Городское наше жилье в доме над Волгой. Хороший вид из окна квартиры; внизу — уютный скверик над волжским крутым откосом. Жаловаться грех. Можно в окно глядеть на просторную речную синь, а можно и выйти погулять. Особенно в часы утренние, когда народу немного. Гуляем. Встречаем знакомых. Давно здесь живем, лет двадцать, наверное.

По утрам, в ранние часы, много людей с собаками. К собакам уже приглядываешься, привыкаешь. Тоже — знакомые. Аккуратный маленький пуделек резво и как-то элегантно перебирает ножками, порой оглядываясь на хозяина, такого же аккуратного подтянутого старичка с бородкой. Семейства пекинесов в последнее время что-то не вижу. Приметный был табор: пять да шесть одышливых малых собачек во главе с такой же не больно здоровой хозяйкой. Порою она подолгу сидела на зеленом береговом откосе; собачки ложились рядом.

Много овчарок. Я не люблю их. И хозяева у них скучные. Обычно пожилые, усталые дамы. У мордатых бульдогов почему-то похожие на своих псов хозяева. Такие же складчатые жирные лбы и маленькие покрасневшие глазки.

Нынешний мой рассказ начинается издалека, когда в нашем подъезде объявилась новая собака. Хозяином оказался сосед по подъезду — бывший глава сельского района. В нашем доме их много, бывших да нынешних начальников. Сосед мой — один из них. Обычно по утрам отсыпаются бывшие руководители, говоря: «Всю жизнь до зари поднимались. В пять утра уже где-нибудь на полевом стане или на ферме, с проверкой. Хоть на старости поспать».

Прежде, по утрам, соседа я не встречал. А тут вижу — идет; в руке поводок, на поводке молодой, упитанный пес, приземистый, с длинным туловом. Тяжелая, к земле опущенная голова, короткие мощные лапы.