— Не могу поверить, что ты здесь живешь, — прошептала Дана, боясь быть подслушанной в Медицинском центре.

Ее брат Пол усмехнулся.

— Новые Виды действительно классные. Я рад, что ты решила приехать на экскурсию к нам в гости на несколько дней. Думаю, моя жена немного тоскует по дому.

— Может, тебе стоит вернуться в этом году домой на Рождество. И Бекки проведет время с нами, и это станет хорошим напоминанием о том, почему вы, ребята, переехали в Калифорнию.

Пол улыбнулся.

Дана вышла на веранду позади дома и полезла рукой в карман халата. Она вытащила небольшой футлярчик и удобно устроилась на одном из стульев, стоявших во внутреннем дворике. Ее брат закатил бы истерику, если бы поймал ее с поличным, а потому она подождала, пока они с женой заснули. Для нее же бессонница была обычным делом. Она раскрыла футляр и вытащила электронную сигарету, медленно затянулась и выдохнула дым. Мятный вкус сигареты с ментолом отличался от настоящей, но был достаточно реалистичным. И еще она бы все сейчас отдала за бутылку водки, но обшарив все кухонные шкафы в доме, не нашла там ни следа алкоголя. Этот крепкий напиток оказался бы очень кстати сейчас, после того как она несколько часов наблюдала, как ворковала эта влюбленная парочка. От этого она еще сильнее ощущала боль из-за своей потери.

В памяти всплыли воспоминания о Томми на кухне, готовящем спагетти. Это единственное, что он умел великолепно готовить, за исключением гриля. Он улыбнулся ей и налил два бокала вина, один протянул ей.

«За нас, любовь моя».

Она еще раз затянулась электронной сигаретой. Эти воспоминания причиняли ей боль. Это была их последняя годовщина вместе, а потом рак вернулся. Его светлые волосы только отросли после очередного сеанса химиотерапии, и они были уверены, что наступила ремиссия. Два месяца спустя рак вернулся с новой силой, и Томми сгорел в течение пяти месяцев. Она изо всех сил оттолкнула от себя его образ на больничной койке, когда он издал свой последний вздох. Было слишком больно. Подул легкий ветерок, и она взглянула на ветки деревьев, растущих вдоль низкой стены, окружавшей небольшой задний дворик. Луна висела высоко на темном небосводе. Вздрогнув от потока холодного воздуха, она посильнее запахнула полы халата, прикрывая колени. Устроив свои босые ноги на другом стуле, она взяла электронную сигарету, собираясь затянуться, но так и не смогла этого сделать. Чья-то большая ладонь сжалась вокруг ее запястья, останавливая ее руку в нескольких дюймах от губ. Дана подняла голову, ожидая увидеть своего брата. И застыла в шоке, уставившись в голубые кошачьи глаза. У Морна по-прежнему была повязка на лбу, но он переоделся. В черную рубашку с длинными рукавами и черные брюки-карго. Ее сердце замерло, когда она поняла, что он пришел, чтобы поговорить с ней.

— Это вредно для тебя. — Его голос был таким же низким, как она помнила.

Дана посмотрела на часы и притворно зевнула.

— Вау. Уже так поздно. Пол, разве ты завтра не работаешь?

Он и Бекки обнимались на диване и выглядели слишком довольными.

— Не раньше полудня.

— Ох.

Дана закрыла двери и вышла во внутренний дворик, оглядываясь по сторонам в поисках Морна. Тот сразу же шагнул из тени дерева. Она улыбнулась, подойдя к разделявшей их стене. Он потянулся к ней, обхватил руками за талию, приподнял и перенес ее за другую сторону забора.

Морн улыбнулся в ответ, напомнив ей, каким красавчиком был. Казалось, у него сегодня тоже веселое настроение.

— Чем ты сегодня занималась?

— Тусовалась с Бэкки. Она захотела пересмотреть со мной кучу девчачьих фильмов.

— Звучит интересно.

Морн сгорал от желания сорвать флаг с тела Даны и разложить ее на мягкой скамейке. Новый Вид стащил подстилку с одного из шезлонгов, стоящих на заднем дворе гостевого корпуса, и принес в сарай. Это был толстый, мягкий, плюшевый коврик. Морн желал разложить на нем Дану и исследовать каждый дюйм ее кожи, прикасаться к ней. В глазах Даны не было страха, только нерешительность.

Неужели верит, что он, Морн, хотел заменить ею 139? Он не понимал ее логики. Дана даже отдаленно не походила на потерянную им пару, да он и не желал этого. Будет трудно научиться жить с человеком, но он сделает все что возможно, лишь бы это сработало. С Даной он мог разговаривать, она первая женщина, возродившая в нем желание жить.

Морн сильно возбудился. Его член болел как никогда. Хотелось оказаться внутри Даны, несмотря на страх причинить ей боль. Действовать нужно будет очень медленно и использовать каждую унцию своего самообладания. Дана не казалась готовой разделить с ним секс, а значит придется уговаривать ее позволить ему снять этот флаг с ее тела.

— Морн, — проговорила Дана слегка задыхающимся голосом.

— Позволь мне коснуться тебя.