Хозяйка Русского острова Драгана Станишич, американка по рождению и сербка по происхождению, заметила в пределах своих владений странного бородатого человека, проявлявшего, как ей показалось, подозрительный интерес ко всему происходящему на острове. Поселился он в самой маленькой и бедной гостинице, в номере на четырёх человек, и, как доложил Драгане комендант острова, питался скудно и денег буфетчику и ресторатору не платил, а обещал отблагодарить их по пришествии какого-то своего товарища. Бородатый каждый день появлялся на дорогах, где в определённые часы проходила хозяйка острова. И он будто бы порывался подойти к ней, но не решался и то замедлял шаг, то ретировался в сторону. Но однажды Драгана остановилась и заговорила с ним:

— Вы в наших краях человек новый — с чем пожаловали к нам?

— У вас, видно, строгие порядки — вы каждого человека знать должны?

— Остров у нас небольшой, мы тут всех знаем, а вы…

— Я иноземец, забрёл к вам случайно, — и вот смотрю: может, дело для меня найдётся.

Итак, родной нам лидер нужен, родимый. Чтобы Батькой мы его могли назвать, вон как называют Лукашенко в Белоруссии, как называют Кондратенко на юге России. Батька он для них. Ну, представим хоть на одну минуту: стали бы они называть его Батькой, будь он киргизом или китайцем? Свой нужен нам владыка, тогда и назовём мы его Отцом родным. А не будет у нас такого, так и получится, как с нами получилось: войну выиграли, миллионы людей на полях сражений оставили, а пришли домой и увидели: в Кремле как сидели вокруг Сталина «ни одного порядочного человека», так и сидят. Как рыли они для нас яму, так и роют. И вырыли. И когда пришёл их час, столкнули нас в неё. И теперь мы смотрим со дна колодца и думаем: выберемся на волю или оставаться в яме до полного нашего изничтожения?

Криком кричит великий патриот России иеромонах Роман:

Да, может так и случиться: не выберемся из колодца. Нет теперь в народе русском былого бойцовского духа, выбили его из нас за годы советской власти иуды кремлёвские. Не народ теперь у нас, а сплошное стадо мещан и обывателей. И полный счёт нам за наше подлое сидение по углам домашним история ещё не предъявила. И когда предъявит, увидим мы, насколько прав был наш великий пророк Александр Пушкин, говоривший: стричь и резать надо обывателя, всё равно он ни на что не годен. А великий немец Гёте сказал: «Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день за них идёт на бой!». А сделала нас недостойными жизни и свободы та кремлёвская рать, которая и до войны с немцами, и во время войны, и после неё окружала Сталина. Известно нам, что Троцкий связывался с Гитлером, пытался договориться с ним о взаимодействии. Обещал поддержку изнутри СССР. На кого он рассчитывал? А на тех же, кто окружал Сталина. Позже главный хранитель безопасности страны Крючков назовёт их «агентами влияния». Это о них ещё давным-давно учитель Маркса, отец сионизма и коммунизма Моисей Хесс говорил: «Человек должен быть сначала евреем, и только во-вторых человеком». Любил Отец народов русского человека, но почему-то вокруг себя держал только человеков, которые по самой природе обязаны были быть сначала евреями, а уж потом членами партии, членами ЦК, членами Политбюро и т. д. Они-то вот, дождавшись Победы и увидев Гитлера, сгоревшего на костре, и вздохнув свободно, принялись и за самого Сталина. И его извели, а уж потом и за державу русскую взялись. И без особого труда, без единого выстрела сделали с ней то, о чём не смел мечтать Гитлер. Так где же наша Победа?

Тут я слышу, как мои друзья-патриоты в один голос кричат: всё это так, но Сталина не трогай! Сталина сионисты проклинают, а ещё и мы подкинем хвороста в их костёр!

Когда островитяне улетали домой, Фёдор, увозивший их на своей «Пчёлке», шепнул Драгане:

— Кажется, вы хотели научиться летать на моём «ковре-самолёте»?

— Да! И очень. Но это, наверное, трудно будет?

— Нисколько! Тут и учиться нечему. Вот здесь и заключена вся наука.

И он показал на пульт, зажатый в правой руке: им он отклонял в любую сторону машину, поднимал и опускал её, задавал скорость. По пульту располагались рычажки и кнопки, ими управлялась машина. Если нужно сохранить режим, рука оставляет пульт в покое. Но представим на минуту: пульт потерялся, упал, утонул в море. Ничего страшного! На столе лежит другой пульт. Но, предположим, и этот пульт куда-то делся: пропал, кто-то унес его в кармане! И это не страшно. Подойдите к портрету Лукашенко — под ним висит запасной пульт, точно такой же. Важно, чтобы вы знали: какая кнопка какую функцию выполняет.

Фёдор принёс с собой чемоданчик-компьютер, раскрыл его и поставил на середину стола. Обращаясь к Фиделю, сказал:

— Вы там в госпитале, наверное, не слышали о зловещем числе, завешанном над городом Норфолк, что вблизи Вашингтона?

— Как не слышать! Это число «23». Как раз сегодня оно и есть. Газеты и радио, и «бесстыжий ящик», как я называю телевизор, охрипли, пугая этим числом всю Америку. У нас в госпитале об этом тоже говорят. Кстати, а вы не знаете, что это за чертовщина такая. Недавно она висела над небольшим городком… а когда настал этот день… с моря поднялась волна и, как корова языком, слизнула посёлок морских офицеров и в щепки разнесла подводную лодку, которая будто бы подкралась тихой сапой к вашему «Курску» и потопила его. Мы так и не знаем, что это за сила такая нависает над Штатами. Может, вы чего знаете?..

Фёдор от прямого ответа уклонился, а лишь показал на компьютер, где над городом засветилось пышущее огнём число «23», и сказал:

— В Интернете сообщают: событие произойдёт в полдень. Ждать осталось немного. Фидель кратко, не отрываясь от экрана компьютера, рассказал о донесениях, которые ещё до болезни читал в сводках своей тайной разведки. А в них говорилось: «Мистическая сила», которая никем ещё не разгадана, мстит Америке за все гадости, которые та совершает. Двадцать третьего сентября она ударит по небольшому порту, из которого выходят сторожевые катера и гоняют рыболовецкие суда Багамских островов, промышляющих в своих, но пограничных с Америкой водах. Непокорных обстреливают, и даже несколько судов потопили.

Фёдор Светов — человек решительный, теперь же, соединив достижения своих корабельных лабораторий с результатами островных учёных и получив в руки оружие, о создании которого не смеют помышлять самые смелые мужи науки, он всё чаще задавался мыслью: не выйти ли ему на связь с Белым Домом и не поговорить ли с самим президентом Америки? Сегодня за обедом у Драганы он поделился этим замыслом с друзьями. Борис и Павел, как и следовало ожидать, задумались, совета давать не торопились. Оба они опасались, как бы службы электронного слежения ЦРУ и Пентагона не обнаружили местонахождения отважного корреспондента. Их тревогу угадала Драгана:

— А служба электронного слежения Белого Дома не засечёт место вашего расположения? Там у них в подвалах, как я слышала, размещена новейшая аппаратура. Да если подключат ещё и ЦРУ, и Пентагон?

— Наша система запутает любого, кто попытается нас выследить. Теперь же, когда я взял на вооружение технологию Павла…

Он посмотрел на Неустроева:

— …я могу доставать любого противника на многие тысячи километров. А на днях нащупал способ, позволяющий мне не только обнаруживать врага, но и тут же его наказывать.