Опять у Дивова все не так. Пока нормальные фантасты пишут про то, как на Земле кончилась нефть (вода, еда, совесть, нужное подчеркнуть), этот сочиняет историю мира, где кончились… деньги. И там прекрасно живут люди. Только один крестьянин прикупил у городских пушку за ведро самогона. Мало ли, вдруг пригодится. Кто бы знал, что для стрельбы по тарелкам…
Новые рассказы Олега Дивова с виду очень разные. Здесь учат летать самолеты. Исследуют природу Времени. Гоняются за старыми друзьями, чтобы «нейтрализовать» их. Товарищ Сталин проигрывает битву с дураками. А простые рабочие пьют водку с наночастицами в подсобке секретного завода «Нанотех»…
В одной книжке – весь спектр фантастики, от «космической НФ» до острой сатиры и даже политического анекдота. А на самом деле это истории о людях, которые хоть и твердят, будто «работают за деньги», но живут ради чего-то большего.
Как обычно у Дивова.
Рассказы
Мы работаем за деньги
На крыльце полицейского участка сидели двое. Один лохматый, волосы до плеч, другой лысый, а может, бритый. У лохматого под правым глазом светился фиолетовый синяк. У лысого – или бритого – поперек головы было что-то написано то ли губной помадой, то ли просто красным маркером.
Лохматый блаженно щурился на утреннее солнышко. Лысый то и дело морщился, кашлял и иногда осторожно поглаживал горло.
Тяжело ступая, пришел немолодой лейтенант, грузный, усатый, в выцветшей фуражке. Поглядел на утренних гостей так, словно они тут и должны были сидеть. Гости подвинулись на крыльце, давая ему дорогу. Полисмен отпер участок и исчез внутри, не прикрыв за собой дверь. Послышалась деловитая возня – двигались стулья, открывались и закрывались ящики, шумно закипела вода. Потом раздалось глухо:
– Ну заходите.
Двое вошли в полутемную комнатушку и остановились перед большим письменным столом – плечом к плечу, будто в строю.
Нанотехнология
Ближе к обеду Гудкова, как младшего в бригаде, послали в магазин.
– Учти, Гудок, попадешься – ты нас никогда не видел! – напутствовали его привычной шуткой.
Гудков скинул робу, взял потертый дерматиновый портфель, вышел из цеха, пролез сквозь дырку в заборе.
Дирекция завода недавно добилась через горком партии, чтобы закрыли винный напротив проходной, и теперь в магазин надо было топать километра два, через мост. Это так и звали – «сбегать через мост». Бегали, понятное дело, ученики и практиканты, у них ноги молодые.
Повезло – трамвай подъехал. Гудков встал на задней площадке и принял независимо-задумчивый вид, будто он студент какой. Пассажиры, в основном пенсионерки с авоськами, смотрели на комсомольца с портфелем без сочувствия – у самих такие же оболтусы на производстве, и понятно, куда они все перед обедом бегут… Дребезжа и сотрясаясь, железная коробка довезла Гудкова почти до цели.
Слабое звено
Весенние учения шли своим чередом, пока вдруг не вмешался главный инспектор. Заслуженный старый черт, он с утра пораньше съел таблетку от маразма, приперся на полигонный КП и как начал давать вводные – со святыми упокой.
Мобильная группа «синих» ждала поддержку с воздуха. Там надо было тюкнуть всего ничего, одной штурмовой эскадрильей, ослабить фланг «зеленых». Поднялась стая «Воронов», чешет на подмогу – аж земля дымится.
Инспектор пригляделся, оценил расклад сил и говорит:
– А ну-ка, устроим этому «синему», как на реальной войне! Чтобы знал! Слушай меня! «Зеленый» наводит помеху, у штурмовиков сбоит навигация, и они наносят удар по своим! Выполнять!
На КП, конечно, расстроились. И «синий» красиво из мешка выходил, и «Воронам» пришлось бы по итогам дня обнулять память, чтобы глупостям всяким не учились. Но не спорят с главным инспектором, когда он хочет в войну поиграть.
Сдвиг по фазе
рассказ-реконструкция в документах
[1]
[Издевается?!] Под угрозой отчисления взять [с черномазого негодяя] повторную объяснительную строго по сути дела.
