Договориться с Чичваркиным о встрече в 2010 году не сложнее, чем до его отъезда из Москвы. Сначала нужно позвонить на московский номер телефона, известный всем журналистам и 35 тысячам сотрудников «Евросети», – как он сам и предлагал. Если тема разговора покажется ему интересной, Чичваркин предложит связаться по скайпу или прислать письмо по электронной почте – адрес он тоже не раз оставлял в Интернете. По российскому телефону договариваться о встрече он не хотел, в декабре 2010 его все еще прослушивали.

Дальше все еще проще, особенно если у вас есть время, деньги и виза Соединенного Королевства в загранпаспорте. Заранее мы в общих чертах договорились встретиться в Лондоне. Я прилетел в аэропорт Гатуик, позвонил на британский номер Чичваркина и узнал, что у его сына уже начались школьные каникулы, – значит, в Лондоне мне своего собеседника уже не застать, он с семьей уехал за город. В августе 2009 года Чичваркины купили имение в графстве Суррей, в часе езды от Лондона, это если без пробок. Приблизительно тогда же пришел из России запрос на экстрадицию Чичваркина, и стал он на острове «невыездным». Выходные и каникулы Чичваркины проводили в Суррее – «на даче», как ее называет хозяин имения.

Графство Суррей – культовое место среди бизнес-эмигрантов из России. Неподалеку от Чичваркиных живет, к примеру, самый известный политический российский беглец Борис Березовский.

Евгений посоветовал мне поселиться в городке Годалминг, где мы с ним и можем встретиться. До Годалминга от Лондона ехать на электричке минут сорок пять. Если верить «Википедии», здесь живет 21 103 человека. У городка дружеские связи со штатом Джорджия в США и со столицей России Москвой. Ну еще бы.

С враждебностью окружающих Чичваркин впервые столкнулся в старших классах. Он рос в благополучной московской семье, хотя родился в Ленинграде. Папа – пилот гражданской авиации, мама работала в Министерстве внешних экономических связей. Еще в детском саду Женя подружился с Тимуром Артемьевым. Потом они пошли в разные школы, но остались лучшими друзьями.

В детстве Жене нравилось, как живет его семья, поэтому он мечтал вырасти похожим на родителей. Сначала хотел стать пилотом, как папа, потом – податься во внешнюю торговлю, как мама.

В средних классах начал расспрашивать родителей, где больше всего платят. Те ему объяснили по порядку, как в Советском Союзе можно стать состоятельным человеком:

– вступить в комсомол (без этого не поступишь ни в один вуз);

Зарабатывать за один день бабушкину пенсию в 1991 году можно было, не выезжая за границы СССР. Уже в старших классах Чичваркин экспериментировал с перепродажей всякой мелочи: сигарет, грампластинок Апрелевского завода, лака для ногтей, одежды через комиссионные магазины. Зачем он занялся коммерцией? «Вы знаете, мне всегда хватало денег, – признается Чичваркин, – просто хотел жить хорошо».

С малых лет Чичваркин привык, что у него в карманах деньги есть всегда. Хоть какая-нибудь мелочь у него водилась в карманах чуть ли не с детского сада. Без наличных он ощущает дискомфорт и сегодня – в эпоху пластиковых карт и электронных денег.

«Вот сейчас мы с собакой вечером выходим гулять, если у меня нет наличных – я хоть чтото сниму в банкомате, совершенно не предполагая тратить», – признается миллионер. В школе карманные деньги ему давали мама и бабушка: в семье с накоплениями было все хорошо. В старших классах он уже зарабатывал сам.

А в 1991 году в стране разрешили свободную торговлю, и в Москве буквально на каждом углу появились стихийные рынки. Товары для них привозили «челноки», но Чичваркин, вопреки школьным мечтам, сам на закупки за границу не отправился. Вместо этого они с Артемьевым знакомились с командами «челноков» на столичных рынках и перепродавали привезенные другими товары. В 1992 году в Москве открылась легендарная «Лужа» – товарновещевой рынок на территории олимпийского комплекса в Лужниках. Его создали, чтобы поддерживать в сносном состоянии построенные к Олимпиаде-1980 спортивные сооружения, на реставрацию которых денег у властей не имелось.

Разыскать Тимура Артемьева в декабре 2010 года оказалось даже сложнее, чем Евгения Чичваркина. Сам Чичваркин пообещал передать Артемьеву мою просьбу о встрече – но, должно быть, тот не захотел общаться: на связь со мной через скайп Тимур вышел только в феврале 2011 года. Оказывается, в начале декабря у него родился ребенок, и Артемьеву стало просто не до встреч с журналистами.

Отец Тимура – преподаватель радиотехники, и Артемьевмладший с детства был с паяльником на «ты». В пионерском лагере он както спаял цветомузыку, а в 1989 году собрал свой первый компьютер на базе российского микропроцессорного комплекта серии КР580, «содранного» с набора микросхем Intel 82xx. «Достоинство этого компьютера в том, что он поставлялся в разобранном виде, его можно было собрать и получить удовольствие от самого процесса сборки», – вспоминает с ностальгией Артемьев.

В 1990 году родители купили Тимуру другой компьютер, БК0010. Первое время Артемьев с ним намучился: там не было никаких компьютерных программ (их нужно было записать на магнитные аудиокассеты). «Очень неприятно – компьютер есть, а делать с ним нечего», – делится Артемьев. Через пару дней он раздобыл кассеты у друзей в компьютерном кружке Дома пионеров и вдруг подумал: а ведь можно на них зарабатывать!

Артемьев жил в доме 95 на Ленинском проспекте, тогда это было между двумя известными магазинами «Электроника» – оба тоже располагались на Ленинском. В «Электрониках» многие покупали БК0010 за 650 рублей, а Тимур ловил людей с коробками на выходе и предлагал им купить еще и кассеты для компьютера. Он покупал эти кассеты за пятерку, записывал на них программы и продавал за 25 рублей.

В «Электронике» Артемьев познакомился с Николаем Оганесяном. Тот паял телефоны с определителем номера, а Тимуру предложил их продавать. Артемьев стал сам паять телефоны – сначала как сотрудник в компании Оганесяна, потом еще пару лет самостоятельно. Расходилось все это через объявления в газетах.

В кризис 1998 года сотовая связь в России буквально расцвела. Пока телефоны стоили дороже тысячи долларов, российские операторы успели нагулять жирок, а пользователи тратили на связь безумные по нынешним меркам деньги – например, средний абонент «Вымпелкома» (типичного российского оператора) в 1997 году каждый месяц платил по $277. Москва отличалась от других регионов не только самыми высокими доходами жителей: здесь впервые в России началась самая настоящая гонка за абонентами.

Первым из числа нынешних федеральных операторов в столице заработал «Вымпелком», и поначалу он лидировал. Потом москвичи поверили в будущее стандарта GSM, и МТС начал его догонять. В кризис доходы операторов заметно упали. Уже в октябре связисты снизили плату за звонки вдвое, а еще через пару месяцев сделали все входящие внутрисетевые звонки бесплатными. Летом 1999 года они ввели тарифы, по которым в месяц можно было тратить всего $12 (и говорить 25 минут). А в октябре 1999 года «Вымпелком» начал продавать – у себя в офисах и в магазинах партнеров – готовый к работе и подключенный к сети телефон за $50, причем с $10 на счету. Это и сегодня небольшая сумма – а теперь представьте, какие чувства испытали люди, еще недавно видевшие телефоны за $3000.

Кризис сделал Чичваркина и Артемьева миллионерами, но этот момент они както пропустили. «Была такая карусель, не успевали дышать, не успевали даже жить», – объясняет Чичваркин.

Изза скачущего курса доллара ценники переписывали каждый вечер. Когда курс рубля к доллару совсем упал, в «Евросети» сделали выгодный для владельцев рублей обменный курс, но повысили цены телефонов в долларах. В итоге ничего не поменялось, но покупатели расставались с деньгами без тяжелых мыслей – ведь они успевали избавиться от стремительно обесценивающихся рублей на выгодных условиях! В кризисный 1998 год «Евросеть» открыла еще три магазина. А в 1999 году к Тимуру и Евгению однажды подошел финансист компании и сказал, что у «Евросети» денег и товаров на $4 млн – по $2 млн на каждого совладельца.

