Она пришла сюда, чтобы положить цветы на то место, где умер мальчик и была похищена девушка.

Пришла потому, что была некрасивой, не могла похвалиться хорошей фигурой и почти не имела друзей.

Пришла потому, что этого от нее ожидали.

Потому, что она хотела этого.

Неуклюжая и вспотевшая, двадцатишестилетняя Лидия Йохансон сошла с обочины шоссе номер 112, где оставила свою «Хонду», и начала осторожно спускаться к топкому берегу, туда, где канал Блэкуотер встречался с мутными водами реки Пакенок.

Только Господь бог может исцелить его. Но в намерения Господа это не входит.

Впрочем, это не имело никакого значения. Линкольн Райм доверял науке, а не теологии, и поэтому он поехал не в Лурд, Турин или к баптисту-целителю, а сюда, в больницу Северной Каролины, в надежде снова стать если не полноценным человеком, то хотя бы не таким ущербным.

Райм спустил свое механическое кресло-каталку «Штормовая стрела», ярко-красное как спортивная машина, по пандусу микроавтобуса, в котором он, его помощник и Амелия Сакс только что проехали пятьсот миль от самого Манхэттена. Умело нажимая губами на управляющий мундштук, Райм ловко развернул кресло и, набрав скорость, покатил к широким входным дверям исследовательского института неврологии медицинского центра университета Северной Каролины.

Том убрал пандус в сверкающий черный «Крайслер», приспособленный для транспортировки инвалидного кресла.

— Припаркуй машину на стоянке для инвалидов, — окликнул его Райм.

Присмотревшись к посетителю внимательнее, Райм нашел определенное сходство.

Те же длинные руки, вытянутое лицо и редеющие волосы, та же непринужденность, что и у его кузена Роланда. Только стоявший перед ним представитель семейства Беллов был более крепким и здоровым на вид. Вероятно, он много времени уделяет охоте и рыбалке. Ему гораздо больше подошла бы широкополая ковбойская шляпа. Джим Белл сел рядом с Томом.

— Мистер Райм, у нас проблема.

— Пожалуйста, зовите меня Линкольном.

— Продолжайте, — обратилась к Беллу Сакс. — Расскажите ему все, что говорили мне.

«Крайслер» проехал мимо городского кладбища. Там как раз шли похороны. Райм, Сакс и Том проводили взглядом скорбную процессию.

— Обратите внимание на гроб, — заметила Амелия.

Гроб был маленьким, детским. Участников траурной церемонии было немного, и все взрослые. Человек двадцать. Райм удивился, почему народу так мало. Подняв взгляд, он устремил его вдаль, поверх взбиравшихся на холмы надгробий, на просторы затянутых дымкой лесов и топей, теряющихся вдали.

— Неплохое местечко, — заметил он. — Ничего не имею против, если меня похоронят на таком кладбище.

Сакс, обеспокоенно смотревшая на кладбище, устремила на Райма холодный взор; судя по всему, накануне операции ей было неприятно слышать разговоры о смерти.

— Мы хотели, чтобы он жил в нашей семье, — с опаской прошептал мужчина, словно громкий голос мог разбудить спящую ведьму. Хэл Бэббедж нерешительно посмотрел на грязный дворик, где застыл на бетонных блоках пикап без колес. — Мы связались с попечительским советом и поинтересовались именно о Гаррете. Мы прочли о нем в газете, и нам стало его очень жалко. Но, как это ни прискорбно, с самого начала мы видели от него только плохое. Гаррет был совсем не похож на остальных наших детей. Мы старались изо всех сил, но, наверное, он смотрел на все это иначе. Нам страшно. Очень страшно.

Мужчина стоял на потемневшем от непогоды крыльце своего дома на северной окраине Таннерс-Корнера, разговаривая с Амелией Сакс и Джессом Корном. Амелия пришла сюда, домой к приемным родителям Гаррета, исключительно для того, чтобы осмотреть его комнату, но сейчас выслушивала болтовню Хэла Бэббеджа в надежде узнать больше о Гаррете Хэнлоне. Она не вполне разделяла точку зрения Райма насчет того, что единственным ключом к поискам преступников являются вещественные доказательства.

Но сейчас Сакс вынесла из разговора только одно: приемные родители Гаррета боятся, что он вернется и сотворит что-то ужасное с ними и их детьми. Жена Хэла, полная женщина в грязной футболке, с кучерявыми волосами цвета ржавчины, молча стояла рядом с мужем. Как и он, Маргарет Бэббедж то и дело испуганно оглядывалась вокруг. Как предположила Амелия, она тоже со страхом ждала возвращения Гаррета.

— Можно подумать, мы плохо относились к нему, — продолжал Хэл. — Я его ни разу не порол. Теперь законы штата это запрещают, но я был с ним тверд, заставлял его придерживаться распорядка дома. Например, мы всегда едим в строго определенное время. Я настаиваю на этом. Но только Гаррет никогда не приходил вовремя. Если он не успевал, я запирал еду, так что ему частенько случалось оставаться голодным. Иногда по субботам я пытался читать с ним Библию. Этого Гаррет просто

терпеть не мог

. Сидел и молчал. Мне становилось очень не по себе, смею вас заверить. Я заставлял его убирать в свинарнике, в который он превратил свою комнату, — он замолчал, раздираемый одновременно злобой и страхом. — Надо заставлять детей выполнять определенные вещи. Но я знал, что Гаррет

Его жена наконец решила добавить свои показания:

Прямо за окном висело большое осиное гнездо.