Проблема холодного пуска
Пасмурный зимний день. Заснеженное поле, стена хвойного леса. За лесом сквозь дымку угадываются очертания гор. Легкий ветерок, слабая метель.
Поле рассекает неглубокая колея, частично занесенная снегом. На краю поля, уткнувшись носом в подлесок, стоит большой тускло-красный джип.
Раздается хруст веток, и из леса вываливается, прямо на капот джипа, Д’Арси. Это совсем молодой человек, лет двадцати, светловолосый, его красивое породистое лицо искажено гримасой ужаса. Теплая зимняя одежда Д’Арси изодрана в клочья, шапки нет, на щеке длинная царапина.
Несколько секунд Д’Арси стоит, опираясь кулаками о капот. Сделав пару судорожных вдохов, бросается к водительской двери. При этом из спины дорогой куртки Д’Арси выпадает изрядный кусок. Спина вся располосована, будто ее драли когтями. Д’Арси прыгает в машину.
Руль здесь справа. Салон угловатый и заметно потертый. Д’Арси первым делом опускает солнцезащитные козырьки, потом лезет в бардачок. Невнятно выругавшись, принимается лихорадочно перетряхивать салон. Наконец выуживает из-под сиденья ключ. У Д’Арси сильно трясутся руки, поэтому в замок он попадает только с третьей попытки. Поворачивает ключ.
Публицистика
Косой взгляд
От автора
А сейчас, уважаемые читатели, я повернусь к вам под таким неожиданным углом, что вызывает легкую усмешку даже у меня самого. Но где наша не пропадала. Например, весь 2009 год она не пропадала в журнале «Mobi», освещающем новинки и актуальные тренды мобильных технологий. Это все электронное, что шевелится, начиная с банальных мобил да ноутбуков и заканчивая… Ой, чем угодно, лишь бы оно попадало в разряд «бытовой электроники» и поддавалось перетаскиванию без участия грузчиков. «Косой взгляд» – название моей авторской колонки, вернее, полосы (что характерно, последней полосы журнала).
Предложение «Mobi» меня не удивило – и не такие вещи предлагают писателям, «широко известным в узких кругах». Напротив, оно показалось интересным профессиональным вызовом. Ведь с этого момента я должен был ежемесячно на весьма ограниченном пространстве в 5 – 6 тысяч знаков совершить целый ряд подвигов Геракла. Во-первых, четко обозначить тему (пресловутый «актуальный тренд»). Во-вторых, от души над темой поиздеваться. В-третьих, поиздеваться не уныло, а смешно, с огоньком и юным задором. В-четвертых, сделать вид, будто очень умный. В-пятых, действительно сказать людям нечто полезное. В-шестых, накидать конкретной информации. В-седьмых… Посмеяться над собой? Наверное, куда ж без этого. В общем, много было поставлено задач. Все они хорошо укладывались в концепцию, которую я привычно обзываю «косой взгляд» (имея, кстати, и то в виду, что у меня от рождения малость «забегает» правый глаз). Так родилось название полосы.
И тут как нарочно звонит старый приятель, ведущий «техногенную» колонку в журнале «Итоги». Напиши нам, говорит, быстро материал тысячи на четыре знаков. Отлично, думаю, вот я на тебе и потренируюсь. Обкатаю формат. Темы-то смежные.
Такие внезапные прыжки в публицистику для меня не заработок, конечно, хоть за них и платят. Но и не развлечение. Это тренинг, работа над собой, борьба с сопротивлением материала. Напоминание себе, что профессионал.
Короче говоря, я на колонке для «Итогов», как и думал, «обкатал формат» (текст веселый вышел, почему без стеснения ставлю его сюда первым), после чего уже смелее взялся за издевательство над мобильными устройствами и «этим вашим Интернетом».
* * *
Для «Итогов», 2008
Короткие руки большого брата
«За нами следят!» – вовсе не название авантюрного романа или приключенческой комедии. Нет, это информационный повод.
Его можно использовать сколько угодно, и он не устареет. Если нечем встряхнуть обывателя (не повезло сегодня на авиакатастрофу, цунами, футбольный матч или хотя бы снегопад), всегда можно бросить клич: за нами следят! И аудитория всколыхнется.