Осенью 2001 года Чичваркин увидел в Санкт-Петербурге картину, которая его потрясла: на обычной питерской улице работала асфальтоукладочная машина. Дело даже не в том, что асфальт лучше укладывать всетаки летом. Чичваркин часто ездил в гости к друзьям в свой родной город и неплохо его знал. Но асфальтоукладчик встретил впервые за много лет. В 90-х город ветшал, и на ремонт дорог у властей вечно не имелось денег. Им занялись буквально накануне трехсотлетнего юбилея города в 2003 году. «Путин решил помочь родному городу и стал наливать туда бабло. За баблом должны прийти мы», – решил тогда московский бизнесмен. До тех пор поездки в Питер были для него туризмом, но теперь Чичваркин с Артемьевым отправились сюда уже в деловую командировку. Они изучили город и прикинули: здесь найдется место для шестисеми десятков салонов, а хотя бы тридцать магазинов просто необходимы.

Так в «Евросети» обнаружили, что зарабатывать можно и за МКАД. Почему не раньше? Чичваркин говорит, что только тогда в регионах вслед за Москвой сотовая связь стала дешевой. В том же Питере – втором по величине городе России – первый серьезный конкурент для единственного местного GSM-оператора North West GSM возник только в 2001 году, когда там заработала МТС. Цены на сотовую связь сразу упали, и все бросились покупать мобильные телефоны. Вслед за московским оператором в северную столицу потянулись и сети салонов, но никого из москвичей так не боялись на Неве, как «демпингеров» из «Евросети». Сотовая связь в Питере появилась раньше, чем в Москве, к тому же через Санкт-Петербург из Финляндии в Россию тогда поступала львиная доля электроники, и к 2001 году успели построить сети салонов местные компании. Они объединились в специальный альянс и сообща договорились со всеми владельцами недвижимости, чтобы те не работали с «Евросетью». Но Чичваркин их обхитрил: он согласился к 300-летию дать деньги за реставрацию Московского вокзала и на его территории открыл в 2002 году первый салон с желтой вывеской – прямо, что называется, в центре города.

В том же году «Евросеть» открыла салон в Воронеже и стала присматриваться к другим городам.

И не только она. В 2002 году у «Евросети» появился самый серьезный конкурент в России – сеть «Связной». Как и Чичваркин, основатель «Связного» Максим Ноготков начал заниматься бизнесом на одном из столичных рынков, где торговал телефонами с определителем номера. Его компания «Максус» была крупным дистрибьютором телефонов и уже владела несколькими десятками точек продаж на рынках Москвы. А в 2002 году Ноготков решил всерьез заняться продажами сотовых телефонов, объединил все салоны в сеть под вывеской «Связной» и начал открывать салоны в регионах. Подобно «Евросети», «Связной» тоже был «демпингером» – Ноготков готов снижать наценку на телефоны, чтобы зарабатывать на больших объемах продаж.

Корейцы умеют показать товар лицом. Московский офис Samsung с размахом представлял в мае 2002 года телефон«раскладушку» SGH-T100 с цветным экраном, ставший вскоре хитом продаж. На презентацию позвали журналистов и тех, кто занимался продажами телефонов, – владельцев сетей салонов и представителей операторов. Стильный телефон, – товар для молодежи, а не стиральная машинка и не офисный принтер, и Samsung изо всех сил пытался развеселить публику. В одном из конкурсов участники соревновались в боди-арте и разрисовывали полуобнаженных девушек в одних трусиках, в других гости исполняли рэп по мотивам детских стишков и сравнивали, у кого в телефоне лучше звучит мелодия (разумеется, выиграл SGH-T100). Чичваркин развлекался вместе со всеми и даже успел отрекламировать свою компанию – на теле доставшейся ему в конкурсе боди-арта девушки нарисовал логотип «Евросети».

После презентации Чичваркин выловил в толпе коллег сотрудника Samsung Сангмина Джонга, отвечавшего за продажи телефонов в России. Совладелец «Евросети» уже несколько раз жаловался Джонгу, что предназначенные для нее коробки с телефонами по дороге из Кореи в Россию гдето пропадают.

Сегодня Чичваркин утверждает, что он лишь требовал сверить вместе с корейцами, сколько телефонов Samsung отгружает транспортным компаниям и сколько те довозят до склада «Евросети» в России. Заместитель Джонга Дмитрий Кузнецов вспоминает, что Samsung для Чичваркина даже провел независимый аудит отгрузок телефонов и работы транспортной компании и показал, что все предназначенные «Евросети» телефоны по пути в Россию никуда не пропадали. Джонг пытался объяснить настырному русскому, что тому нужно искать пропажи внутри своей компании. Слово за слово, про боди-арт и новую модель телефона быстро забыли, а спор превратился в перебранку. К тому же собеседники не очень хорошо друг друга понимали: Джонг не знал русского и говорил по-английски, Чичваркину переводил сотрудник Samsung.

Кузнецов, сам по образованию тоже переводчик, вспоминает: Джонг предупредил Чичваркина, что не боится никаких угроз «Евросети» и ее службы безопасности, ведь «Samsung работает в России не просто так, и у него здесь тоже есть поддержка». Кузнецов говорит, что запомнил эту фразу практически дословно – Джонг говорил о «поддержке» (по-английски backpower), имея в виду лоббистские возможности компании и ее готовность работать с правоохранительными органами, которые помогут найти виновных в пропаже телефонов. Чичваркин понял слова корейца в переводе совсем иначе: он до сих пор уверен, что Джонг ему сначала предлагал взятку, а потом угрожал корейской мафией.

В 2003 году Чичваркин окончательно увяз в повседневной текучке. По офису за ним постоянно тянулась свита подчиненных, чтобы подписать какието очень нужные документы. А совладелец «Евросети» периодически забывал подписывать документы, которые он к тому же часто терял, из-за чего сорвал несколько нужных компании проектов. «Плюс был я плох в финансах и отвратителен в компьютерных технологиях», – признает Чичваркин. Он решил: надо брать на работу наемного топменеджера, и даже знал – кого именно. Его звали Элдар Разроев.

Разроев на 14 лет старше основателей «Евросети». Он вундеркинд: в 17 лет окончил Бауманку по специальности «Радиоэлектронные устройства», а потом отучился в аспирантуре Физического института Академии наук СССР. В 1995 году руководил службой маркетинга «Вымпелкома», потом работал с мобильной связью в других компаниях, а в 2002 году стал коммерческим директором «Мегафона» в Москве. «Мегафон-Москва» тогда как раз начал подключать абонентов, на восемь лет позже МТС и на пять – «Вымпелкома». GSM-операторы в Москве и до «Мегафона» жестко бились за каждого пользователя. Новая ценовая война принесла бы ему только любителей жесткой экономии, на которых много не заработаешь. Элдар Разроев придумал такие тарифные планы, которые привлекли в сеть «Мегафона», – например, тарифная линейка «Прием», сделавшая для всех абонентов бесплатными все входящие звонки. Ни МТС, ни «Вымпелком» не могли в Москве скопировать этот тариф, иначе они лишились бы значительной части доходов. «Мегафон» тогда в Москве обслуживал какието сотни тысяч абонентов, а не миллионы, и потому он немного потерял на введении бесплатных входящих. Кстати, а вот в Санкт-Петербурге «Мегафон» этот тариф так и не предложил, и «Прием» оставался «фишкой» московского филиала до 2005 года, когда Дума обязала всех без исключения операторов перестать брать плату за входящие звонки.

Другая особенность Разроева – он умеет работать с прессой и поддерживать интерес к своим идеям. Некоторые его затеи в «Мегафоне» казались посторонним бредовыми, но газеты о них писали с удовольствием. Например, он придумал окружить МКАД мачтами базовых станций в виде пальм, и деловая газета «Ведомости» рассказала об этом на первой полосе. Пальмы даже не потребовалось устанавливать – хватило и одной, которую фотографировали для газет.

