Они были изгоями светского общества – Гаррик де Вер, за которым по пятам ходила слава скандалиста и чудовища в человеческом обличье, и красавица Оливия, леди Грей, обладавшая даром ясновидения и считавшаяся поэтому колдуньей. Они были несчастны и одиноки– пока не встретились. Пока не обрели в объятиях друг друга подлинное, долгожданное счастье...
Пролог
Корнуолл, Кэдмон-Крэг, 1746 год
– Да что с тобой? Стреляй же! – раздался властный окрик графа Стэнхоупа.
Гаррик вздрогнул. Вспугнутая охотничьими собаками стая уток с невероятным шумом поднялась с поросшей вереском болотистой пустоши в пасмурное небо. Птицы отчаянно крякали и суматошно хлопали крыльями. Гаррик снова прицелился, но птицы странным образом слились у него перед глазами в одно большое расплывчатое пятно. Стоявший рядом брат тем временем снова выстрелил из своего пятифутового фитильного ружья, и очередная, уже шестая, подстреленная им утка упала на землю.
У Гаррика взмокли ладони.
– Черт бы тебя побрал! Стреляй! – снова крикнул ему граф, его отец.
Часть первая
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Глава 1
Эшбернэм, Западный Суссекс, 1760 год
Она замерла на террасе, залитой лунным светом, и ей вовсе не хотелось возвращаться в дом. Стояла прохладная июньская ночь. Легкий ветерок овевал ее обнаженные руки, ласково играл непослушными светлыми кудрями, выбившимися из замысловатой прически…
Из гостиной доносились нежные звуки клавесина, там собрались гости. Дверь на террасу была приотворена, и присутствующие в любой момент могли выйти в огромный сад возле дома. Сам дом был выстроен всего десять лет назад и являл собой внушительное каменное здание с ионическими колоннами, множеством балкончиков и замысловатым фронтоном. Каменная лестница вела с террасы прямо в цветущий сад, переходивший в огромный парк, где водились олени.
Внезапно мелодичные аккорды клавесина разорвал неприятный диссонанс. Очевидно, исполнитель, игравший на этом чудесном музыкальном инструменте, допустил ошибку. Наступила неловкая тишина, и именно в этот миг Оливия вдруг почувствовала, как в воздухе разливаются волны страха, боли и отчаяния…
Оливия поспешно закрыла глаза. Тем временем музыкант продолжил свою игру, теперь уже безошибочную, но лишенную того блеска, который присущ одаренным от природы людям.
Глава 2
Луна светила ярче, чем обычно. Держа Анну за руку, Оливия устало брела к дому. Позади них шла Сьюзен. Несмотря на свое чудесное спасение, она совсем пала духом и всю дорогу тихо плакала.
Оливия шла молча, сосредоточенно размышляя над возможными последствиями бурных событий ночи. Когда перед ними возникли очертания графского дома, она вздрогнула. Покидая его, она думала только о том, чтобы спасти невинную девушку от смерти, а теперь главное – вернуться незамеченными. Интересно, что сказал бы Арлен, увидев всю троицу в мокрой насквозь одежде и без обуви? К тому же Анна и Оливия были в ночных рубашках. Наверняка муж потребует вразумительных объяснений. Оливия еще крепче сжала руку Анны.
Перед ступенями, которые вели на террасу, все трое остановились.
– Сьюзен, ступайте вперед и постарайтесь никого не разбудить. – Оливия слабо улыбнулась удрученной горем девушке. – Кстати, мне кажется, вам не следует рассказывать о событиях этой ночи никому, даже родителям, – многозначительно добавила она.
Сьюзен равнодушно пожала плечами.
Глава 3
Эшбернэм
Когда Арлен жил в Эшбернэме, Оливия обычно завтракала в своих комнатах.
В отличие от большинства аристократов она была ранней пташкой и вставала с постели с восходом солнца. Впрочем, и спать она ложилась тоже довольно рано, благо ей нечасто выпадало быть хозяйкой затянувшейся за полночь вечеринки.
Однако на следующее утро после предотвращения самоубийства Сьюзен Лейтон Оливия проснулась позже обычного. Солнце за окном уже стояло довольно высоко. Некоторое время она не шевелясь лежала в постели, чувствуя во всем теле невероятную усталость. Затем перед мысленным взором женщины пронеслись события бурной ночи, и ее душа наполнилась тревогой.
Потихоньку сев в постели, она отбросила в сторону одеяла и вспомнила, какими глазами смотрел на нее вчера муж, Арлен… Вспомнила искаженное страхом лицо маленькой Анны… Вспомнила, как, выбиваясь из последних сил, тащила безвольно обмякшее тело Сьюзен Лейтон… Боже, что за ночь!
Глава 4
Леди Лейтон попросила Оливию прийти к ней в будуар.
Прошло почти полчаса с момента отъезда Гаррика де Вера. Все это время Оливия оставалась в гостиной наедине со своими мыслями. Она пребывала в глубоком смятении после этой встречи, в мельчайших деталях запечатлев ее в памяти. Теперь ей стало ясно, что она совершила ужасную ошибку, согласившись принять приглашение Лейтонов погостить в их городском доме в Лондоне.
Дверь в будуар леди Лейтон оказалась приоткрытой, и Оливия сразу поняла, почему ее позвали к хозяйке дома. На низкой кушетке, обитой зеленым бархатом, зажав в руке мокрый носовой платок, всхлипывала Сьюзен. Рядом с ней сидела мать, ласково гладя дочь по голове и сокрушенно качая головой. Казалось, она сама вот-вот расплачется.
Оливия хотела было для приличия постучаться, но Сьюзен заметила ее и с плачем воскликнула:
– Расскажите ей! Расскажите маме! Скажите, что я не могу выйти замуж за такого жестокого и бессердечного человека!
Глава 5
Она дрожала словно осиновый лист, и Гаррика мутило от отвращения.
Вместе со своей невестой он стоял у входа в гостиную, по всем правилам приличия приветствуя гостей, пришедших на вечеринку по поводу помолвки. Рядом с молодыми стояли граф и графиня Стэнхоупы, за ними – родители невесты. Приглашенных на вечер было сотен шесть, не меньше, и Гаррику казалось, что время тянется бесконечно.
Сьюзен дрожала не переставая, едва способная улыбаться и здороваться с бесчисленными гостями. Гаррик же лишь сдержанно приветствовал гостей.
К ним подошел мужчина и поклонился сначала Сьюзен, потом Гаррику, пожелав им обоим семейного счастья и всяческого благополучия. Его улыбка была столь же широкой, сколь и фальшивой. Гаррик заставил себя поблагодарить гостя за добрые пожелания.
До его острого слуха долетали обрывки приглушенных разговоров разодетых дам, в которых то и дело звучало имя его брата и подробности трагического происшествия. Причем делались недвусмысленные намеки на то, что это было делом его, Гаррика, рук и что именно поэтому его поспешно отослали на Барбадос.
