Я открыла глаза и прислушалась. Кроме шума волн, не было слышно ничего. Солнце светило в полную мощь, и казалось, что остров и море подсвечивают специальными приборами. Я улыбнулась, вспомнив свои первые дни на острове. У меня тогда приключился настоящий шок. Я потеряла дар речи от этих красоты и великолепия. И несколько дней просто сидела на берегу и пялилась на океан. Даже не спала. Мне казалось, что, если закрою глаза, это сказочное место вмиг исчезнет и я вновь окажусь в своей привычной дерьмовой жизни.

Шакалы меня тоже не трогали. Не животные, конечно, а люди. Мои, так сказать, соплеменники, чтоб они все передохли. Не трогали первые дни, потому что было чем заняться. Они давали интервью, делали что-то еще, повторяю, мне было не до них. Я словно сошла с ума.

Вдалеке взметнулся в воздух фонтан воды. Киты! Я улыбнулась своими разбитыми губами. Как все-таки здорово! Могла ли я когда-нибудь подумать в своем задрипанном Ежовске, что вот так, живьем, увижу китов. А вон они. Знакомая семейка – мама, папа и сынок, который сейчас начнет играть. И точно, китенок развлекался – выскакивал из воды и переворачивался в воздухе. Улыбаться было больно, но губы расползались сами. Что-то зачастила эта семейка к нашему острову. Точно позируют специально, зная, что здесь есть кому их снимать; сейчас прибегут полоумные мужчины с камерами и начнут орать: «Быстрее! Уйдут! Быстрее! Ай, молодцы, ай, красавцы! Ну еще, еще!» И точно, за спиной послышался топот. Я вздохнула – надо уматывать, а то и ко мне привяжутся. Встала и пошла вдоль берега, подальше от людей. Но кто-то явно увязался за мной. Лучше оглянуться. И я оглянулась. Это был Славка – тоже говнюк, конечно, но наименее говнистый из всех. Я остановилась и молча ждала, когда он подойдет.

– Здорово! – буркнул он на ходу. – Поговорить надо. – И, не останавливаясь, направился в сторону зарослей, я – за ним. Продравшись сквозь плотные кусты, мы выбрались на свободное местечко вроде маленькой полянки. – Курить будешь?

Он протянул мне пачку «Мальборо» в целлофановом пакете.

После моего изгнания из Академии я некоторое время поболталась в Москве. Обжила свою комнату в Черемушках, она была обставлена подержанной мебелью, видно, съехавшие жильцы оставили, так что я докупила только по мелочи. Помогала мне в этом соседка – пожилая женщина Кира Кирилловна, лет за семьдесят, но она была бодра, весела и в светлом разуме. Конечно, она смотрела «Академию успеха» и была моей ярой фанаткой. Приняла меня с восторгом и опекала, как собственную внучку. Мы сразу с ней поладили. Она готовила мне сырники и супчики, а взамен требовала рассказов про Академию. А мне что – я рассказывала. Через неделю выгнали Ваську, и он объявился у меня, так как на Родину ехать не собирался, а жить ему было негде. Я приняла товарища по несчастью, и мы стали жить вместе, в прямом и переносном смысле.

После того как несколько месяцев проведешь на Звездной вилле, к обычной жизни привыкать трудно, и нас потянуло друг к другу. Возникла какая-то нежность. И хотя я понимала, что это не любовь, а, наверное, что-то другое, но мне было так хорошо с ним, так спокойно. Васька не пукал и не рыгал, а в сексе был очень нежен.

Кира Кирилловна гордилась тем, что «может наблюдать расцвет таких романтических чувств». Стала заботиться о нас обоих, и Васька пожирал ее сырники в невероятных количествах. Я смеялась над его аппетитом и стала покупать творог сама, чтобы он не объел старушку совсем. Вместе смотрели концерты Академии по телику и горячо обсуждали. Жили почти семьей. А вскоре я и вправду услышала предложение выйти замуж.

Звучало оно так:

– Свет! Я тут думал, думал – давай распишемся! Смотри – будет у нас молодая перспективная семья. Кира все равно когда-нибудь помрет, и нам достанется ее комната. Скажи, здорово?! У каждого будет своя жилплощадь в Москве. А, Светусик?