Разроев узнал про Чичваркина сразу после прихода в «Мегафон». «С тобой хочет познакомиться владелец компании «Евросеть», – предупредил Разроева в сентябре 2002 года руководитель дилерского направления московского «Мегафона» Олег Клочко. И, замявшись, добавил: «Ты не очень удивляйся, у него есть особенности – Чичваркин достаточно экстравагантен». Совладелец «Евросети» пришел на переговоры в дизайнерской одежде, вспоминает Разроев: яркие джинсы, на шее золотой замок. Его это не удивило, но заинтересовало: эпатаж – это самоцель или средство для достижения какойто цели? Первая встреча прошла позитивно, вспоминает Разроев, но он сразу понял: Чичваркин выпадает из общего ряда.

Новоиспеченный президент «Евросети» боялся напрасно. Он вышел на работу в июне 2004 года и с удивлением обнаружил, что «Евросеть» работает как здоровый организм, а не сеть ларьков. В компании имелся финансовый блок, он готовил пристойную отчетность по компании. А главное, компания готова меняться.

Да, первое время у Разроева часто волосы вставали дыбом от того, как работали в «Евросети». Здесь на многое легкомысленно закрывали глаза. Чичваркин ненавидел бюрократизм и, к примеру, полностью отвергал служебные записки. «Служебные записки пишут те, кто пытается прикрыть жопу», – отмахивался он от Разроева, когда тот пытался заставить подчиненных отчитываться в письменной форме.

Кстати, в этом вопросе Чичваркин Разроева переубедил. Но в борьбе с воровством канцелярщина просто необходима. Чтобы предотвратить кражи при пересылке товаров в компании, доставке на склад, сортировке и развозе по магазинам, нужна бюрократия, и Чичваркин, пусть нехотя, признал это. «Единожды разобравшись, как все это будет работать, он принял канцелярщину как должное и больше не вмешивался», – говорит Разроев.

Основные изменения в «Евросети» он провел в первые месяцы работы. Самым серьезным из них стала новая структура компании, «заточенная» под выход в новые регионы. Раньше «Евросеть», впрочем, как и другие компании, в новых регионах пыталась клонировать свою московскую структуру: открыть салоны и, если нужно, склад, сделать отдельную бухгалтерию, свою компьютерную сеть и службу ремонта телефонов. Получается такая отдельная компания, которая принадлежит «Евросети».

Чичваркин плохо относится к компьютерам и «компьютерщикам». Он часто повторял: «В моей компании вред приносят три подразделения: финансисты, юристы и айтишники». Айтишники – это от английской аббревиатуры IT, или information technologies – «информационные технологии», под которыми понимают все те же компьютеры и компьютерные сети. «Финансистам, юристам и айтишникам» доставалось от Чичваркина потому, что внутри любой компании они ориентированы не на зарабатывание денег. Чичваркин и Разроев тщательно подобрали команды юристов и финансистов, ориентированных на коммерческие задачи.

А отношение Чичваркина к айтишникам Разроев взялся поменять сам. С помощью компьютерной системы он хотел сделать «Евросеть» управляемой и прозрачной для владельцев, чтобы полностью исключить любую возможность безнаказанных краж. До его прихода «Евросеть» использовала бухгалтерскую систему 1С. Ее обычно выбирают мелкие и средние компании. Но в 2004 году у «Евросети» был оборот в $970 млн – какой уж тут средний бизнес. Система 1С едва справлялась с обработкой данных по продажам «Евросети». «Она не единожды «ложилась», мы ее просто уже на руках несли», – говорит Разроев. Он уговорил Чичваркина купить систему немецкой компании SAP, которая делает компьютерные программы для управления крупным бизнесом. Что это значит? Такая система сразу учитывает все проданные в «Евросети» телефоны, расходы на доставку, логистику, маркетинг, зарплаты сотрудникам и оплату больничных листов. В идеале, когда такая система работает, руководство может мгновенно определить, какое подразделение в компании приносит самые большие расходы, продажи каких телефонов – самую большую прибыль, а каких – одни убытки.

Внедрение системы от SAP было очень тяжелым. «Мы по своей неопытности поставили задачу, которую в России до этого никто не решал. А потом нам объяснили, что и решить ее невозможно», – улыбается Разроев. «Евросеть» захотела свести все системы отчетности воедино. Обычно в компаниях отдельно друг от друга работает несколько компьютерных систем, и данные между ними переносят буквально вручную – копируют на компьютере данные из одной таблицы в другую. Бухгалтерская компьютерная система работает сама по себе, система управления кадрами живет собственной жизнью, а отчетность для налоговых органов бухгалтер составляет гденибудь в Excel – программе для работы с таблицами из офисного пакета от Microsoft.

Чтобы установить сложные компьютерные системы уровня SAP, компаниям обычно приходится менять принципы работы. Практически всем менеджерам – от сотрудников склада и бухгалтерии до генерального директора – необходимо подстраиваться под новую систему и учиться работать с ней. Если руководство не хочет менять привычный уклад, оно обычно занимается саботажем – и тогда дорогая компьютерная система превращается в бессмысленную декорацию или вовсе не работает.

Чичваркин до сих пор ругается, когда вспоминает установку SAP. Все сразу пошло не так, как обещали: в 2004 году покупали систему за $3 млн, и должна она была заработать через полтора года. В итоге все растянулось почти на три, а заплатили $8 млн. К 2006 году у Чичваркина лопнуло терпение, но деваться было некуда. Особенно тяжело пришлось в конце года. В России традиционно большинство подарков покупают именно в это время, и сотовые телефоны – не исключение. Ближе к зиме стало ясно: с 1С «Евросеть» декабрь не переживет. «Не будет ни продаж, ни денег, ничего не будет», – унывал тогда Разроев. Перед SAP поставили жесткие требования: все должно заработать до декабря.

Телефоны в первой половине 2000-х в Россию все ввозили одинаково, салоны конкурентов тоже обычно стояли рядом. За счет чего «Евросеть» так сильно обогнала конкурентов, спрашиваю я Чичваркина.

– Самую основную фишку «Евросети» почему-то никто не хочет замечать, – выкладывает он. – Никто не хочет видеть в упор! Я говорил тысячу раз вашим коллегам, тысячу раз, а они не считают это важным!

По Чичваркину, эту загадочную фишку не могли разглядеть и конкуренты: они лихорадочно пытались понять, почему катастрофически проигрывают, по рынку ходили слухи – якобы «Евросеть» не платит налоги и занимается серым импортом, то есть занижает стоимость ввезенных в страну телефонов, чтобы уменьшить ввозную пошлину. Да, такие слухи действительно ходили. В ноябре 2005 года мои коллеги по отделу «Технологии/телекоммуникации» «Ведомостей» написали на первой полосе газеты в статье под заголовком «Евросеть» платила не все»: «Евросеть» в 2004 году активно использовала схемы минимизации налогов, и теперь налоговые органы могут предъявить ей претензии – к такому выводу пришли аудиторы сети из KPMG».

Впрочем, как уточнял Элдар Разроев, компания нанимала KPMG не для того, чтобы та разбиралась с налогами. Аудиторы должны были переложить управленческую отчетность сети на международные стандарты, а для какихнибудь выводов о схемах – законных или нет – им данных просто не дали.

Сегодня Чичваркин говорит: тогда все играли по одним и тем же правилам, которые диктовали таможня и налоговые органы. А основным преимуществом «Евросети» он называет «самое мощное наше изобретение». И объясняет, почему никто не сможет этот ход повторить: сначала в него нужно поверить. Я вспоминаю датского философа Сёрена Кьеркегора с его концепцией «прыжка веры»: в христианстве есть множество парадоксов, их бесполезно изучать. Например, Иисус Христос был на 100% человеком и на 100% божеством, и разрешить этот парадокс рационально невозможно, можно лишь уверовать с головой и без оглядки. Это и есть прыжок веры.

