С юга, из пустыни, дул горячий ветер, и даже глубокой ночью было душно. Высоко в небе летели облака, скрывая звезды. Луна тоже исчезла, тьма опустилась на окрестность.

По склону горы, у подножия которой находился вход в подземный химический склад, бесшумно спускались двое. Одетые в камуфляжную форму без знаков различия, они двигались натренированным шагом, иногда, чтобы не упасть, опираясь о землю руками — склон был крутой. Вскоре внизу показалась обнесенная колючей проволокой площадка, двое солдат с карабинами топтались на ней. Пространство скупо освещалось лампочкой в проволочном «стакане» под жестяным абажуром.

— Домбай, ты бери вон того, с сигаретой, — тихо сказал один. — Похоже, он первогодок. Зелень сопливая.

— Только бы собак не было, — шепотом пожелал второй. — Тебя, Аргун, собака за задницу никогда не хватала? Удовольствие ниже среднего.

— Собак нет. Эльбрус с Тереком два дня тут паслись. Главное, чтоб пуля не схватила.

Артему Кругликову через полчаса надо было заступать на ночное дежурство.

Отслужив в армии, Артем нигде не мог устроиться. Он с подросткового возраста занимался спортом, бегал стометровку за одиннадцать секунд, отжимался от пола сто пятьдесят раз и подтягивался на перекладине семьдесят, а последние пять лет отдал рукопашному бою, добившись в нем отменных успехов. Главное же, он обладал изумительной реакцией и аналитическим умом. Будь у него квартира и хоть какие-то знакомства, он мог бы найти очень хорошую работу. А так пришлось идти сторожем-охранником в один из домов ребенка, солидное, как оказалось, предприятие, целый комбинат по выращиванию молодого поколения. Здесь же, на первом этаже в боковом крыле, ему предоставили во временное пользование небольшую комнату с нехитрой мебелью.

Артем был молод и красив, как бывают красивы люди, родившиеся на Востоке, — черные блестящие, слегка вьющиеся волосы, изящно очерченный нос, полноватые чувственные губы, матово-смуглая, очень чистая кожа. Женщины не давали ему проходу.

Вот и сейчас в его комнате сидела рыжеволосая американка Мэгги, или, как ее звали в детстве, Маргарита, а попросту Рита. Мэгги совсем молоденькой девчонкой уехала из Советского Союза в США, а когда повзрослела, совсем-совсем, вернулась в Россию, чтобы, как она говорила, сделать деньги и начать собственный бизнес в Америке. Она была посредником одной из американских усыновительных фирм и постоянно работала с больницами, родильными домами и домами ребенка, такими, как дом ребенка № 1, где служил Артем.

— Неужели ты совсем один? — сказала Мэгги, поигрывая огромными пронзительно-голубыми глазами.

Шум во дворе привлек внимание дежурившей вместе с Артемом нянечки Нины Игнатьевны. Она напряженно глядела через стекло, но в полуосвещенном сквере ничего нельзя было разобрать.

Нина Игнатьевна поспешила наружу.

— Артемка! — крикнула она, еще далеко не добравшись до места. — Цел?

— Я-то цел, — сказал Артем. — Да вот, понимаешь…

Нина Игнатьевна посмотрела на распростертое на асфальте тело. Ее добродушное широкое лицо изменилось.

«Частное предприятие «Асор» — стояло на скромной вывеске у входа.

Внутри здания возле входных дверей была вертушка. Каждый из боевиков поочередно прикладывал указательный палец к пульту, расположенному рядом, стопор освобождал вертушку, человек проходил.

Артема повели длинным коридором. За многочисленными открытыми дверями виднелись помещения: компьютерный центр, тренировочный зал, комната отдыха с обтянутыми кожей кушетками и креслами.

Артема втолкнули в кабинет. За столом сидел лысый человек в камуфляже.

— «Майор», субъект доставлен, — доложил «лейтенант».

Олег медленно шел, тащился по набережной, кое-как передвигая ноги в разбитых пыльных ботинках. Набережную в этом городе построили, вероятно, лет тридцать назад, уже в новое время. Ее архитектурное решение было простым и строгим, а материалом служил бетон, теперь уже сильно потемневший.

Он прошел ее до конца и начал подниматься на смотровую площадку неподалеку от речного порта, когда его внимание привлек лиловый «Мерседес», стоящий рядом. Из-за тонированного бокового стекла за ним неотрывно наблюдали чьи-то глаза.

Олег продолжал все так же не спеша шагать, опустив голову и прикидывая, чем он мог заинтересовать владельца «Мерседеса». Последнюю ночь ему пришлось провести на вокзале, он не брился уже несколько дней, и вид у него, конечно, был не праздничный.

Стекло слегка опустилось.

— Эй, парень! — голос был хриплый и тонкий. Олег, не поворачивая головы, продолжал подниматься по асфальтированной дорожке. Узкое шоссе, на котором стоял «Мерседес», проходило мимо смотровой площадки, дорожка же тянулась рядом с шоссе, чуть правее. По другую сторону дорожки был крутой склон, засаженный шиповником. На кустах кое-где тускло розовели увядающие цветы.

Они двигались теперь в сторону железнодорожного вокзала. Олег немного знал эту часть города. Справа в отдалении проплыла колокольня собора, который после семнадцатого года и до сих пор занимает, как ему сказали, то ли картинная галерея, то ли краеведческий музей.

Мимо них на бешеной скорости промчался черный «БМВ» и затормозил, встав посреди узкой улочки. Дверцы автомобиля распахнулись, вышли трое крепких ребят в зеленых слаксах.

Инесса, закусив губу, нажала на педаль тормоза. Парни из «БМВ» флегматично наблюдали, как «Мер-седее» останавливается, прижимаясь к земляному валу, тянущемуся вдоль улицы, — здесь ремонтировали теплотрассу.

— Тебе лучше остаться в машине, — сказала Инесса.

— Вообще-то, сейчас я предпочел бы набережную, — ответил Олег, оглядываясь. —

А

лучше другой город.

Вскоре они выбежали на широкую ярко освещенную улицу и остановились в растерянности: забор вывел их к городской бане. На скамейке у входа в баню дремал бомж.

— Послушай, девочка, — переводя дыхание, сказал Олег. — Дело не в тебе, дело не в телохранителе Колотова. Они охотятся за мной. Это длится около недели. Мне пришлось бежать из Уфы… Честно признаться, не понимаю, что происходит. Я мирный человек. Не думаю, что тебе нужно впутываться…

Инесса смотрела на него, широко раскрыв глаза.

— Кто это «они»?

Олег вздохнул.

— Как же твой автомобиль? — сказал Олег, когда они дворами направились к центру города.

— Колотов позаботится, — небрежно ответила она. — Его бандюги, конечно, узнали машину. Колотову нет резона ссориться с моим мужем.

— А ты не переигрываешь? — поинтересовался Олег. — Я полагаю, в организме твоего мужа имеется не только то, чем ревнуют, но и то, чем соображают. Когда ему расскажут, что видели тебя убегающей вместе с человеком, убившим телохранителя его компаньона…

— Может быть, мне пойти и сдать тебя? — прервала она его. — Мне не кажется правильным, когда женщине лезут под юбку без ее разрешения. Допустим, убивать этого типа не стоило. Но никто ведь и не хотел, верно? А уж коли так произошло — я с тобой.

— Я хочу тебе сказать, ты все дальше засовываешь голову в капкан.