Андрей ДМИТРИЕВ

Призрак театра

Повесть

По вечерам нам нужно жить и радоваться; ночами нужно спать. Вечерняя репетиция, переходящая в ночную, это измывательство, измор, но я вынужден, и выбора у меня нет. Мовчун сказал, что я на договоре, но договор со мной пока не будет им подписан. Пока я должен буду год пахать в неопределенности, на голых нервах, совсем не пить, "а там посмотрим". То есть не я посмотрю, а он посмотрит, но это мы еще посмотрим, кому смотреть.

Любой режиссер - бонапарт, сказал мне один сценарист. Так это кинорежиссер. Сидит себе на барабане: "Массовка пошла! Танки пошли! Кавалерия пошла! Самолеты пошли! Батарея - огонь! Из всех стволов - пли! Пара на заднем плане - целуется!". Театральный режиссер, по моим многолетним наблюдениям, не бонапарт, а метрдотель (Мовчун говорит "метроотель", я его раз поправил - теперь вот год не пить и без контракта): "Как входишь?.. Как выходишь?.. - и все своим унылым, насморочным голосом. - Как держишь ногу?.. Как держишь паузу?.. Как держишь поднос? Разве Фирс, профессионал, - он так держит поднос?". Не люблю я Чехова. Не самого Чехова, но морду, какую надо надевать, произнося на людях слово "Чехов".