Официально Соединенные Штаты не находились в состоянии войны, но все людские ресурсы нации были давно мобилизованы, так что перешли к милитаризации умножившихся сиротских приютов. В одном из них числился сирота Чарли из 3-ей Роты, удивительно одаренный мальчик, который принял участие в конкурсе Службы поиска новых талантов и выиграл приз — недельную поездку в Новый Нью-Йорк.
Двадцать семь сирот чистили свои винтовки М-1 в казарменном помещении 3-ей роты, в то время как двадцать восьмой читал им вслух сентябрьский выпуск «Солдатского юмора», ежемесячника комиксов, издаваемого армией Соединенных Штатов.
—
Я вас урою, грязные ублюдки
! — рычал он, подражая сержант-инструктору Гристу на ночных учениях, насколько позволял его подростковый голос. — Тут он швыряет гранату во вражескую траншею, — добавил он, чтобы объяснить рисунок. — БА-БАХ! Голова этого урода отлетает как Снарк XVIII.
Двадцать семь сирот тихо засмеялись, не отвлекаясь от своего занятия даже на то, чтобы оторвать взгляды от винтовок и глянуть на легкую улыбку, исказившую лицо Чарли 3-ей Роты. Так окрестил его дактилограф, у которого случилось короткое замыкание во время оформления документов о зачислении, и поскольку ему было в значительной степени наплевать, какую фамилию он носит, Чарли не предпринял никаких усилий, чтобы попытаться исправить ошибку. (Тем более что никто бы не перестал называть его таким образом). Вовсе не обезглавливание его позабавило, а тупость, безмерная тупость остальных сирот 3-ей роты. Улыбка на деле была вызвана чувством, более близким к гневу, чем к веселью. Потому что тупость его раздражала, а комиксы наводили тоску… даже когда он сам создавал для них сценарии. Он находил свои писания столь же малоинтересными, что и любые другие в журналах.
— Но остается еще недоносок, который не совсем помер. Тогда сержант Рок прыгает в траншею и начинает гнать его пинками…
В данный момент он уже импровизировал и гнусавый акцент Гриста звучал в его голосе как никогда явственно.