Постойте, но ведь «Евросеть» с 2000 года кричала на каждом углу о своих низких ценах! Зачем же тогда покупать дорогие телефоны у конкурентов и как потом на них зарабатывать?

Никаких противоречий тут нет, и «Евросеть» в накладе не оставалась, продолжает Чичваркин. Однажды, к примеру, компания Sony Ericsson поставила «Евросети» одну модель телефона унылосерого цвета. А в «Связной» продала такие же телефоны, но бело-оранжевые. Сотрудники «Евросети» это быстро исправили: пошли в «Связной» и скупили яркие телефоны, а потом выложили у себя на витринах по той же цене, что заплатили сами. И неплохо заработали. Чичваркин объясняет секрет: «у Sony Ericsson – больше всего аксессуаров». И переводит на русский: разноцветные телефоны шведскояпонского производства были «заточены», кроме телефонной связи, под музыку. И каждый покупатель такого телефона в придачу скупал флеш-карту памяти и качественные наушники или мини-колонки – а уж на них «Евросеть» зарабатывала как следует. Поэтому самый известный в Москве флагманский салон «Евросети» на Тверской, 4 был просто обязан торговать ими! Он продавал по триста таких телефонов каждый день! «Спросите, сколько они продают сейчас», – хитро улыбается Чичваркин.

Очевидно, не он придумал предлагать чтото бесплатно и зарабатывать на сопутствующих товарах или услугах. В США за подобную тактику лет десять назад засудили Microsoft. Компания известного миллиардера Билла Гейтса выпускает Windows – операционную систему или базовый набор программ, необходимых для работы компьютера. Доля Windows на рынке операционных систем в мире не опускается ниже 80%, хотя далеко не все пользователи системы купили ее за $50 (или больше) – многие ставят пиратские версии. Во второй половине 90-х Билл Гейтс позволил всем установить бесплатно программу для работы в Интернете Internet Explorer и мультимедийный плейер для прослушивания звукозаписей и просмотра видео, а потом и вовсе сделал их неотъемлемой частью Windows. На Гейтса пожаловались производители конкурирующих программ для Интернета и видеоаудио, которым люди раньше платили звонкой монетой, и в итоге Microsoft признали монополистом. Он должен был открыть конкурентам исходные коды (тексты программ на языке программирования), чтобы те научились встраивать в Windows свои программы не хуже самой Microsoft.

Зачем Гейтс ввязался во все это? Дело не только в том, что бесплатный Explorer и другие программы помогали продавать саму Windows. Навязав окружающим Explorer, к примеру, можно продвигать свои собственные сайты, а зарабатывать потом на рекламных объявлениях. Ах да, Microsoft владеет сайтами live.com (четвертый в мире по посещаемости) и msn.com (шестой в мире), microsoft.com (девятый) и bing.com (двенадцатый).

Но среди сотовых продавцов Чичваркин первым разглядел возможности, которые дает продажа сотовых телефонов по низким ценам – конкуренты и производители телефонов называли их даже «демпингерскими». Чичваркин еще в апреле 2000 года понял, что можно зарабатывать на продажах телефонов совсем без наценки. Это фактически демпинг и есть, если учесть цену транспортировки, складирования телефонов, зарплаты сотрудников склада и другие расходы компании. Но при одном условии: если бы «Евросеть» торговала одними лишь телефонами.

В рознице все должно быть просто! Это как математика для пятого класса, интегралы тут не приживаются, рассказывал мне Элдар Разроев осенью 2009 года. Когда он перешел в «Евросеть», все журналисты в прессрелизе получили его биографию. В ней первым местом работы указали позицию руководителя по маркетингу «Вымпелкома», которую Разроев занял в 35 лет. На самом деле он до «Вымпелкома» много где работал, и в торговле тоже, был и страховым агентом, и стюардом в авиакомпании.

Он считает, что успех «Евросети» обеспечили две вещи: здоровая агрессивность и вышколенность продавцов. Если вы выглядите слабо, блекло и неубедительно, потребитель к вам не пойдет даже в палатку за едой, а за товарами долгосрочного потребления тем более. «Евросеть» же всегда демонстрировала силу, делится Разроев. И добавляет: «Никто не любит импотентов». А чтобы использовать свою агрессию эффективно, розничной сети нужно вышколить продавцов.

Из собственного опыта Разроев вынес: продавцы в работе задействуют только первую сигнальную систему – то, что видит, слышит и чувствует человек или животные. Этот термин ввел великий русский физиолог Иван Павлов. Вторая сигнальная система – присущее человеку мышление образами – в розничной торговле не задействована. Так вот, «ощущение простоты и логичности у Жени [Чичваркина] на кончиках пальцев», – говорит о своем бывшем боссе Разроев. Чичваркин умел объяснить продавцам, чего от них хочет, даже не поговорив с ними. С 2005 года он раза три или четыре в год рассылал письма по всем салонам «Евросети». Ярко оформленные, написанные простым и понятным продавцам языком, они постоянно «утекали» в Интернет и в прессу. Журналисты узнавали из них о новых конфликтах и планах «Евросети», а в Интернете люди просто потешались над ярким и образным языком Чичваркина. Например, в своем первом письме в 2005 году он сообщает всем «победоголикам и конкурентофилам»:

«5. ДЕМОРАЛИЗАЦИЯ. Конкурентам и другим участникам рынка нужно активно врать относительно масштабов и срока акций. Можно сказать, что все продлится до НГ[нового года], можно говорить о снижении цен от 5 до 50%, а как оно будет – вы узнаете позже», – и слова в этом тексте напечатаны разноцветным шрифтом.

Эпатаж был частью имиджа «Евросети» еще со времен слогана «Цены просто охуеть». А потом компания придумала проводить на день дураков 1 апреля акции, которые шокировали и умников. Все началось в 2002 году. В марте на одной из выставок сотрудники «Евросети» отдыхали на своем стенде после длинного муторного дня, и Чичваркин вдруг предложил: «Первое апреля через три дня, а давайте чтонибудь отчебучим!» После быстрого мозгового штурма решили превратить витрину салона на Тверской, 4 в филиал квартала «красных фонарей». В те годы проститутки заманивали клиентов на автомашинах прямо на Тверской. Точнее, вдоль улицы «голосовали» «мамашки», указывая всем любителям продажной любви двор, куда надо было свернуть, чтобы выбрать себе ночную фею.

Сказано – сделано: за выходные нашли моделей, разукрасили витрину красной тканью и люминесцентной пленкой, поставили рядом тепловые пушки, чтобы девушки не замерзли. Девицы в легкомысленном нижнем белье предстали перед взорами изумленных прохожих ровно в 12 ночи с 31 марта на 1 апреля. «Потому что нам было невтерпеж», – говорит бывший директор по маркетингу «Евросети» Дмитрий Патрацкий. Салон на Тверской, 4 тогда работал только на втором этаже, и пешеходы разглядывали витрины снизу вверх. И не только пешеходы – какойто водитель остановил автобус посреди дороги и принялся пристально изучать новые «модели» «Евросети», не обращая внимания на проклятия других водителей и какофонию клаксонов. Или семейная пара лет сорока пяти, мужчина вдруг застыл с отвисшей челюстью, а дама лупила спутника жизни сумочкой по голове…

Журналисты эту акцию практически проигнорировали – они о ней просто не знали заранее. Зато ее заметили милиционеры и разогналитаки проституток с Тверской – такую версию слышал Патрацкий. Насколько я помню, к 2002 году ночных фей уже согнали с Тверской куда-то на Ленинградское шоссе, но аргументированно спорить на эту тему я не готов.

Через год для «Евросети» стало делом принципа придумать нечто еще более эпатажное. Журналисты узнали о первоапрельской акции заранее. Чичваркин предупредил и Ингу Чурашову из Motorola, руководившую подразделением мобильных телефонов. Он ей рассказал, что 1 апреля десять посетителей салона на Тверской, 4, решивших раздеться догола, получат телефоны Motorola в подарок. Чичваркин не спрашивал разрешения у Motorola, просто поставил Чурашову в известность: «Хочешь или нет, я сделаю эту рекламную акцию».

