Жизнь волка-оборотня трудна, а порою полна и вполне реальных опасностей. Охотники, силы Света, экзорцисты разного уровня…
Впрочем, к этому-то обычный вервольф уже кое-как привык. Научился справляться помаленьку.
А вот с высокой миссией, внезапно рухнувшей на его плечи, справиться будет не так просто.
Найти и уничтожить реинкарнацию самой феи Морганы, дабы предотвратить тем самым грядущую гибель мира… легко ли?
Дерик в жизни не убивал женщин.
Он их даже не кусал!
И теперь он отправляется на поиски нового воплощения злокозненной царицы тьмы, совершенно не настроенный на кровавую бойню.
Нет. Настоящий современный вервольф действует цивилизованно…
Пролог
ПРОШЛОЕ
У этого человека были короткие, аккуратно подстриженные каштановые волосы. Глаза серо-бурого оттенка плесени – такую плесень каждый видел на задней стенке своего холодильника, – а кожа цвета дешевого молочного шоколада. Рост самый что ни на есть средний.
Костюм на несколько тонов светлее его кожи, белая рубашка, застегнутая на все пуговицы, и серый галстук с бурыми полосками. На среднем пальце левой руки простое золотое обручальное кольцо – хотя он не был женат. Очки в черной проволочной оправе – хотя зрение у него было единица. Ботинки, не знакомые с сапожной щеткой. Он походил на бухгалтера. Но бухгалтером он не был.
Мужчина смотрел сквозь очки на имярек, родившуюся семьдесят две минуты назад, – симпатичного младенца с копной темно-рыжих волос. Очевидно, имярек уже при своем появлении на свет удивилась, потому что волосы у нее на головке стояли дыбом, а тоненькие рыжеватые бровки выгибались над синими-синими глазами. Она открыла маленький мокрый ротик и издала вопль, который мужчина – тот, что не был бухгалтером, – услышал даже через стекло.
– Ну? – спросила медсестра.
Медсестра работала в этой больнице временно – по причине недоукомплектованности штатов, как считали те, кто отвечал за такие вещи. На самом же деле ее присутствие при появлении имярек было предсказано шесть веков назад. Как и насильственная смерть отца имярек, имевшая место за несколько минут до того, как младенец загукал. Как, разумеется, и появление самой имярек.
Часть первая
САРА И ДЕРИК
1
НАСТОЯЩЕЕ
Майкл Уиндем вышел из спальни, прошел по коридору и увидел внизу, в холле, своего лучшего друга, Дерика Гарднера. Тот направлялся к входной двери. Майкл схватился за перила и спрыгнул вниз с высоты в пятнадцать футов. Приземлился он довольно жестко, и удар об пол отозвался у него в коленях.
– Эй, Дерик, – весело окликнул он, – подожди минутку!
Услышал доносящееся из спальни бормотание жены:
– Терпеть не могу, блин, когда он вот так прыгает… всякий раз от этого у меня прихватывает сердце, – и не смог не ухмыльнуться.
Уиндем-Мэнор был его домом всю его жизнь, и он поднимался или спускался по этим ступенькам, только когда нес на руках свою дочь Лару. Он не понимал, как обычные люди могут выносить это хождение вверх-вниз, да еще и в своих хрупких маленьких оболочках. Несколько раз он пытался поговорить об этом с женой, но в глазах ее тут же появлялась суровость, ее властная рука сгибалась, звучала фраза о «волосатом фашистском ублюдке», и ему становилось неловко. Оборотни – существа крепкие, невероятно крепкие, но кто же не крепок по сравнению с homo sapiens?
2
Дерик услышал шаги и пошел помедленней. Он уже почти дошел до пляжа, но, поскольку плыть в Лондон он не собирался, было самое время остановиться и разобраться во всем, призвав на помощь мозги, а не вспыльчивый нрав.
Тот, кто приближался к нему, шел с подветренной стороны. Скорее всего, это Майкл. Придется извиниться, иначе будут настоящие неприятности. И он извинится. Извинится. Он обязан извиниться перед своим другом и, что еще хуже, признать, что вел себя безобразно. И он извинится. Да. Несомненно.
Только вот – это все равно что проглотить кусок дерьма. Дерик стоял, уставившись в море и качая головой. Как все глупо! Они с Майклом выросли вместе. Их матери часто клали их спать в одну кровать. Первое Превращение они пережили в один и тот же год и месяц; он помнит, что Майкл был так же потрясен, так же напуган, так же опьянен луной, как и он. Они вместе преследовали добычу, вместе охотились, вместе убивали. Вместе защищали Стаю.
У него не было проблем с Майклом; он любил этого великовозрастного обалдуя.
Только вот ему не нравится, что Майкл – босс. Ему это перестало нравиться.
3
– А ааагггггг…
– Я прошу прощения…
– Гггггггггххххх…
– Но коробка передач совершенно никуда не годится…
– Гггггххххх…
4
– Ты должен спасти мир.
У Дерика едва не отвисла челюсть.
– Я?
– Да, ты, придурок, ты. Ты мог бы взяться за это прямо сейчас?
Мойра хлопнула в ладоши.
5
ПОЛУОСТРОВ МОНТРЕЙ
Он понимал, что это говорит о мелкости его натуры. Он понимал, что, наверное, слишком стар для такой чепухи. Понимал, что следует сосредоточиться на спасении мира. Но ничего не мог с собой поделать.
Дерик любил кабриолеты, машины с открывающимся верхом. А эта была просто грандиозна – цвета электрик, от которого начинали слезиться глаза, с кожаными сиденьями и великолепной стереосистемой. Он тащился от «Предайся любви» Роберта Палмера, потому что – вот уж радость так радость – нашел местную станцию, передающую весь рок восьмидесятых. Погода стояла хорошая – градусов двадцать в тени и солнечно, – а от близости океана тысячи и тысячи соблазнительных ароматов витали в воздухе.
Он глотнул этого воздуха и, хотя голова у него закружилась, попытался разобраться. Нос у Дерика был инструментом пугающей точности, но даже с таким носом можно было запутаться и не справиться. Черт, это половина удовольствия, которое получаешь от открытой машины! В данный момент он чуял запах моря-сирени-дегтя-бетона-оленя-дерьма-енота-перьевморскихчаек… ух! Вот соблазнительно пахнуло рыбой-водорослями-газоно-косилкой-выхлопнымгазом-опоссумом-жареной-курицей и – слава тебе господи! – девичьим потом и духами.
«Я в Калифорнии, стране красоток, роскошных авто и сплошного кино, но мне нельзя думать об этом, пока я не спасу мир».
При мысли о том, что зависит от этой однодневной поездки, сердце у него сжалось. Дерик всегда считал себя славным парнем (несмотря на недавние события), и если бы кто-то сказал ему, что на нем лежит ответственность за спасение мира – не Стаи и даже не ближайших друзей, но мира, всего мира… да, в голове у него это просто не поместилось бы. Голова попыталась бы вместить это, а потом мысли потекли бы в другом направлении, и он стал бы думать о каких-нибудь глупостях: например, как здорово найти радиостанцию 80-х так далеко от дома.
