...Все они неплохо сохранились. На удивление неплохо; я, признаться, совсем забыл, где они лежат... Пеленки, «простые» и баевые, распашонки, такие крохотные, что невозможно представить себе человеческое существо, которому они пришлись бы впору...

Это существо — я.

Старые вещи сложила в ящик моя бабушка, и после ее смерти о них все забыли.

Двухтысячный год! Год моего рождения, Боже мой... Я вернулся с чествования поздно, около двенадцати, все не мог заснуть... Поразительно, на подобные празднования вечно сбегается всякая шушера, на десяток друзей и учеников приходится два десятка прихлебателей, и они громче всех выкрикивают свои неуместные тосты...

Да, ворчу. Имею право. Человек, которому позавчера стукнуло сто лет, имеет право поворчать.