Мери-Бет Макконнел, прижавшись лбом к грязному стеклу, не отрываясь, смотрела на него.

Этот серый отвратительный нарост более чем что-либо другое из окружающей обстановки, вызывал у пленницы чувство безнадежности своего положения.

Оно было страшнее решеток, тщательно скрепленных болтом снаружи. Страшнее массивной дубовой двери, запертой на три огромных замка. Страшнее воспоминания о жутком переходе из Блэкуотер-Лендинг вместе с мальчишкой-Насекомым.

Гнездо имело форму конуса, обращенного вершиной к земле. Оно располагалось в кроне дерева, которую Гаррет подтянул к самому окну. В гнезде обитало несколько сотен глянцевитых желто-черных насекомых, с жужжанием влетавших и вылетавших из отверстия внизу.

Линкольн Райм, не обращая внимания на кружащую рядом назойливую муху, внимательно изучал список новых улик.

Обнаружены на вторичном месте преступления — Каменоломня:

Старая джутовая сумка, на ней неразборчивая надпись. Кукуруза из зернохранилища? Следы угля на сумке. Вода «Олений парк». Крекеры с сыром и арахисовым маслом.

Лучшими являются самые необычные улики. Райм никогда не бывал так счастлив при осмотре места преступления, как когда ему удавалось обнаружить что-либо совершенно не поддающееся определению. Это означало, что если ему

удастся

установить, что это такое, то проследить происхождение данной улики не составит особого труда.

Однако предметы, собранные Сакс в карьере, казались совершенно обыкновенными. Если бы буквы на сумке удалось разобрать, возможно, это помогло бы привязать ее к чему-то определенному. Но стертая надпись не читается. Если бы на бутылках из-под воды и обертке от крекеров сохранились ценники, можно было бы установить магазин, где приобретались покупки, и, если повезет, найти продавца, помнившего Гаррета и располагающего какой-то информацией относительно того, где тот прячется. Но ценники отсутствуют. А следы древесного угля? Мальчишка мог подхватить их в любой забегаловке округа Пакенок. Улики совершенно бесполезные.

Лидия уже сотни раз видела в глазах мужчин это выражение.

Вожделение. Страсть. Голод.

Иногда безотчетную тревогу. Очень редко — неумелую попытку выразить любовь.

Эта рослая широкоплечая девушка с жесткими прямыми волосами и лицом со следами от прыщей, мучивших ее в переходном возрасте, была уверена в том, что почти ничего не может предложить мужчинам. Но в то же время она узнала, по крайней мере, в последние несколько лет, что мужчины не прочь сделать ей одно предложение. И Лидия давным-давно решила, что ей нужно максимально полно использовать эту единственную свою небольшую власть над ними, и эта их слабость позволит ей обеспечить сносное существование в будущем. Так что сейчас Лидия Йохансон прекрасно понимала, что ей нужно делать.

Гаррет притащил ее назад на мельницу, в мрачную контору. Бросив девушку на пол, он склонился над ней, и в лучах солнца, пробивающегося через проломы в стенах, блеснули капельки пота на его неровно остриженной голове. Даже ткань брюк не скрывала его эрекцию.

У Гаррета за спиной взметнулся фонтанчик земли. Мальчишка непроизвольно зажал ухо рукой. Несомненно, он, как и Сакс, услышал свист пролетевшей совсем рядом пули.

Через мгновение до поляны докатился гулкий отголосок выстрела.

Сакс стремительно развернулась. По промежутку времени между ударом пули и звуком она поняла, что стреляли не Джесс или Люси, а кто-то, находящийся ярдах в ста позади них. Полицейские тоже обернулись и, держа пистолеты наготове, пытались обнаружить стрелка.

Пригнувшись, Сакс взглянула на Гаррета и увидела его глаза, переполненные ужасом и смятением. На какое-то мгновение, очень короткое, он перестал быть убийцей, проломившим голову подростку, и насильником, обесчестившим Мери-Бет Макконнел. Остался только испуганный мальчик, бормочущий: «Нет, нет!»

— Кто там? — окликнула неизвестного стрелка Люси Керр. — Калбо, это ты?

— Ну вот, мы его взяли, — сказал Райм, обращаясь к шерифу Беллу и его шурину Стиву Фарру. — Я и Амелия. Как и договаривались. А теперь нам пора возвращаться в Авери.

— Ну, Линкольн, — осторожно начал Белл, — все дело в том, что Гаррет молчит. Он не говорит нам, где Мери-Бет.

Бен Керр неуверенно переминался с ноги на ногу перед светящимся горным хребтом на экране компьютера, подключенного к хроматографу. От его первоначальной робости не осталось и следа, и сейчас молодой ученый жалел о том, что его работа подошла к концу. Кроме того, в импровизированной лаборатории находилась также Амелия Сакс. Мейсона Джермейна здесь не было — чему Райм был несказанно рад. Криминалист пришел в бешенство, узнав о стрельбе, устроенной у мельницы заместителем шерифа. Разгневанный Джим Белл отстранил Джермейна от дел на неопределенный срок.

— Я все понимаю, — ответил Райм, решительно отвергая неявную просьбу шерифа о дальнейшей помощи. — Однако непосредственная опасность Мери-Бет не угрожает.

Лидия Йохансон сообщила о том, что девушка до сих пор жива, и указала общее направление, где ее искать. Надо организовать тщательные поиски в районе Внешних Островов, и максимум через несколько дней Мери-Бет будет обнаружена.