После нецензурной рекламы и хулиганских первоапрельских выходок «Евросети» я лично, заходя в салоны с желтыми вывесками, первое время ожидал увидеть продавца с наколками, включившего на полную громкость разудалый шансон. Но Чичваркин, при всей своей привычке эпатировать, о покупателях заботился больше, чем владельцы других магазинов. Обычно в супермаркетах висят знаки: запрещено входить с мороженым, с домашними животными или на роликовых коньках. В «Евросети» все было можно, хотя на роликах в типовом российском салоне связи, конечно, не развернешься. Можно было даже курить.

Судя по письмам Чичваркина персоналу, идею заботы о покупателях он пытался вбить в голову каждого продавца. Стандартное начало письма: «Мы должны превзойти покупателя по всем чувствам. Кто не получает удовольствия от благодарной улыбки покупателя, должен работать не в сфере услуг, а сторожем в морге». Или вот: «Для тех, кому стыдно обслуживать: так как Советскому Союзу давно пиздец, поезжайте в Мьянму или Северную Корею. Всем гордым и независимым мудакам место в джунглях, пока желудок не прилипнет к позвоночнику».

Кстати, сам формат современных салонов, утилитарный и при этом комфортабельный, одним из первых использовал «Техмаркет» – чуть ли не с 1993 года, говорит владелец «Связного» Максим Ноготков. Но Чичваркин считает, что он сделал его удобным для покупателя. «Если сравнивать Россию с любой другой страной, десять лет назад это был мрак – магазины не освещаются, улицы полутемные», – говорит Чичваркин. А «Евросеть» первой установила норму по освещенности магазинов.

В 1999 году телефоны можно было купить в офисах операторов, но с безумной наценкой. В магазинах их продавали подешевле, еще дешевле – на радиорынках. «Евросеть» в 1999 году тоже пришла на радиорынки, работавшие, как правило, под открытым небом. Электронику и лазерные диски там продавали в брезентовых или пластиковых палатках, продуваемых всеми ветрами. Продавцы «Евросети» на Митинском радиорынке первыми купили кассовый аппарат и из-за нехватки места поставили его прямо на землю. А потом «Евросеть» первой открыла на «Митьке» полноценный салон – с застекленными стенами, креслами и столами внутри, витринами и освещением. Потом Чичваркин договорился открывать точки продаж в магазинах «Техносилы» – в то время самой большой сети магазинов электроники. А в 2000 году в «Евросети» поняли: нужно открывать салоны там, где больше всего прохожих, – и стали ставить их у метро. Сверху водружали гигантские яркожелтые вывески, чтобы никто не мог пройти мимо, не заметив их.

Все это вещи, вполне очевидные для современной торговли. Какие-то приемы Чичваркин не приемлет. Например, он выступает категорически против дисконтных и накопительных карт – обзывает их «потаканием психологическим комплексам людей, причем не лучших», – но подробнее объяснить не может. Разроев вспоминает, что подолгу спорил с Чичваркиным насчет дисконтных карт – не убедил. Другая бесполезная для розницы вещь – спонсорская реклама, уверен Чичваркин. Он рассказывает, что сейчас много играет в конное поло и у его лошади попона с логотипом Justerini & Brooks – магазина, торгующего вином. Несмотря ни на что, Чичваркин обещает никогда не покупать вина в этом лондонском магазине, потому что там давно вина нет совсем – посетители только заказывают какойнибудь сорт, а им его потом привозят домой. А Чичваркин верит, что должна быть возможность выбирать товары, и никакая спонсорская реклама магазина не заставит его передумать.

Так уж получилось, что Россия не идет в авангарде технологий связи и Интернета – у нас в стране нет своей Nokia или Intel, а потому вид и свойства телефонов или компьютеров долгое время определяли вкусы жителей других стран. Вам нравится iPhone? Замечательно, но придумали его не для вас, а для американцев или европейцев, и потому купить музыку или новые сериалы в интернет-магазине iTunes вы для него не сможете. Вам нравится внешний вид японских телефонов? Вы их никогда не сможете использовать в России: другой стандарт да еще иероглифы. Их сделали тоже не для вас.

Иностранные производители всерьез заинтересовались Россией, когда здесь пошли серьезные продажи. Сегодня по числу проданных телефонов, например, наша страна – крупнейший рынок Европы. Только потому, что у нас самое большое население. Чтобы понять, что здесь хотят покупать, в каких магазинах или салонах, по каким ценам, какую рекламу надо показывать, – для этого нужны свои люди в России.

И не только в России. Чтобы учесть особенности национального менталитета, транснациональные корпорации открывают представительства по всему миру. Вот в Азии, к примеру, белый цвет обозначает траур, а в Китае есть даже специальный термин – «тетрафобия»: четверка здесь означает то же самое, что для западной культуры число «13». Другой пример: телефонное подразделение немецкого концерна Siemens в середине 2000-х объединилось с тайваньской компанией BenQ. Возникло неблагозвучное для русского уха название Qisda. Вы когданибудь купите себе телефон Qisda?

С иностранными производителями телефонов – а своих у нас пока нет – у «Евросети» поначалу имелись серьезные проблемы. Пока телефонов в России покупали мало по сравнению с другими европейскими странами, никто не хотел связываться с «демпингерами», сильно мешавшими бизнесу потенциальных партнеров, – хотя компания продавала больше телефонов, чем кто бы то ни было. Приходилось работать через промежуточное звено – дистрибьюторов, а это означает увеличение цен. Первым среди заметных игроков на этом рынке с «Евросетью» о прямых поставках договорился LG, вторым – Samsung. Впрочем, в те времена корейские бренды еще не занимали серьезных позиций ни в России, ни в мире. Больше всех телефонов продавали Nokia, Motorola, Siemens и Sony Ericsson. Российским покупателям был особенно мил немецкий Siemens.

Первой навстречу «Евросети» пошла Motorola. За продажи мобильных телефонов в России тогда отвечала Инга Чурашова, директор подразделения мобильных устройств представительства Motorola. Чурашову с Чичваркиным познакомил в 2002 году ее давний друг, первый вице-президент МТС Михаил Сусов. До МТС он руководил московским оператором мобильной связи «Сонет», где сам познакомился с Чичваркиным. Сусов заверил Чурашову, что «Евросеть» – достойный и надежный в финансовом плане партнер, хотя из крупных производителей телефонов с ним тогда еще не работал никто. И Motorola, недолго думая, договорилась летом 2002 года подписать с «Евросетью» маркетинговый договор и поставлять телефоны через официальных дистрибуторов.

Историю непростых взаимоотношений «Евросети» и производителей сотовых телефонов можно изучать, как мексиканский сериал – выяснять, от кого и почему непокорная компания ушла, с кем и зачем подружилась. В первый раз от «Евросети» досталось Samsung еще в августе 2002 года – через месяц после того, как «Евросеть» подружилась с Motorola. Чичваркин обнаружил пропажу телефонов Samsung на $170 000 и решил, что это виноваты нерадивые корейские менеджеры в Москве.

«Скоро телефонов Samsung в Москве станет заметно меньше», – обещал корейцам Чичваркин. Газета «Ведомости» назвала конфликт «битвой гигантов»: на «Евросеть» приходилось не менее 15% столичной розницы сотовых телефонов, а на Samsung – 10% российского рынка мобильников. Обе компании долгое время ничего не хотели слышать друг о друге до тех пор, пока в Samsung Сангмина Джонга – менеджера, которого обвинял Чичваркин, – не перевели в другой регион, а в «Евросети» не поймали воришку Сергея Власкина. Стороны тогда договорились, но сквозь зубы – Samsung так и не сделал своим дистрибьютором «Евросеть», то есть перепродавать мелким региональным компаниям телефоны она не могла.

