Промозглый зимний вечер. На улице кромешная темнота. Холодный дождь стегает меня по плечам и тянет вниз мою промокшую куртку. Я стою на остановке, и никто не видит, что я плачу.

Я в отчаянии. Мне 25 лет, и моя жизнь похожа на кромешный ад. Дождь вперемежку со слезами стекает по моим щекам, но я не чувствую холода, я не чувствую ничего. Только боль, сжимающую сердце стальными клещами. Я не понимаю, для чего мне жить, почему я появился на свет. Для того чтобы страдать и мучаться, для того чтобы приносить боль своим родным и близким? Что я за сын, который не может обеспечить старость своих родителей, что я за отец, что за мужчина, если не могу прокормить свою семью? Если я ненавижу себя, как мне жить с ненавистью в душе к себе самому?

Я работаю с утра до ночи. Я просыпаюсь в 5.30 и бегу на работу. Отработав смену на заводе, полтора часа еду до института и с закрывающимися от усталости глазами слушаю лекции на вечернем факультете Тольяттинского политехнического института. Занятия заканчиваются около десяти, и я вновь бегу, чтобы успеть на свой рейс. Продрогнув в стылом, вонючем автобусе, уже далеко за полночь я переступаю порог нашей маленькой перенаселенной квартирки.

Кроме нас с женой и дочкой здесь живут и мои родители. Все они давно спят. Стараясь не шуметь, глотаю холодный ужин, но от голода даже не понимаю, что я ем, и тут же на кухне сажусь за курсовую работу. Ее нужно сдать завтра, и потому я старательно вычерчиваю графики. Голова гудит от усталости, а глаза слипаются, хоть вставляй спички. Одно утешение – сигареты и горячий чай. Из окна нашей крохотной кухни я вижу огромную холодную луну.

Страшное одиночество, страшная пустота. Вроде бы в доме спят мои родители, спят моя любимая дочурка и жена, но мне одиноко. У меня полное ощущение, что я один на белом свете. Мне хочется вытянуть шею и завыть на луну.

Я родился на Дальнем Востоке, в семи с половиной тысячах километров от Москвы, в маленьком таежном поселке Ерофей Павлович, названном так в честь знаменитого исследователя этого края Ерофея Хабарова. Рождение мое проходило в помещении, которое с трудом можно назвать родильным домом, потому что оно представляло собой одну из секций барака. В другом крыле располагалась амбулатория, а чуть поодаль, скромно прикрытый кустами, стоял сарайчик морга.

Персонал был совершенно не готов к рождению столь крупного ребенка, и я появился на свет перекрученным пуповиной. Меня откачивали две дюжие санитарки. Благодаря их объединенным усилиям в конце концов я громко взревел. Вспоминая об этом, мама смеется, что я не плакал, как все младенцы, а громко кричал басом. Так, в момент борьбы со смертью я получил первую школу выживания, а семья Довгань приросла новым членом.

Я выжил, но мое детство нельзя назвать радужным и беззаботным. Моя семья в прямом смысле слова боролась за выживание.

В то время в плановой государственной экономике СССР все распределялось из центра: кому что носить, кому на чем ездить, кому что есть и где жить. В какой-то момент партийное руководство нашей страны решило, что Дальний Восток вполне можно осваивать без дополнительных затрат: «северных» коэффициентов и улучшенного снабжения. Зарплата дальневосточников мигом уменьшилась в два раза, и мы были практически брошены на произвол судьбы. Представьте, как горстка людей выживала в тайге, где даже летом в 30-градусную жару земля оттаивала только на глубину ладони. Я прекрасно помню картину: мой приятель Сережка с удивлением смотрит на румяное яблоко, которое ему протягивает приехавшая издалека родственница. Семилетний мальчишка недоверчиво спрашивает: «А что это такое?» Добрая женщина была просто поражена: «Это же яблоко, возьми!» «Я не знаю, что это, я никогда не пробовал…»

Одним словом, выживали, как могли. Но, наверное, везде есть закон компенсации. Зато какая там была природа! Словно бушующее море, на тысячи километров вокруг зеленела тайга, высились сопки, между ними журчали маленькие горные речки, чистые, как хрусталь, холодные, как лед. Нигде в мире я не видел такой величественной первозданной красоты.

Мой первый поход в школу запомнился мне огромным букетом гладиолусов, которые папа принес рано утром с рынка, и большим коричневым ранцем с жесткими ремнями, которые больно впивались мне в плечи. Совершенно очумевший от суматохи первой в моей жизни общешкольной линейки – с громкоговорителем, колокольчиком и поздравлениями, я испытал немалое облегчение, когда нас наконец завели в пустой гулкий класс и усадили за парты.