Главное, повод не высосан из пальца, ведь действительно – следят. И не в утыканном телекамерами Лондоне, а прямо здесь и сейчас. Ежедневно мы оставляем в информационном пространстве метки, по которым за нами можно пройти и подглядеть, чем мы заняты. По мобильному звякнул? Карточкой расплатился? Считай, отметился. И это даже не в Москве, там-то просто ужас. В метро спустился? В офис вошел? Все зафиксировано стеклянным глазом. Чего в подъезде болтался? Зачем на стоянке курил? О чем задумался в лифте? Почему так хмуро разглядывал винную полку в магазине, а? Не замышлял ли
экстремизма?
И еще ГИБДД повсюду камер понаставило: едешь и боишься.
Вот шуточки шуточками, но записи камер слежения и колл-листы мобильных операторов прямо сейчас фигурируют как доказательства в громком уголовном деле.
* * *
«Моbi», январь 2009
Купи прибор!
Фирма не гарантирует, что он не сделает тебя счастливым
Говоря о модных гаджетах, как разновидности «penis enlargement», легко впасть в ошибку, а то и в ересь. Обычно сразу вспоминают о любви маленьких мужчин к большим автомобилям. Или что прячется в штанах у ковбоя, купившего самый длинный револьвер.
Только длинный револьвер бьет дальше и точнее короткого, а у большой машины, как правило, выше пассивная безопасность. С электронными мультитулами все иначе – их отличия от предыдущих моделей лежат не в экстенсивной, а в интенсивной плоскости. И нельзя сказать, что они хуже прежних. Напротив, купив модную и дорогую штуковину, оснащенную фантастическими прибамбасами, ты получишь в итоге вполне годный аппарат, честно выполняющий свои задачи: хорошо звонить, неплохо играть музыку и плохо фотографировать.
А читать и отправлять почту с недорогого телефона все привыкли давно, и это было достижение не столько техники, сколько провайдеров.
Отдельная история – чтение книг с мобильных устройств, ради чего многие покупали «наладонники», но сколько прочих функций этих девайсов освоили такие юзеры, большой вопрос.
Ведь реально продвинутые возможности модных гаджетов интересны по большей части двум потребительским стратам. Во-первых, это тот, кто по долгу службы таскает с собой ноутбук и давно мечтает запихнуть его в карман. Во-вторых, это человек новой формации, «человек мобильный», который хочет (или обязан) постоянно быть онлайн, желательно с теми же степенями свободы, что дает полноценный компьютер. Зачастую эти страты пересекаются. Но запросы у них все-таки разные, и технические решения соответственно тоже. Грубо говоря, для первой страты ноутбуки ужали до коммуникаторов; для второй телефоны разогнали до смарфтонов. Где-то посередке должна быть точка сборки, место появиться идеальному гаджету, но ни точки, ни гаджета пока не видать.
* * *
«Моbi», февраль 2009
Сначала будет слово
Потом окажется, что ему двадцать лет и оно не страшное
Информатика не балует широкие массы сенсациями. Все прорывные открытия, о которых пишут на специализированных сайтах, где-то там и застревают, в «этих ваших интернетах». Средний юзер оценит прорыв только по факту, когда результат зашевелится в его ноутбуке. Он ведь юзер, а не эксперт.
Донести реальную «цифровую» сенсацию до народа настолько сложно, что «шокирующую новость» проще выдумать. Увы, заведомо ложные сенсации недолговечны и слабы. Чтобы новость громко шарахнула, журналисту надо для начала самому впасть в заблуждение. Например, зацепиться за красивый термин – и вполне искренне накрутить вокруг него черт-те чего.
Термин должен поддаваться произнесению вслух человеком с высшим образованием и звучать завораживающе. Так, чтобы невинная жертва сенсации, выговорив со второго-третьего захода «
большой андронный коллайдер
»
[2]
, ощутила, что она и правда не тварь дрожащая, а человек с высшим образованием.
Поэтому сенсация всегда начинается со Слова.
Но слово слову рознь, у каждого своя убойная сила и скорость по пересеченной местности. И раздавшееся осенью 2008 года слово «рецессия» легко спихнуло с вершины чарта даже такой хит, как «нанотехнологии».
* * *
«Моbi», март 2009
Идеальный сферический кризис
К сожалению, бывает только в вакууме
Когда наступает разруха, остаются на плаву те, кто делает еду, и те, кто хоронит тех, кому еды не хватило. В общем, люди, занятые реальным полезным делом. Логично?