Перемирие продолжалось полтора года. А в июле 2005 года Чичваркин разослал своим сотрудникам письмо, в котором, как всегда образно, обвинил Samsung в дискриминации:

В том, что Чичваркин обижался на своих оппонентов искренне, у меня лично нет никаких сомнений. На месте того же Сангмина Джонга я бы брал отгул и уезжал куда-нибудь подальше, когда Чичваркин приезжал на переговоры в корейский офис Samsung. Однако смотрите: экспедитор Андрей Власкин воровал не только телефоны Samsung, а вообще все трубки без разбору. Чичваркин не мог не знать о том, что пропадают и другие телефоны, но в качестве спарринг-партнера выбрал себе именно Samsung. Зачем ему нужно было ругаться именно с этой компанией?

Чичваркин любил создавать «точки напряжения», которые потом давали преимущества компании, рассказывает Инга Чурашова. Бывший президент «Евросети» Элдар Разроев уточняет – компания никогда не требовала себе какихто особых условий, которых нет ни у кого другого. А вот если кому-то из конкурентов предлагали чтото интересное, «Евросеть» хотела получить предложение не хуже, добавляет Разроев. Но всетаки «Евросеть» всегда требовала, чтобы закупщики снижали цены при росте продаж, говорит бывший начальник отдела рекламы и вице-президент по маркетингу компании Дмитрий Патрацкий. «Евросеть» так работала сама и пыталась заставить поставщиков работать так же. Он уверен, что именно мягкотелость в отношениях с партнерами в свое время сгубила «Техмаркет»: их не заставляли продавать телефоны по более низким ценам, и компания-лидер сама себя лишила конкурентных преимуществ.

Ведущий аналитик Mobile Research Group Эльдар Муртазин уверен, что в свое время кражи были лишь поводом для ссоры «Евросети» с Samsung. Кроме непосредственного давления на самих корейцев, «Евросеть» решала для себя множество других задач, продолжает эксперт. Вопервых, это «психическая атака» на Nokia, которая тогда не хотела работать с «Евросетью» напрямую. Вовторых, способ «выбить» условия получше у ключевых партнеров «Евросети» – корейской LG и компании Meridian Telecom, продающей в России телефоны под своей маркой Fly. Благодаря им у «Евросети» была сбалансированная товарная линейка: дешевые телефоны Fly, средние по цене LG и дорогие телефоны от Samsung и Nokia. «Fly всегда хотел продать побольше телефонов и отвоевать долю рынка, а его шантажировали: мы вас заменим на LG, или снижайте цену», – объясняет Муртазин. С LG договаривались, используя как пугало Samsung. Причем неважно, продавала его «Евросеть» или нет, смысл угрозы не менялся: снижайте цены, а не то мы помиримся с Samsung или договоримся с ним о снижении цены. А ссоры с Samsung и Nokia лишь демонстрировали серьезность намерений «Евросети». «Они играли на противоречиях между компаниями, играли хорошо и играли постоянно», – резюмирует аналитик.

Зачем же компании соглашались играть в игры, навязанные «Евросетью»? Изза продаж. Не зря Чичваркин так хотел, чтобы «Евросеть» стала лидером по продажам телефонов в России. «Я приблизительно представлял себе рыночную теорию, – вспоминает он про конец 90-х, – мне хотелось достичь того момента, когда станешь на рынке настолько значимым игроком, что сможешь уже получать дисконт от объема». Кроме скидок, «Евросеть» торговалась с поставщиками за объем товарных кредитов и отсрочку по платежам за них. Motorola, к примеру, давала 90 дней кредитной отсрочки на все рождественские периоды, то есть «Евросеть» получала телефоны и прочую технику Motorola во время пика распродаж, а расплачивалась уже после праздников.

Самые сложные отношения у «Евросети» сложились с финской Nokia. Чичваркин говорит, что источник проблем был один: Nokia заставляла «Евросеть» работать не напрямую, а через своего дистрибьютора VVP Group. Удивительно, но в российской прессе я об этой компании вообще ничего не читал! Уже потом нашел в Интернете три или четыре упоминания VVP и ее председателя правления Василия Сибирцева: одно об открытии фирменного магазина Nokia в Краснодаре в 2008 году, и пару-тройку – про рынок Белоруссии, где VVP тоже является дистрибьютором финского производителя.

Чичваркин уверяет, что VVP Group – крупнейший дистрибьютор Nokia в России и вообще компания с гигантской выручкой, которую «Евросеть» обогнала последней на этом рынке в 2004 или 2005 году. Я сначала ему не поверил. И напрасно. На сайте www.vvpgoup.com в разделе «Представительства» головным офисом группы числится компания ООО «Центр Дистрибьюции». 22 млрд рублей за 2009 год – столько составила выручка, если верить системе «СПАРК-Интерфакс». Если бы эта компания хоть гдето «засветилась», она должна была войти на 92-й позиции в последний рейтинг

Forbes 200

крупнейших непубличных компаний. Перед ней в этом рейтинге из числа «чистых» продавцов мобильной техники были бы только «Евросеть» (выручка 55 млрд рублей) и «Связной» (46 млрд рублей). А среди дистрибьюторов компьютерной электроники VVP в рейтинге опередили бы разве что Merlion и холдинг НКК, в который входит серьезное подразделение дистрибуции.

Согласно все той же системе «СПАРК-Интерфакс», владелец ООО «Центр Дистрибьюции» – некий Глеб Сибирцев. Чичваркин говорит, что VVP Group основал ее председатель правления Василий Сибирцев – гражданин Эстонии. А по данным знакомого с бизнесом компании специалиста, VVP Group принадлежит Василию Сибирцеву и его партнеру по бизнесу Павлу Нарышкину – его контактный телефон есть на сайте VVP Group в разделе «клиентам». Кроме дистрибуции Nokia, VVP еще работает с Sony Ericsson и интернет-провайдером Yota.

Хорошо, эта компания действительно существует – так что же с ней не поделила «Евросеть»? Чичваркин рассказывает, что всегда хотел работать напрямую с Nokia, чтобы цены были ниже, но финны сопротивлялись: топменеджерам компании нравится, что поставки идут через одну компанию, с которой можно договориться. Изза этого в Россию поставляют не те модели, которые здесь нужны, и Nokia теряет на этом деньги – если верить Чичваркину, «у них есть гениальные инженеры, а весь сбыт работает против».

По данным Муртазина из Mobile Research Group, VVP Group поставляет в Россию все модели, а не только те, которые хотели бы заказать продавцы. Чтобы продать их все, VVP вынуждает розничные сети брать менее популярные «в нагрузку» к ходовым. «Евросеть» постоянно бунтовала против этой схемы и даже однажды договорилась о прямых продажах с финнами. Но счастье Чичваркина длилось всего 9 месяцев.

«Я Жене не прощу, что он не дал дожать ситуацию с Nokia, – качает головой Разроев. Дело было в конце 2006 года, и он хотел пойти до последнего. Да, Чичваркин тогда разбивал о стену телефоны Nokia, принадлежавшие сотрудникам. Да, в салонах «Евросети» задвигали финские телефоны в самый дальний угол. Но надо было перед Новым годом вообще удалить их с полок! «А Женя сказал, что интересы наших потребителей важнее, чем выиграть конфликт с Nokia», – унывает Разроев. Он уверен, что после провала предновогодних продаж в «Евросети» Nokia прибежала бы к ней мириться точно так же, как до этого Samsung.

Профессионалы до сих пор спорят, кого больше наказывала «Евросеть» – провинившихся перед ней партнеров или себя. Nokia как была ведущим игроком, так и осталась», – говорит Чурашова, работавшая до 2010 года в Motorola. Или взять последний конфликт с Samsung. «Их за месяц опустили ниже LG [другой корейский бренд и давний соперник Samsung] перед Новым годом, это значит – надругались в особо извращенной форме, – рассказывает Разроев, – потом менеджмент московского офиса сменили, появился расположенный к нам руководитель, и мы договорились».

Руководитель – это Дмитрий Кузнецов, которого тогда назначили вице-президентом российского представительства Samsung. Кстати, уникальное назначение в истории Samsung: обычно на таких позициях работают корейцы. Но тут, видимо, они отчаялись разобраться – с кем в России нужно воевать, а с кем дружить. Так вот, Кузнецов сегодня утверждает, что Samsung из-за конфликта ничего не потерял.

