Есть ли пределы человеческих способностей? «Нет, — говорят индусы. — На пути к совершенству йоги овладевают чудесными силами — могут читать чужие мысли и предсказывать будущее, ходить по воде и летать по воздуху, жить в Гималаях без одежды и пищи. А на вершине совершенства достигают всезнания, всемогущества, все-блаженства и становятся подобными богам.:. Но вот беда — эти способности нельзя демонстрировать непосвященным: они могут использовать их во вред людям».

Верить индусам на слово? А что, если это игра воображения: изнуренные голодом и холодом, йоги начинают видеть галлюцинации? Как бы то ни было, проверить мы не можем. «Боги» прячутся в Гималаях, не желая участвовать в научных экспериментах.

Куда реальнее изучать способности факиров. Они охотно их демонстрируют, зарабатывая этим на жизнь. Но, увы, их «чудеса» часто оказываются ловкими трюками или гипнозом. Да и вообще факиры не любят выдавать свои секреты, боясь лишиться куска хлеба. Обычно они избегают контактов с учеными.

К счастью, бывают исключения. Среди советских артистов оригинального жанра есть несколько человек, которые реально обладают феноменальными способностями и поэтому не боятся сотрудничать с исследователями. И есть надежда, что когда-нибудь они разработают методику, которая позволит каждому человеку уподобиться гениям. Начнется индустрия блистательных талантов, и человечество сделает еще один шаг в своем развитии… Неужели это возможно?

В Доме учёных читал лекцию человек, на первый взгляд весьма далекий от науки, — артист Валерий Васильевич Авдеев. Но его выступление вызвало огромный интерес у медиков, психологов, биофизиков. Он рассказал ученым, как развил в себе феноменальные способности, демонстрируемые в программе психологических опытов «Познай самого себя».

…На сцене обыкновенный компас. Его черная стрелка, как и положено, показывает на север. Это видят все зрители: увеличенное изображение стрелки проецируется на большой экран.

Из глубины сцены появляется Валерий Авдеев. Его лицо сосредоточено, руки широко разведены. Легкими движениями пальцев он как будто перебирает в воздухе нечто невидимое публике, но ощущаемое им самим. Словно почувствовав незримую преграду, артист останавливается приблизительно в метре от стола.

Широко раскрыв глаза, затаив дыхание, он начинает осторожно сдвигать эту преграду. Проходит минута, другая — стрелка не двигается, хотя руки теперь очень близко от нее. Но когда Валерий сделал резкий выдох, она неожиданно отклонилась на восток, повинуясь мановению его руки.

Опыт усложняется. Авдеев напрягся и замер над компасом. Его лицо покрылось испариной, на руках вздулись вены, дыхания совсем не слышно. И вдруг через минуту компас ожил: несколько раз дернувшись, он начал медленно вращаться, постепенно, удаляясь от артиста. Передвинувшись сантиметров на пятнадцать, остановился на краю стола.

К старейшине оригинального жанра на русской сцене Дмитриусу Лонго однажды пришла девушка и попросила научить ее искусству факиров. «Должен вас огорчить, — сказал старец, — но женщины факирами не бывают». Однако он изменил свое мнение, когда девушка достала из сумки доски, утыканные гвоздями, и встала на них босиком. Показала несколько других трюков, которые освоила самостоятельно. Дмитриус Лонго решил: столь редкому дару нельзя погибнуть, он должен радовать зрителей. Прошло несколько лет упорных тренировок, и на советской эстраде появилась первая женщина-факир — Светлана Георгиевна Тим.

«Невероятно, но факт!» — так называется эта программа психологических миниатюр. Артистка предлагает зрителям убедиться, что ее номера не фокусы, а демонстрация резервных возможностей человека. Некоторым такая идея кажется чересчур смелой. Факиры ходят по саблям и жгут себя огнем, читают чужие мысли и считают в уме быстрее компьютера… Трудно поверить, что на такое способны даже мужчины.

А тут — на сцену выходит очаровательная женщина в длинном блестящем платье. Она изящно кланяется зрителям. И, словно в насмешку над сильным полом, звучат слова ведущего:

— Вольф Мессинг прославился во всем мире умением читать мысли зрителей. А для Светланы Тим этот номер — лишь разминка перед более сложными упражнениями.

На сцену вызывают нескольких добровольцев. Одного из них просят загадать в уме любой цвет, записать его на бумаге и передать ее членам жюри. Но сначала артистке завязывают глаза.

— Закройте глаза, настройтесь, — сказал ученикам руководитель московского развития эйдетической памяти Игорь Юрьевич Матюгин.

— Итак, цифра семь — какой вы сейчас ее видите?

— Зеленая, — ответила девушка.

— Красная, — сказал юноша.

— А из чего она сделана — какая на ощупь?

Исследователь работал в два раза быстрее и не уставал. За рабочий день он успевал сделать вдвое больше экспериментов, наблюдений, записей, чем обычно.

— А может, он работал с энтузиазмом, потому что было прекрасное настроение: например, выиграл по лотерее «Волгу»? — спросил я руководителя этих экспериментов, нашего знакомого — доктора медицинских наук Гримака. — Ведь наука — дело творческое. Насколько мне известно, никто не устанавливал нормативы времени на работу с тем или иным прибором. Как же мы узнаем, что испытуемый вдвое перевыполнил задание? —

— В этих, экспериментах участвовали испытатели новой техники, — ответил Леонид Павлович. — И условия для них были созданы максимально приближенные — к реальной работе. А там все расписано по минутам. И поэтому легко установить, с какой интенсивностью работали исследователи. Они действительно перевыполняли задания в два раза.

А им казалось, что они работали… не спеша. И поэтому едва укладывались в график — если верить часам, которые стояли в лаборатории. Но весь фокус в том, что они шли вдвое быстрее — показывали 48 часов в сутки.

Конечно, чтобы узнать время, совсем не обязательно смотреть на часы. Можно включить радио, позвонить по телефону, выглянуть в окно. Наконец, довериться чувству времени, своим суточным биоритмам: есть хочется днем, спать — ночью… Короче говоря, нормальному человеку ошибиться в два раз просто невозможно. Как же испытуемые не догадались, что часы в лаборатории, мягко говоря, спешат?