Последний экзамен в школе был по геометрии. В класс запускали по пять человек. Наверное, чтобы не подсказывали друг другу. Виталия назвали во второй пятерке, чтобы готовился. Все, кого еще назвали, сидели со шпаргалками или тетрадями с билетами и уже в который раз внимательно их читали. Удастся ли незаметно достать шпаргалку в классе, неизвестно. А если не получится списать с нее на экзамене, то неплохо было бы хотя бы поверхностно знать материал.

— Блин, хоть бы мне четвертый достался. Или десятый. Я их наизусть знаю, — просяще говорила одноклассница Люба своей подруге Тане.

— А ты попроси Идею Савельевну, если что. Скажи, что мама болеет, ухаживала там и все такое, не все успела выучить, — подсказывала ей Таня. — Только сначала так попробуй, вдруг как раз их и вытянешь.

Виталий с усмешкой посмотрел на них, и отвернулся к окну. Школа далась легко. Хоть за прогулы и ставили постоянно «двойки», возвращаясь потом на уроки, он сразу отвечал как положено. Это называлось «исправить "двойку"». Но так или иначе, «двойка» все равно оставалась, и в среднем за четверть ему весь год ставили «тройки», потому что прогулов, а соответственно и «двоек», было больше. Даже по любимой физкультуре директор заставила физрука ставить «двойки» за прогулы. В общем, уже было ясно, что по всем предметам в аттестате будут стоять «тройки», кроме тех четырех предметов, по которым были экзамены. Когда Виталий сдал на «пять» экзамены по алгебре, русскому языку и литературе, завуч пообещала, что по этим предметам в аттестате будут стоять «четверки», несмотря на то, что все четвертные оценки были «тройками». Видимо, учителя просто постеснялись ставить итоговые «тройки» после такого успешного экзамена. И последний экзамен он тоже знал, что сдаст на «пять». Ответы на все экзаменационные вопросы знал, как говорили учителя, «на зубок».

Дверь открылась, и вышел последний из первой пятерки, Вова Грушин, с унылым лицом. Следом за ним сразу высунулась голова математички.

Больше не даю свои произведения никому на предварительную прочитку, поэтому обычного интервью в конце, как раньше, больше не будет. Но издатели мне подсказали, что читатели уже привыкли к тому, что в конце я объясняю некоторые вещи, которые показались непонятными моему первому читателю. Поэтому я без интервью, своими словами объясню кое что. Во первых прошу прощения за еще одну вот такую неожиданную концовку своего произведения. Но такова жизнь. Иногда в ней заканчивается все неожиданно, и не так, как хотелось бы. Но эта история закончилась именно на этом. После смерти Димона мстить за него мне почему-то не пришло тогда в голову. Во-вторых, должен сказать, что события опять сильно сжаты для сценария фильма. На самом деле мой друг Дмитрий Сосновский будет ходить в этот стрелковый клуб очень долго, где-то около года, прежде чем ему доверят там стрелять с пистолета. Достаточно сказать, что известие в газете о его трагической гибели мать принесла мне уже после того, как я покинул то училище после окончания первого курса. Потом у меня с этим Жекой Непомнящим еще будут стычки, и некоторые даже серьезные. Жека нанесет несколько ударов ножом моему однокласснику по вечерней школе Андрею Сражевскому. Как Андрей тогда выжил, удивились многие. Но меня удивило другое, что на следствии по этому делу Жека гулял под подпиской о невыезде. Даже для первого раза это было слишком серьезное преступление. А потом уже Жеку убьет другой мой друг юности, тот самый Леша Быков, о котором здесь упоминалось в книге. Он уже давным-давно отсидел за него. Но это будет уже другая история, не имеющая к Димону и его девушке никакого отношения. Конечно, когда я конфликтовал с Жекой, где-то в глубине души я вспоминал и о той истории, и это, возможно, заставляло меня действать с ним жестче. Но все же эта история, о которой я рассказал, была уже в прошлом во время этих конфликтов. Ни в каких дальнейших стычках с Жекой ни разу не упоминалось даже имя Димона или его подруги. Поэтому и рассказывать в отдельной книге про эти события я не буду. Хоть там и привело все к кровопролитию, но уже не происходило ничего интересного, о чем стоило бы рассказать. Просто объяснил сейчас, что хоть и запоздалое, и совсем по другому поводу, но возмездие все же настигло этого человека. Дальнейшая судьба девушки Дмитрия мне неизвестна. Но надеюсь, что она в порядке. Ну а о дальнейшей судьбе некоторых других ребят, о ком было упомянуто в этой истории, вы можете прочитать в книге «Начало конца». Она является фактическим продолжением этой книги. Только за исключением того периода, о котором мне нечего рассказать интересного. О некоторых парнях прочтете еще в других книгах потом. Например, Елах попадет в мою группировку только в 98-м году, когда уже отсидит свой срок за убийство. Одно время мы сидели вместе. Он будет фигурировать в книге «Строгачи», которая будет уже про 99-й год. Примерно в одно время вместе с Елахом у меня окажется и тот самый Толстый, с помощью которого я мечтал воздействовать на Жеку в этой истории, потому что Жека боялся только его. Толстый — это тот самый, из фильма и книги «Спец». Только по фильму он значился как Старый, я их поменял прозвищами в фильме. В общем, многие имена еще будут фигурировать в продолжениях. Ну а в этой книге наряду с этой историей я описал, как именно мы становились преступниками. Первые пьянки, вхождение в ряды уличных блатных, первые грабежи и все остальное. Что, в конечном итоге, и привело меня в тюрьму, так заканчивается продолжение этой истории "начало конца". В тюрьме я узнаю, что тот перстень, который я хотел себе наколоть, более правильно называется "дорога через малолетку". Но мысли и действия свои описывал такими, какими они были у нас в том возрасте, поэтому ничего менять не стал. Мы часто ошибались и думали неправильно. К тому же, то толкование наколки перстня, которое мне сказал мой друг, и навело меня теперь на новое, более подходящее название для этой книги, которую изначально планировал назвать "блатные". Потому что у половины трудных подростков именно так и начиналась своя ДОРОГА НА МАЛОЛЕТКУ. Может быть, кто-то извлечет для себя какие-то уроки, и сделает какие-то выводы. Во второй половине книги я уже почти не упоминал о своих одноклассниках, потому что именно показывал, как и почему менялся мой круг общения. И, забегая вперед, скажу, что никто из моих первых школьных друзей не пошел по моему пути. Многие стали хорошими рабочими, служащими, моряками и бизнесменами. И все живы и здоровы. Тогда как я постоянно ходил под пулями и хоронил своих уже других друзей, если в это время не сидел в тюрьме, как во время похорон моего брата. Так что каждый молодой человек, который это прочтет, может сделать для себя выбор, в каких кругах и с какими друзьями ему быть. Димон был такой же, как и мои школьные друзья, но его смерть была случайностью. А вот смерть Жеки и половины из тех, о ком рассказано в моих книгах, закономерностью. КАЖДЫЙ ВЫБИРАЕТ СВОЮ ДОРОГУ САМ.