Зачем тогда ссорились? У корейской компании до 2006 года была другая стратегия на рынке мобильных телефонов. Исторически Samsung в России, как и во всем мире, дебютировал в качестве «Sony для бедных» – он в принципе выпускал то же, что и японцы, но чуть похуже и заметно дешевле. Поначалу мобильные телефоны Samsung продавались плохо, и в 2000 году это направление вообще хотели закрыть. А потом решили сделать ставку на дорогие и имиджевые модели – и в этом качестве корейцы преуспели совершенно неожиданно – и для себя в том числе. К 2005 году у них уже были недорогие модели. Но корейцы их продавали неохотно, чтобы бренд не ассоциировался с дешевыми поделками. А Чичваркину дешевые Samsung очень нравились. Потому он и сетовал, что ему Samsung не дает продавать телефоны помногу, – а корейцы возражали, что им не нужна такая доля рынка, им нужна высокая прибыльность. Все закончилось ссорой.

Вопрос: у какой розничной сети в мире продажи росли быстрее всех до начала последнего кризиса? Правильный ответ: у «Евросети». Если верить консалтинговой компании Deloitte, в 2006 году «Евросеть» вошла в топ250 крупнейших розничных сетей мира на 229-м месте – кроме нее, в том году в рейтинг из россиян попала еще продуктовая сеть X5 Retail. За 2001–2006 годы средний рост продаж за год у «Евросети» составлял 137% – больше, чем у любой другой компании среди крупнейших. То же самое повторилось и через год, и через два. А по итогам 2009 года «Евросеть» уже в рейтинг не вошла – здравствуйте, кризис и новые владельцы. Зато теперь у «Евросети» рентабельность бизнеса выше, чем у конкурентов.

Что такое работа в самой быстрорастущей розничной сети мира? Это как езда на автомобиле по пересеченной местности без тормозов, сравнивает Элдар Разроев, президент «Евросети» в 2004–2007 годах. Бывают компании, которые в разный период бизнеса становятся агрессивными в чемто одном – или на уровне менеджмента, или на уровне задач. Например, их заставляет развиваться экспансия в новые регионы. А «Евросеть» – это уникальный случай, у нее агрессивность была просто в крови благодаря Чичваркину, считает Разроев. И добавляет: «Движущий мотив – трахнуть рынок». Как видно из цифр Deloitte, Чичваркину это удалось сделать в мировом масштабе. По словам Разроева, в какойто момент «Евросеть» даже сдерживала продажи, чтобы доля компании на рынке была меньше 40%. Иначе она рисковала навлечь на себя внимание антимонопольного ведомства и отторжение абонентов: никто не любит компании, которые доминируют на рынке. Самый главный конкурент Чичваркина Максим Ноготков считает, что у того продавать телефоны получалось намного лучше, чем на них зарабатывать.

Какова роль второго акционера, Тимура Артемьева? С самого начала совладельцы поделили между собой обязанности: Чичваркин вел коммерцию, Артемьев занимался финансами. «Акционеры были как двуликий Янус, они смотрели в разные стороны», – делится наблюдениями Разроев. По его словам, Артемьев – человек процесса, он погружался в какую-нибудь проблему целиком и жил в ней – и никогда не мог принять окончательное решение, пока его не «выдернешь» из проблемы. А Чичваркин принимает решения мгновенно – это Разроев заметил еще во время работы в «Мегафоне». Для Разроева это стало основной причиной, по которой он пришел в «Евросеть». «Ненавижу тугодумов, на мой взгляд, это синоним тупизма, – объясняет он. – В бизнесе не страшно ошибиться, страшно не вовремя принять решение. Если ты принял решение и ошибся, ты всегда можешь все поправить. А если ты принял решение не вовремя, оно потом будет уже неактуально».

Тимур Артемьев говорит, что в «Евросети» он заскучал в начале 2003 года. Тогда банковская группа «Альфа» предложила купить его сеть салонов за $42 млн, и он посчитал: если тратить по $1000 каждый день, денег хватит на 50 лет. «Я и сегодня столько не трачу», – признает Артемьев. Дальше ему работать в «Евросети» было не так интересно – он попробовал заняться политикой, а через несколько лет основал свою компанию, цель которой – найти технологии продления жизни.

Инаугурация Дмитрия Медведева проходила по старому сценарию, который успели отшлифовать еще при Ельцине. Разве что, как пожаловался бессменный путиновед «Коммерсанта» Андрей Колесников, на этот раз всем гостям не хватило вешалок. «Значит, все дело в том, что в стране вдруг стало намного больше элиты», – быстро проанализировал проблему журналист. Один из представителей новой элиты, Евгений Чичваркин, стоял неподалеку и радовал окружающих одной лишь своей внешностью. Он всегда носит яркую модельную одежду неформального вида – свитера, джинсы, разные фенечки. А 7 мая 2008 года бизнесмен оставил фенечки дома и в Большой Кремлевский дворец пришел в строгом костюме и темнокрасных ботинках, которые, разумеется, никому не были видны, кроме стоявших рядом. Главный редактор «Ведомостей» Елизавета Осетинская написала потом в газете, что потеряла дар речи от одного вида Чичваркина в костюме. И не только она: по дороге в Кремль совладелец «Евросети» посетил несколько своих салонов, и нигде сотрудники не признали босса в строго одетом господине.

На инаугурации Чичваркин подарил Медведеву свои любимые книги – трехтомник «Атлант расправил плечи» Айн Рэнд. Раньше он уже дарил «Атланта» Медведеву на день рождения, поэтому, живя в Британии, надеялся, что президент их прочитал хотя бы раз. Это, к слову, не такто просто: текста в трехтомнике на три с лишним миллиона знаков.

«Атлант» – самая известная книга американской писательницы Айн Рэнд, урожденной Алисы Розенбаум, бывшей жительницы Санкт-Петербурга. Роман-антиутопия неторопливо, шаг за шагом рассказывает о том, как идеи социализма приживаются на американской почве и разъедают ее до основания со всеми последствиями, хорошо известными советским людям: чрезвычайными мерами, дефицитом, нищетой и так далее. Если вам лень читать эту книгу, хватит и одной цитаты: «пока вы не поймете, что деньги – корень Добра, вы будете разрушать себя». Айн Рэнд в своих книгах излагала философскую теорию объективизма – этот термин она тоже сама придумала. Основные идеи: разум – единственное средство познания, цель каждого – добиваться личного счастья и не требовать, чтобы о тебе заботились остальные, государство должно лишь защищать частную собственность и права человека, прогресс и экономика держатся на бизнесменах. А враги рода человеческого – альтруизм, самопожертвование, мистицизм и другие подобные вещи, в двух словах – социализм+христианство, которые неизбежно приведут к упадку.

«Атлант» был опубликован в 1957 году, и с тех пор его популярность только растет. В 1991 году Конгресс США провел опрос и обнаружил, что американские читатели считают «Атланта» второй по значимости книгой следом после Библии. Фактически книга стала своего рода Библией для американских зажиточных атеистов: им рассказали, что зарабатывать и заботиться о себе – это хорошо. В январе 2009 года трехтомник был на 33-м месте крупнейшего в мире книжного магазина – интернет-магазина Amazon.com. Особенно книги Айн Рэнд любит состоятельная публика, причем независимо от политических пристрастий – от Рональда Рейгана до Хиллари Клинтон. В России экономический советник Путина Андрей Илларионов предлагал внести «Атланта» в программу школьной литературы. Он же рассказывал, что видел раньше трехтомник в библиотеке Путина.

Чичваркин умеет удивить. В октябре 2002 года «Евросеть» договорилась о том, что будет продавать телефоны в магазинах сети «Пятерочка». Но на прессконференции все обсуждали другой проект «Евросети», который Чичваркин представил между делом. Он пообещал, что «Евросеть» через полгода начнет продавать в России под своей маркой «навороченный» по тем временам телефон с цветным экраном и доступом в Интернет. Стоить он будет вдвое дешевле, чем другие подобные трубки, а соберут их заводы на Тайване: там делают телефоны для Motorola или Siemens и «можно собирать все что угодно». Чичваркин даже показал прототипы, они оказались с монохромными экранами и логотипом, наклеенным сверху. Через год он рассказывал мне, что тайваньцы подвели, процент брака достигал 25%. А если всерьез взяться за контроль качества, то и трубки будут стоить как у конкурентов, поэтому «Евросеть» решила отложила выход своих трубок до лучших времен.

