Петя с грохотом мчится по ступенькам лестницы вниз. На площадке первого этажа его встречает Таня. Такое впечатление, что она даже специально ожидает его здесь, возле своей двери.

— Петя! Подожди!

Мальчик резко, на всем ходу, тормозит ногами. Но руку с перил не снимает, чтобы, ни секунды не задерживаясь, ринуться дальше, если у Тани не такое уж серьезное дело к нему.

— Петя, я знаю, как ты любишь хорошие книги. У меня есть очень хорошая книга.

Мальчик отходит от перил и с оттенком сомнения в голосе спрашивает:

О «тихарях» говорят, что у них хорошая спайка. Говорят, что они дисциплинированны. Говорят, что у них даже какие-то специальные тренировки проводятся. Говорят, что у них в прошлом году не было проигрышей. Да мало ли о чем еще говорят…

Но для Васи они «мазилы». Так легче и самому, так легче внушить уверенность б победе товарищам, вообще как-то лучше себя чувствуешь, если твои противники — «мазилы».

Вася разбегается и легко перепрыгивает через канаву, отделяющую пустырь от улицы. За ним прыгают Коля, Петя, Андрюша.

Подбегает Виктор и доверительным шепотом человека, посвященного во все тонкости дела, сообщает:

— Наши все здесь, а «тихари» опаздывают. У них сегодня важное дело. Помните Алексея, рыжего мальчика, а веснушки красные? Его сегодня в комсомол принимают.

Сегодня среда, и надо купать Маришку. А то белый пудель скоро станет совсем черным.

Таня вздыхает и говорит Наташе:

— И всегда мама преувеличивает! Неделю Маришку не мыли, а ей уже кажется — черная. Чуть-чуть сероватая, и только.

— У твоей мамы всегда все вдвое, — соглашается Наташа. — Про белую собаку она обязательно скажет — серая. Серую она превратит в черную. А как бы она назвала черную — я даже не знаю.

Таня молчит. Она сейчас смотрит вдаль, на желтую повозку с большой надписью «Хлебный квас», которая стоит на углу, в конце переулка. И вопрос о том, что может быть чернее черной собаки, так и остается нерешенным.

Засекреченной точкой» у мальчиков дома номер пять по Грибному переулку был старый гараж. Листы гофрированного железа служили ему крышей, и не только крышей, но и стенами. Внутри мрачно, зимой — холодно, летом — жарко. Размеры? Какие уж тут размеры! Еле-еле «Москвич» помещался. В прошлом году для владельцев машин построили новый большой гараж, а эту «автомобильную конуру», как ее презрительно называла Наташа, управдом превратил в склад строительных материалов. Но потом и для склада построили новое помещение. Гараж остался беспризорным. И тогда им завладели мальчики.

То, что внутри его тесно и неудобно, то, что он далеко в глубине двора, где-то на задворках, то, что «подъездные пути» к нему совсем уже заросли травой, и даже то, что после кратковременного хозяйничания управдома в нем остались запачканные известкой бочка и ведре, штукатурный мастерок, сетка для просеивания песка, доски, дранка — все эго и придавало бывшему гаражу привлекательную заброшенность и таинственность, превращало его в прекрасный «П. В.» — «пункт встреч», где можно обсудить свои самые важные дела…

— Я даже одно время счет потерял, сколько нам забили мячей, — жалуется Коля, усаживаясь поудобнее на сваленных в беспорядке досках. — Потом воду пошел пить, вернулся и спросил у Саши, а он говорит: — «Лучше не спрашивай. За полдесятка перевалило».

Вася и Петя сидят на концах доски, положенной на пустой бочонок из-под извести. Петя тяжелее Васи, и, чтобы доску уравновесить, он сидит на коротком конце, а Вася — на более длинном.

— Перевалило, перевалило, — передразнивает товарища Вася. — Верзилу Вавилу бревном придавило…

О красном уголке домоуправления прохладно, пахнет недавно выбеленными стенами. И от цементного пола, который Тихон Максимович поливает несколько раз в день, тоже тянет свежестью. Зайдешь сюда и не хочется уходить: в квартирах — душно, во дворе — жарко, даже в тени нет опасения от духоты…

У шкафа с книгами стоит Людмила Александровна и беседует с читателями.

— Людмила Александровна, здравствуйте! — Антон Яковлевич пожимает руку старой библиотекарше. — Выручайте, Людмила Александровна!

— Выручу, Антон Яковлевич, обязательно выручу! — отвечает Людмила Александровна и тут же берет из стопки лежащих на столе книг новенькую брошюру в синем переплете.

— Сегодня достала, специально для вас. Ходила к вам в цех, думала зайдете все-таки, хоть и в отпуску. Нет, говорят, не приходил. Решила тогда принести сюда.