Тольятти тогда еще трудно было назвать городом: в округе стояло всего несколько многоэтажных жилых домов да вдалеке высились корпуса ВАЗа. Отец получил квартиру одним из первых новоселов. Она была совсем небольшой – всего 36 квадратных метров, но у нас с братом была отдельная комната. Кругом еще полным ходом шла стройка, сплошные фундаменты и котлованы, тротуаров не было и в помине – по осени мы с трудом пробирались через непролазную грязь.

Наша школа располагалась в старом, не приспособленном для такого наплыва детей здании – даже учебников хватало не всем. Да и учительский коллектив был собран наспех, из случайных людей, зачастую имевших только косвенное отношение к педагогике. К сожалению, это не могло не сказаться на учебном процессе.

В начальных классах у меня были только хорошие отметки. Я очень хорошо помню этот короткий отрезок школьной жизни, когда я был счастлив. Я узнавал новое, получал пятерки, и в моей жизни был действительно яркий, светлый период.

Но года через три все изменилось. Я даже не помню, с чего все началось, но школа невзлюбила меня, а я – школу. Теперь я понимаю, что виноваты были даже не учителя – среди них были по-настоящему хорошие педагоги, искренне любившие детей и свою профессию, – а практикуемая тогда система обучения. Система, которую насаждали к тому же недалекие люди, по воле случая оказавшиеся в нашей школе в авторитете.

Сразу после выпускного бала я уехал в Краснодар. Там меня ждало то, к чему я рвался всей душой: выдающийся тренер по гребле Владимир Константинович Долгов пригласил меня в экспериментальную группу олимпийского резерва. Я был одним из перспективных молодых гребцов, входил в молодежную сборную Советского Союза, и вся моя дальнейшая карьера должна была быть выстроена по всем канонам большого спорта: выступления на соревнованиях, медали, загранпоездки, квартира, машина.

Конечно, мне было грустно оставлять родительский дом, но здесь я видел свое будущее. Только в Краснодаре тогда существовал физкультурный институт с кафедрой «Гребля на байдарках». Я принял решение посвятить спорту всю жизнь.

Родители не очень одобряли мое решение, они страшились выпускать меня из родительского гнезда неоперившимся семнадцатилетним юнцом, но ничто в мире не влекло меня так, как спорт, и они нехотя смирились с моим решением. Прощание получилось холодным. Обуреваемый неясным чувством вины, я сел в поезд, и он умчал меня в далекий чужой город.

Но когда я открыл дверь нашего спортивного домика и увидел знакомых ребят, у меня словно гора с плеч свалилась – здесь было мое место, здесь я чувствовал биение жизни.

Меня встретили радостно и объявили изумительную новость – завтра едем купаться на море! Рано утром мы загрузили палатки, провизию и уже через несколько часов весело плескались в море. Мне, мальчишке, вырвавшемуся из стен школы, это был настоящий подарок. Нас было четверо, мы смеялись, мы купались, боролись, по очереди готовили безумно вкусную еду. Два дня, двое суток непрерывного счастья. Звездное небо, яркое солнце и друзья – эти дни я запомнил на всю жизнь.

Первая моя работа в жизни была, наверное, самой увлекательной, интересной и, может быть, именно она определила всю мою дальнейшую судьбу. Студент, мальчишка, только вчера отслуживший в армии, сегодня я был уже тренером по гребле, уважаемым человеком, кумиром малышей, влюбленно наблюдающих за мной из-под навеса лодочной станции.

Я чувствовал себя самым счастливым человеком в мире. Я мог передавать свой опыт и знания маленьким гребцам, открывающим для себя мир спорта. У меня была возможность учить их думать «по-взрослому» – оттачивать технику, овладевать стратегией, тактикой, умением ставить цели. Мы вместе с ними мечтали о великих Олимпийских играх. Уже тогда я проводил свои первые совещания по планированию спортивного календаря, по анализу наших достижений и успехов. Практически на каждой тренировке я отрабатывал ораторское искусство, искусство мотивировать людей, пусть это и были всего лишь 10-12-летние ребятишки. Тем было сложнее и интереснее.

Вы только вдумайтесь, что такое гребля на байдарках. Это невероятный, нечеловеческий труд, на посторонний взгляд, не имеющий никакого смысла. Это самоистязание до полного предела ваших человеческих возможностей. Каждая тренировка по гребле, настоящая тренировка, – это борьба. С тяжелой вязкой водой, с ветром и снегом в лицо, с болью в мышцах, с собственной немощью. Это борьба прежде всего с самим собой. И представьте, какие слова нужно находить тренерам, чтобы обычного мальчишку, который в наш компьютерный век не очень-то жалует физическую нагрузку, научить преодолевать самого себя! Сколько эмоций, сколько сил нужно вложить в каждого пацана, чтобы сделать из него спортсмена! Это бесценный опыт, который пригодился мне потом в жизни, но это и бесценные часы счастья, которые я испытал вместе со своими мальчишками.

