Половина пятого. Над пыльными улицами сгущается наэлектризованная духота. Серая хмарь придавливает к земле.

Я врываюсь в квартиру. Небрежно сброшенный на вешалку плащ тут же падает, но мне не до него. Я тороплюсь. Сегодня последний из возможных дней, у меня осталось слишком мало времени.

Войдя в комнату, я делаю глубокий вдох, стараясь успокоиться. Спешка ни к чему хорошему не приведет, я же не хочу загубить дело всей своей жизни неосторожной поспешностью. Приоткрываю балконную дверь, но вместо долгожданной свежести меня будто окутывает вязкая духота. Ну и ладно, она не сможет мне помешать.

Раскладываю кисти на столе, выдавливаю на палитру краски. Живые и яркие, их цвета меркнут в тяжелом жарком воздухе. Темновато, но это тоже не помеха.

Наконец, медленно и осторожно я разворачиваю тонкий белый шелк, укрывающий от любопытных глаз мое сокровище - главную работу всей моей жизни, магический сосуд, заключающий в себе мое будущее и призванный перечеркнуть мое прошлое. Матрешку...

– Малыш, ты что это дверь не закрываешь? - обеспокоенно поинтересовался муж, входя в прихожую. За окнами шелестел прорвавшийся наконец прохладный ливень, неся легкость и успокоение. По тротуарам бежали мутные ручьи.

– Малыш?

Комната была пуста. Балкон распахнут, под ногами хрустят осколки выбитого стекла. Краски, еще мокрые, кисти и матрешки, сметенные со стола ураганом, раскатились по всему полу. И ни души.

Только затаенно лукав взгляд эльфини на укатившейся под самое окно матрешке. Просочившаяся дождевая вода почти смыла рисунок, но еще можно различить на миниатюре светловолосую всадницу в паутинно-зеленом плаще на сереброгривом розовом коне, что, уезжая с поляны навстречу солнечному свету, бросает прощальный взгляд в глубину далекого реального мира.