Но Чичваркин на этом не успокоился. От продавцов своих салонов он всегда требовал, чтобы те спрашивали посетителей, что они хотят купить, и заказывали потом указанные модели у закупщиков. Точно так же он сам работал и с партнерами «Евросети» – и операторами сотовой связи, и производителями телефонов. Если Чичваркину казалось, что покупателям не хватает какого-то телефона, он шел к операторам и рассказывал, что и как надо делать.

Помогал Чичваркин и операторам сотовой связи – помните, как он консультировал «Мегафон-Москва» перед запуском линейки тарифов «Прием»?

Чичваркин считает себя соавтором этого тарифа. «Это он немножко погорячился», – улыбается Разроев. Но признает, что его советы помогли сделать «Прием», который «Мегафон» ввел в октябре 2002 года.

Когда весной 2005 года Nokia выпустила дорогой телефон Nokia 8800 в серебристом металлическом корпусе, Чичваркин сразу понял – этот телефон обречен на успех в России. И еще до начала продаж написал в Nokia письмо о том, что нужно сделать другую модификацию – в черном корпусе, и тогда наши соотечественники просто сметут ее с прилавков. Он оказался прав. В Европе серебристый Nokia 8800 стоил летом 2005 года 850 евро, или около 30 000 рублей, а в России его продавали вдвое дороже. И уже осенью буквально все любители статусных телефонов ходили с новой моделью. Но прошло еще несколько месяцев, и вдруг появился такой же телефон – но черный и на 150 евро дороже! Пришлось всем менять серебристые на черные. Но Чичваркин на этом не заработал: хотя «Евросеть» была готова с ходу закупить черные Nokia 8800 на $60 млн (то есть около 60 000 трубок), финны продали их «Связному». Чичваркин тогда возмущался – как так, это же наша идея! «А они мне: идея не ваша, она витала в воздухе», – разочарованно тянет он.

Разроев работал с Чичваркиным и Артемьевым в те годы, когда бизнес «Евросети» рос, подобно лавине. Они неизбежно задумывались о том, что будет дальше, когда рост закончится.

Для сетей салонов связи самое естественное занятие – торговать услугами, недаром операторы платят комиссию. Поэтому наиболее логичный путь эволюции множества ларьков – стать оператором! Судите сами. Кто знает лучше продавцов самой массовой сети в России, что на рынке пользуется спросом, а что нет? Кто еще сможет лучше продавать SIM-карты или карты интернет-телефонии?

Первой сетью магазинов сотовой связи, мутировавшей в оператора, стала международная компания с британскими корнями Carphone Warehouse. Carphone Warehouse возникла в 1989 году – на несколько лет раньше, чем в России вообще появилась сотовая связь. Она могла бы быть ролевой моделью для всех российских сетей, если бы им нужна была какая-нибудь модель. Владелец «Связного» Максим Ноготков говорит, что, создавая сети салонов в России, никто не строил стратегические планы на пять лет вперед и не изучал опыт Carphone Warehouse, к примеру, чтобы использовать его у себя. Идея была простая: если у тебя есть пять магазинов и продажи в них растут безумными темпами, почему бы не открыть еще пять?

Тем не менее Carphone Warehouse стал оператором связи еще в 2001 году, когда купила британскую компанию Cellcom за 9,1 млн фунтов. А в 2003 году он стал оператором сотовой связи. Правда, не настоящим, а виртуальным. В развитых странах операторы сотовой связи вложили в строительство сетей миллиарды долларов и были рады любому новому абоненту. Поэтому появились виртуальные операторы – компании без своих сетей и вышек сотовой связи, просто перепродававшие услуги операторов. Зачем люди шли к «виртуалам»? Те могли обслуживать лучше непосредственных операторов. Например, в качестве виртуальных операторов преуспели компания бывшего музыкального продюсера Ричарда Брэнсона Virgin Mobile или киностудия Disney.

В России первым к бизнесу виртуальных операторов начал присматриваться «Мегафон-Москва». Он построил сеть в столице третьим после конкурентов – МТС и «Билайна», и абонентов ему сначала тоже не хватало. А после перехода в «Евросеть» Элдар Разроев загорелся идеей сделать виртуальным оператором и своего нового работодателя.

В работе облигационного брокера хватает азарта. Ты приходишь на работу и смотришь, достаточно ли хорошо себя чувствуют компании-заемщики, чтобы найти деньги на погашение очередного купона по своим займам или всего займа, если подходит срок. Читаешь отчеты, смотришь новости, узнаешь слухи от других брокеров. «Евросеть» нашла, чем развлечь и эту публику, – из своего облигационного займа она в 2004 году она устроила шоу. Тогда она привлекла миллиард рублей и сделала специальный банковский счет, за состоянием которого брокеры могли следить практически в режиме реального времени. На этот счет поступали деньги от продаж в салонах «Евросети», и можно было проверить – хватит ей денег вовремя на погашение очередного купона или нет.

К несчастью, шоу «долги «Евросети» оказалось практически бесконечным. В первый раз деньги на «Евросеть» Чичваркин занял еще у отца, и с тех пор долги только увеличивались – хотя с отцом он и рассчитался через месяц. Компания росла стремительно: в 1998 году у нее было 5 салонов, 12 сотрудников и годовые продажи в $800 000, а в 2006 году уже 35 700 человек в 5087 салонах с общим оборотом в $4,6 млрд. На практике такой рост означал сплошную головную боль. Постоянно нужно искать новые места под салоны, платить за аренду, а самое главное – покупать телефоны. Когда ваш бизнес устоялся, это не проблема: купил, продал через месяц с прибылью, на вырученные деньги приобрел новую партию. А когда вы каждый год продаете телефонов втрое больше, откуда возьмете средства на покупку новых? Того, что вы заработали, на них не хватит.

В первый раз «Евросеть» чуть не «загнулась» от нехватки денег в 2003 году. Тогда все вложили в открытие новых салонов. Потом Чичваркин договорился о банковском кредите. Но деньги компании нужны были практически всегда. «Когда я пришел, первое, что я понял: компания, которая так растет, не может без внешнего источника капитала поддерживать темп», – вспоминает Элдар Разроев.

Банковские кредиты и облигационные займы проблему долгов не решали, ведь кредиты нужно возвращать. Самый простой способ разобраться с ними – владельцам продать небольшую часть акций и вложить деньги от продажи в компанию. Желающих купить небольшую долю в «Евросети» Разроев начал искать чуть ли не с первого дня работы в компании. «У нас было много потенциальных покупателей», – вспоминает Разроев. Например, переговоры с японской группой Sumitomo Mitsui, которые Разроев называет сегодня «смешными»: японцы были не против купить пакет «Евросети», да вот запаздывали каждый раз на полгода.

Переговоры веселили не только Разроева, но и менеджеров Sumitomo Mitsui. Взгляните на ситуацию глазами японского бизнесмена. Вот вы приезжаете в старое кирпичное здание в Бумажном проезде и поднимаетесь на лифте на четвертый этаж. Раньше здесь было ФГУП «Пресса», а сейчас – множество разных офисов. Вы проходите в дверь одного из них. Над ней вас встречает картина – оскалившаяся волчья морда с вопросительноугрожающей гримасой, под ней красуется издевательская в контексте надпись «Добро пожаловать». В холле висит другое полотно – «Изгнание Иисуса Христа из супермаркета»: тот держит над головой руку с мобильным телефоном, а его выставляют из магазина. Вас проводят в кабинет, в центре которого на столе лежит раскрытый дипломат, набитый долларами – поди разбери с ходу, настоящими или нет. И снова картины: напротив стола – «Секс на столе» (босс занимается сексом со своей секретаршей), напротив дивана – «Секс на диване».