Аскетон, Ирландия

23 марта 1833 г.

Алексея не было дома более двух лет, но для Элис О'Нил это время казалось вечностью. Девушка улыбнулась своему отражению в зеркале в золоченой оправе, висящем над изящным бюро палисандрового дерева в ее спальне, оформленной в розовых, лиловых и белых тонах. Элис только что закончила наряжаться. Восторг ее был очевиден — щеки раскраснелись, глаза ярко блестели. Она с нетерпением ожидала встречи с Алексеем де Уоренном, горя желанием услышать рассказ о его приключениях.

Элис гадала, заметит ли он, что за последние два года она превратилась во взрослую девушку. У нее не было недостатка в кавалерах, не говоря уже о пяти предложениях руки и сердца.

Алексеем овладело беспокойство, причину которого он не мог понять. Так долго находясь вдали от дома, он должен был вести себя совершенно по-иному. Обычно время, проведенное им в кругу семьи в их ирландском имении, протекало привычным образом: он совершал продолжительные конные прогулки по окрестностям, наносил визиты соседям, пил чай с сестрами и присутствовал на оживленных семейных ужинах. Сейчас же молодой человек испытывал напряжение и желание как можно скорее оказаться на своем корабле и поднять паруса.

Прошлой ночью ему не удалось заснуть. Весь вечер он думал о своем плавании из Китая, о цене на чай, которую заплатят лондонские агенты, и о том, сколько времени ему потребуется, чтобы повторить это плавание. Перед своим мысленным взором он рисовал корабль, который построит на деньги, вырученные от торговли китайским чаем. Но стоило Алексею оказаться в своей темной спальне, он тут же стал грезить о Элис О'Нил. Даже сейчас, сидя за завтраком с родными, он не мог не думать о ней.

Она всегда была красавицей. Он осознал это, еще будучи мальчишкой, когда они впервые встретились. Никогда не забыть ему, как он вошел в гостиную Хармон-Хаус, только что возвратившись в Лондон вместе со своим отцом после длительного плавания с Ямайки, где он вырос. Алексей, разумеется, читал об этом городе, но и вообразить не мог, что он окажется таким огромным и бурлящим жизнью, что там будет так много дворцов и особняков. Мальчик был очень взволнован тем, что наконец-то очутился на родине отца, но также и удивлен — хотя тщательно скрывал это. По дороге в Хармон-Хаус Клифф показывал ему и Ариэлле многие из лондонских достопримечательностей. Для маленького Алексея их городской особняк показался столь же величественным и внушительным, как и Букингемский дворец.

Чтобы скрыть возбуждение, мальчик расправил плечи и намеренно стал вести себя более развязно. Отца радостно приветствовали его братья, один из которых оказался графом Адарским. При встрече присутствовали и другие взрослые, а также дети. Вниманием же Алексея целиком завладела милая девочка с золотистыми волосами и в розовом атласном платье, которая сидела на обтянутом дамастом диване.

Тогда маленький Алексей решил, что перед ним настоящая принцесса. Он никогда еще не видел столь красивой девочки, а когда она посмотрела на него, он почувствовал себя так, будто его ударили под дых и ему нечем дышать. Но она стала задирать перед ним нос, как подлинный сноб, и Алексею захотелось чем-то ее поразить. Он приблизился к ней с важным видом и, не потрудившись даже представиться, стал похваляться своими морскими приключениями. Ее фиалкового цвета глаза распахнулись и стали похожи на два блюдца…

Черный лакированный экипаж О'Нилов въехал в распахнутые железные ворота в каменной стене, опоясывающей владения де Уореннов, и колеса его заскрипели по посыпанной раскрошенными морскими раковинами подъездной аллее. Элис, сидевшая в экипаже вместе со своими родителями и братом, схватилась за ручку. В отдалении она уже могла различить главный дом, Уиндхэвен, чей светло-серый силуэт с освещенными окнами четко вырисовывался на фоне сумеречного неба.

Невероятно элегантный в своем смокинге, Джек толкнул сестру локтем под ребра и захихикал.

Элис нахмурилась.

— Ну кто-то же должен спустить тебя с небес на землю, — ухмыляясь, сказал он.

Элис решила не обращать на него внимания. Вирджиния шепотом отчитала сына, велев ему не приставать к сестре.

Все еще пребывая в шоке, Элис вбежала в дом, задыхаясь от рыданий. Она никак не могла поверить в случившееся.

Уильям Монтгомери мертв!

Она споткнулась и оперлась о стену, чтобы не упасть. Схватка завязалась из-за нее. Боже всемогущий, она одна во всем виновата!

Элис медленно сползла вниз по стене. Тело ее тряслось как в лихорадке. Ей было очень плохо. Как же такое могло произойти? Обхватив себя руками, она снова разрыдалась. Монтгомери же хотел официально ухаживать за ней! И тем не менее он вдруг превратился в настоящее чудовище! Он говорил, что любит ее, но это было не так. Испытывай он истинные чувства, ни за что не стал бы относиться к ней с таким неуважением! Алексей был прав на его счет. А теперь Монтгомери мертв!

Тут до слуха ее донесся какой-то шепот.

Отерев пальцами слезы, Элис подняла глаза и заметила двух женщин, стоящих в противоположном конце комнаты. Они замерли на месте, с ужасом взирая на нее.

Монтгомери склонился над ней, и сердце ее сжалось от ужаса — она догадалась, что за этим последует. Она чувствовала прикосновение его требовательных губ к своим. Язык его проник ей в рот, и девушку затопила волна страха. Она отчаянно забилась, вдруг осознав, что лежит на земле, придавленная весом Монтгомери. Тут она увидела перед собой пронзительный изобличающий взгляд Алексея. Посмотрев мимо него, девушка заметила раскинувшегося на земле американца с широко распахнутыми безжизненными глазами.

— Это ты сделала! — осуждающе произнес молодой человек.

Она хотела было все отрицать, но слова застряли в горле. И тогда она закричала…

Элис резко села. Сердце ее бешено колотилось, она вся покрылась испариной. В первое мгновение она никак не могла оправиться от потрясения, полагая, что снова оказалась на террасе в Уиндхэвене. Она посмотрела вниз, ожидая увидеть распростертого на каменных плитах американца, но взгляду ее предстала лишь собственная ночная сорочка и цветочный узор покрывала.

Дрожа всем телом, Элис сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. Она в своей кровати, и сейчас ночь, потому что в спальне темно. Девушка стала дышать размеренно, но сердце ее продолжало стучать как сумасшедшее. Уильям Монтгомери мертв, и виновата в этом она одна!