Но это логика кризиса в Освенциме – там повара и могильщики обычно жили дольше всех. Логика ущербная, ведь из схемы выпадает лагерная администрация: здоровый румянец и полные карманы золотых зубов. Да, придут русские и повесят гадов. Но у русских есть свои лагеря, и там еще интереснее: помимо вохры, самые сытые – «воры» и «придурки». Те, кто не машут кайлом.
Если дать людям побольше воли, окажется, что в дни кризиса жируют особи из тех же страт. В американскую Великую депрессию или страшную немецкую стагнацию 20-х вкусно ели и сладко спали политики, крупные чиновники, гангстеры и «крышуемые» означенными господами спекулянты. Пекарю, слесарю и человеку с лопатой приходилось туго. То, что из окон на Уолл-стрите градом сыпались прогоревшие финансисты, вызывало, конечно, у народа здоровый сарказм. Увы, сарказмом сыт не будешь.
Но вот момент, о котором у нас почти не знают. Для городской семьи времен Депрессии точкой полного краха считалась неспособность содержать детей. Тогда малышей отправляли «на деревню дедушке». Америка оставалась изрядно аграрной страной, и у большинства горожан из «коренных» был такой дедушка-фермер. Он, конечно, не салом объедался, но мог худо-бедно детей прокормить.
Значит, простейшая «кризисная логика» работает? Есть столпы экономики, которые не рухнут? Ну, есть – условно. Деревню тоже лихорадило, фермеры разорялись, целые семьи уезжали на сезонные работы… Но многие держались.
Стенограмма одной дискуссии
Назидательная пьеса в четырех частях с антрактом
Случалось ли вам, о читатель… Нет, не так. Мечтали ли вы когда-нибудь… Ладно, сам догадался, что не мечтали. Кому это вообще надо – по доброй воле угодить в толпу писателей? О писателях идет молва, будто люди они склочные, недобрые, заносчивые да еще и крепко пьющие. Как зальют глаза – между собой дерутся. Могут и случайно подвернувшемуся читателю в глаз заехать. А что у читателя косая сажень в плечах, так и мы, чай, не детишки.
Кроме того, есть мнение (отчасти верное), что не стоит знакомиться с писателем близко: велик шанс разочароваться в нем и навсегда потерять интерес к любимым книжкам. Ведь их, оказывается, написал… Ну вот не такой человек, каким вы его представляли.
В некотором смысле так и есть. Среди авторов попадаются отвратные типы. И я – один из них, если верить отдельным читателям. В то же время полным-полно авторов милейших, интеллигентных, эрудированных, просто красивых, наконец. И я тоже один из них, если верить некоторым читателям.
Хотите посмотреть на наших фантастов, не подходя к ним вплотную? Услышать их живые голоса? Стать свидетелем профессионального спора, местами переходящего в склоку, местами в откровенный фарс? Сейчас у вас будет такая возможность.
Конвент фантастов «Роскон-2009», девятый уже в череде «Росконов», был намеренно организован как мероприятие камерное и, что называется, «рабочее». На нем побывало около двухсот человек (предыдущий зашкалил за тысячу). Если годом раньше под окнами моего номера гремел железом семинар по историческому фехтованию, над крышей рвались фейерверки, а где-то вдали тарахтели этнические барабаны, то нынче стояла благостная тишина. Господа писатели обсуждали текущие вопросы с господами издателями, подписывали контракты, получали журнальные гонорары, договаривались о соавторстве и просто беззаботно сплетничали.
* * *
14 февраля 2009 года, международная конференция по вопросам фантастики «Роскон», пансионат «Лесные дали» (Московская область), библиотека.
Ведущий: ОЛЕГ ДИВОВ
Докладчики-оппоненты: ИГОРЬ МИНАКОВ (Москва), АРКАДИЙ РУХ (СПб-Минск)
В прениях выступят:
Часть первая, довольно серьезная
Вступительное слово Дивова, речь Минакова
ОЛЕГ ДИВОВ: Ребята! Эй, дуэлянты! С этого конца стола будем работать, да? Всё. Две минуты. Пусть они отдышутся… Да, Игорь первый.
АРКАДИЙ РУХ: Мы решили, раз он старше, пусть будет первый. Старость надо уважать.
ДИВОВ
(снимает куртку)
: Так!