Когда мы заканчивали тренировку, мы вместе купались, играли в воде в догонялки. Крики, визг, фонтан брызг в лицо… Иногда я брал катер и катал мальчишек на водных лыжах. Видели бы вы, как гордо, выпятив грудь, они ехали за нашим стареньким катером, представляя себя суперменами, голливудскими звездами! Мы вместе с ребятами ходили в походы. В наше время мы могли себе это позволить, не беспокоясь за нашу безопасность. Мы уходили в самые глухие места, где жили в палатках, тренировались, жили, как Робинзон Крузо на необитаемом острове. Никому и в голову не приходило, что может быть какая-то опасность или агрессия от бандитов, наркоманов или уголовников.

Это было удивительное время! Мы не думали о деньгах, их просто в Советском Союзе не было. Но мы были счастливы! Я уверен, что большинство людей старшего поколения вспоминают свою молодость и жизнь в Советском Союзе как действительно счастливые годы. И не только потому, что мы были молоды, а молодость всегда приятно вспомнить. Дело не в этом. Жили по-другому. С одной стороны, высокие понятия – долг, честь, дружба были не пустым звуком. С другой – намного гуманнее относились к старикам и детям. А учительская, преподавательская работа пользовалась огромным уважением.

Дорогой мой читатель, в первой части книги я рассказал вам свою личную историю. Почему я это сделал? Все очень просто. Во-первых, я хотел показать вам, что вы одаренней меня, талантливей, способней. Посмотрите на мою судьбу: детство и юность в провинциальном городке, пять хронических заболеваний, борьба за жизнь, три крупных разорения, сплошные ошибки и неудачи, включая две глобальные неудачи в личной жизни.

Во-вторых, я хотел сказать, что если даже такой человек как я добился успеха, то вам это сделать во много раз легче. Ваши стартовые возможности сегодня в тысячу раз лучше, чем мои в России начала девяностых годов.

В-третьих, рассказывая свою историю, я пытался понять: что же все-таки позволило мне добиться успеха? Мог ли я добиться его раньше и с меньшими потерями? Да, я боролся за жизнь и смог победить, казалось бы, неизлечимые болезни. Я смог победить пристрастие к табаку и алкоголю. Я три раза разорялся и каждый раз падал все ниже, но и возрождался три раза, поднимаясь на еще более высокую ступень. О чем это говорит?

О том, что мой успех – не случайность. Это доказывает, что есть сокровенные знания, накопленные человечеством, которые точно ведут человека к успеху. Я собирал их по крупицам годами и потому не мог воспользоваться их силой сразу и в полном объеме. Именно поэтому мой путь к успеху растянулся на долгие годы.

Сегодня я собрал их воедино и предлагаю вам, дорогой мой читатель, моя благородная звезда. Они запечатлены в последующих главах этой книги. Воспользуйтесь ими, и вы не потеряете время и не собьетесь с пути.

Дорогой читатель! Я не случайно начинаю свой мастер-класс именно с мечты. Сегодня вы научитесь… мечтать! «Я давно это умею, – скажете вы. – Но мои мечты чаще всего не сбываются или сбываются не полностью». В том-то и дело, мой друг! Чтобы ваши мечты сбылись, нужно уметь мечтать правильно.

«Конечно, я желаю многих вещей, но у меня нет надлежащих качеств характера, у меня нет необходимого образования, нет нужных условий, нет…» Стоп! Сконцентрируйтесь на том, что вы очень хотите получить в жизни: кем вы хотите стать, на деньгах, славе, прекрасной семье, на реализации, но ни в коем случае не анализируйте и не думайте о том, что у вас есть сегодня. В момент принятия мечты это первое главное правило, иначе вы никогда не вырветесь из нищеты.

Почему очень важно сосредоточиться именно на мечте, на своем сердце, на своем воображении, а не на тухлом разуме, не на ничтожных мыслишках, которые пронизывают все наше сознание? Потому что ваш успех находится в сердце, в ваших чувствах, в ваших ощущениях, в вашей мечте, но никак не в логике.

Вся моя система успеха, все упражнения, которые я даю вам в этой книге, направлены на то, чтобы разбудить в вас великого гиганта, разбудить ваше великое подсознание, которое не имеет границ. Большинство людей концентрируют свое внимание на своем «я», но ваше «я» – это маленькая, на самом деле ничего не значащая частичка нашего глобального внутреннего мира.

