Темная ночь, наполненная ароматами разгулявшегося лета, медленно опустилась на цветущую землю, окунув леса и горы в непроницаемый мрак. Яркие точки-звездочки вспыхнули искрами на черном покрывале неба, а из-за горных вершин медленно всплыла большая луна. Теплый, почти невесомый ветерок лениво парил над недвижимой гладью лесного озера, едва касаясь темной воды своим дыханием. Вокруг на много лиг раскинулся дикий лес, мрачным воинством выставив ряды высоких крепких деревьев, едва шевелящих пышными кронами.

Слышен лишь шепот трав и шуршание воды у отрывистого берега в гуще прибрежных зарослей. Здесь над песчаным обрывом в ложбинке меж стволов трех высоких сосен, окруженных зелеными кустами, мерно горит небольшой костерок, пыхивая в ночной воздух брызгами оранжевых искр. Пламя лениво пляшет на горячих углях, едва разгоняя своим светом тьму лесной ночи.

Около огня сидят четверо — двое юношей лет двадцати и две девушки несколько моложе их. Одна пара, расположившаяся на красном покрывале под защитой дикого куста, куталась в легкий синий плед, украшенный причудливыми рисунками. Двое других сидели напротив, разделенные с ними огнем костра, крепко обнявшись. Юноша полулежал, прижавшись к груди спутницы, облокотившейся на огромный корень старой сосны.

Юноша, тот, что постарше, тихим голосом вел рассказ, остальные молча внимали ему:

— … а после из клубящегося мрака вынырнул черный дух, покрытый сажей, и на его огромных плечах, источая зеленоватый гной, алели страшные рубцы и язвы. Желтые глаза с багровой радужкой, казалось, извергали отсветы пламени ада, а страшные хрипы, вырывавшиеся у него из пасти, вселяли ужас даже в храбрые сердца. И… хвать, — юноша резко вскинул руки над костром — девушки испуганно взвизгнули. — Он схватил бедного мальчика огромными руками с кривыми когтями и с диким замогильным хохотом воспарил в ночь. Лишь тишина осталась после…