум переполошил товарищей убитого. Дом наполнился возбужденными возгласами и отборной бранью. Не мешкая, я рывком распахнул окно, выпрыгнул во двор и… лицом к лицу столкнулся еще с одним бородачом, как две капли воды похожим на первого. «Брат, наверное», – подумал я, низким присядом уходя от полосующего удара ножом по глазам и ударяя нового противника кулаком в пах. С утробным ревом он выронил нож и, согнувшись пополам, ухватился обеими руками за ушибленное место. Добавив ему ребром ладони в основание черепа, я выскочил на улицу и бросился бежать.

Вдогонку загремели выстрелы. В опасной близости от головы просвистело несколько пуль. На узкой прямой улочке я представлял собой удобную мишень, даже для плохих стрелков, а потому, не искушая судьбы, я перемахнул через ближайший забор (рассчитывая уйти огородами), но… неожиданно споткнулся о пустующую собачью будку и растянулся на траве, крепко треснувшись лбом о торчащий из земли валун. Сознание затуманилось. Тело стало ватным, непослушным. Пистолет вывалился из ослабевшей руки. Последнее, что я слышал, радостный хоровой вопль моих преследователей. Потом меня ударили по затылку чем-то тяжелым, и я потерял сознание…