Еще 20 лет назад ученые считали, что наше сознание, наше «я» – это верхушка айсберга, а посознание или суперсознание – его громадная подводная часть. Сегодня наука утверждает, что наше «я» – это всего лишь маленький грецкий орешек, который лежит на вершине этого глобального айсберга. Разве может наше «я», этот маленький, крохотный грецкий орешек, изменить направление движения айсберга? Конечно же, нет. Айсбергом управляют ветры, айсбергом управляют течения, но ни в коем случае не маленький и ничтожный предмет.

Представь, дорогой мой друг, что ты строишь дом, а дом этот – твоя жизнь. У тебя есть выбор: построить красивый, прочный дом на века – из кирпичей, сделанных из гранита или благородного мрамора, или построить дом из кирпичей, сделанных из… дерьма.

Мы строим свою жизнь каждый день. Просыпаясь каждое утро, мы выкладываем еще один кирпич в этой постройке. Согласитесь, дорогой мой друг, дорогая моя звезда, что такое предложение может показаться вам даже обидным. Какой же идиот, какой кретин, скажете вы, станет строить свой дом из кирпичей, произведенных из дерьма? Это же будет «дерьмовый» дом! И жить в нем будет тошно! Мерзко, страшно, опасно…

Среди нас таких идиотов нет, – скажете вы.

Но это только на первый взгляд кажется, что нет.

Посмотрите, как живет большинство людей. Посмотрите, сколько бедных, несчастных, одиноких людей вокруг! Посмотрите, как они мучаются от страшных болезней! Сколько их стоит в очередях в аптеках, поликлиниках, лежит в больницах! А сколько денег они тратят на лекарства! Да черт с ними, с деньгами!

В древние времена была такая пытка. Человека запирали в клетку, которая была меньше его роста. Он мог стоять там, только согнувшись. Человек страшно мучался, потому что в согнутом теле сдавливались все внутренние органы. Эта клетка убивала медленно и неотвратимо без всяких палачей.

Любого человека убивает то, что противно его естественной природе. Действительно, когда ваша спина согнута, вы зажимаете дыхание, лишая тем самым свой организм полноценного питания кислородом. Незаметно для себя сдавливая внутренние органы, вы лишаете их возможности нормально функционировать. От этого вы быстро стареете. Ведь признак старости – это позвоночник в виде вопросительного знака. Живя с согнутой спиной, этим вопросительным знаком судьбы вы добровольно наказываете себя, будто вы – страшный преступник. Вы издеваетесь над собой, приближая себя к сырой холодной могиле.

Согнутая спина меняет нашу физиологию. Но даже не это самое страшное.

Самое главное, наша согнутая спина напрямую связана с нашим эмоциональным состоянием. Сгорбленный, зажатый человек становится беззащитным перед самыми разными напастями: от болезней до нападения в темном переулке или финансового разорения. Согнутая спина – это ваша визитная карточка для окружающих, влияющая на восприятие вас другими. А это уже не могила, это пострашнее – это жизнь, судьба узника в пыточной клетке.

Эмоциональной клетке.

Представьте, дорогой читатель, что некто всесильный предложил вам провести жизнь в двух разных компаниях. Одна – сборище жутких, грязных, холодных, склизких, вонючих существ, негодяев и уродов. И с ними вам предстоит каждый день засыпать и просыпаться, завтракать и обедать, отдыхать и работать. Прожить всю свою жизнь. Будьте знакомы, их называют Разочарование и Болезнь, Боль и Страх, Нищета и Бедность, Катастрофа и Смерть.

В другой компании – те, кого я люблю. Это добрые, красивые, светлые ангелы. Смотрите, какие красивые у них имена! Любовь, Богатство, Счастье, Гордость, Смелость, Дружба, Долголетие… И каждый несет людям свет, добро, радость, каждый дарит здоровье, силу, счастье, любовь.

Уроды или ангелы – это наши мысли.

Так с кем вы? Выбор за вами! Со злобными тварями или со светлыми ангелами? С дьяволом или с Богом? Что вы выбираете? Ад или рай?

…Извечные вопросы. Тысячи людей задавали их себе на протяжении тысяч лет и продолжали страдать, не сумев найти правильные ответы. Сегодня все изменилось. У вас есть выбор. Почему именно у вас? Хотя бы потому, что вы читаете эту книгу. Значит, вы – ищущий, думающий человек. А еще потому, что вы дочитали книгу до этой главы. Это говорит о том, что многие наши с вами мысли и чувства созвучны.