ПУБЛИКА: У-у-ужас какой!
ДИВОВ: Мою задачу все поняли, да? Всё на мне написано…
(Надпись на футболке Дивова: «US BORDER PATROL».)
Дамы и господа! Дорогие мои опухшие друзья!
(Смех в зале.)
Сейчас мы попробуем расцветить этот похмельный денек инициативой, исполненной здорового молодого идиотизма. Не в первый раз уже получается, что одна раздраженная реплика становится началом некоего движения, весьма многообещающего, а потом доходящего до состояния полного отстоя. Так появился конкурс фантастического рассказа «Рваная Грелка» – из одной неосторожной фразы и моей ответной язвительной реплики. Нечто подобное произошло и на этот раз. Игорь Минаков, который в «Живом Журнале» несколько небрежен и посты
[4]
которого состоят из восклицательных знаков чуть менеее, чем полностью…
(Смех.)
Игорь случайно обмолвился, что при критической оценке научной фантастики нужно вводить дополнительные критерии – которые мы сразу обозвали «внелитературными», – потому что оценивать научную фантастику иначе не совсем честно по отношению к ней. Во всяком случае, так его реплика была истолкована. Я в ответ пространно съязвил, Игорь ответил, подтянулись авторы, считающие себя научными фантастами. За ними подтянулись авторы, считающие себя литературными критиками, началась интенсивная ругань… Но в процессе этого общения в ЖЖ стало заметно, что все чего-то недоговаривают. Каждый что-то считает абсолютно понятным и прозрачным по умолчанию, не видя, что противоположная сторона тоже нечто своё умалчивает и его умолчания отнюдь не считает понятными и прозрачными… Тогда появилась мысль провести дискуссию в реале, лицом к лицу, чтобы позиции стали действительно всем ясными, соответственно, открытыми для критики, а может быть, нам удастся раз и навсегда этот вопрос закрыть, все обозначив, и больше к нему не возвращаться.
Часть вторая, местами склочная
Выступление Руха, дискуссия один на один
МИНАКОВ: Удовлетворил?
ДИВОВ: Спасибо, спасибо… Готов? Игорь уложился в четырнадцать минут с учетом дополнительного времени.
РУХ: Спасибо глубокоуважаемому оппоненту, он сильно облегчил мою задачу.
МИНАКОВ: А для чего ж я здесь.
РУХ: Что я хочу сказать – бедные, бедные, несчастные писатели-фантасты, бедный Станислав Лем, бедные братья Стругацкие. Они так старались завернуть свою конфету в красивую обертку, что некоторые уважаемые товарищи так за оберткой самой конфеты и не заметили. Что такое фантастическое допущение? И если уж на то пошло, что единственное, что отличает фантастику от других литературных бранчей, направлений и течений? Фантастическое допущение – это не более, но и не менее, чем дополнительная степень свободы для автора. Когда человек может себе позволить гораздо больше, он уже не скован рамками сугубой реальности. Это не только большая свобода – в рамках фантастики можно написать очень много чего, чего нельзя написать ни в одном другом формате литературы, – но это и очень большая ответственность. И авторы, работающие в фантастике, делятся на две категории: те, которые этой ответственностью пользуются и за написанное отвечают; и те, которые пользуются возможностью, считая, что она освобождает от ответственности вообще. Получаются две фантастики: фантастика, которая литература, и фантастика, которая за пределами своего фантастического кружка никакой ценностью не обладает абсолютно.
Часть третья, с элементами глумлений и издевательств
Ответы на вопросы публики, взаимные предложения убраться вон из фантастики
ДИВОВ: На перекуре общественность пришла к выводу, что эти два скользких типа от прямых ответов увиливали… на незаданный вопрос. Поэтому, значит, я приглашаю желающих задавать вопросы докладчикам или высказываться, по возможности экстрактно, – высказывать свое мнение…
РУХ: Олег, маленькая только ремарка – если человек не задает конкретный вопрос, а…
ДИВОВ: Да, ты не обязан реагировать вообще.
ЛАДЫЖЕНСКИЙ: Да он на все будет реагировать, не беспокойся!
ДИВОВ: Вы не обязаны реагировать на реплику, не содержащую прямого вопроса в ваш адрес. Также вы не обязаны реагировать на реплики, содержащие критику в ваш адрес. Можете просто улыбаться.
