Офицерская честь превыше смерти. Ведь гибель не может являться уважительной причиной для того, чтобы не выполнить задание. Мог ли себе представить белый офицер, погибший морозной зимой 1918 года от пули чекиста при выполнении ответственной миссии, что ему суждено завершить ее спустя сто лет?
Его сознание переносится в тело российского бизнесмена, внука своего палача. Удастся ли ротмистру Ланскому оплатить личный счет в чужом и страшном будущем, где правят бал корысть и обман?
© Ерпылев А. Ю., 2017
© ООО «Издательство «Яуза», 2017
© ООО «Издательство «Эксмо», 2017
«Удивительно, как за короткий срок можно испохабить вполне благопристойное жилище! Даже не благопристойное, а, прямо скажем, респектабельное…»
С такими мыслями пробирался в темном и загаженном донельзя – судя по отвратительному «амбре», царящему вокруг, – подъезде Павел Владимирович Ланской, бывший ротмистр лейб-гвардии Кавалергардского полка, бывший дворянин, бывший благородный человек…
Хотя нет – благородным человеком он продолжал оставаться даже в этих скотских условиях, если не по титулу, упраздненному новой властью, так по сути своей – непременно. И сути этой он изменять не собирался.
Зимняя Москва образца 1918 года встретила бывшего ротмистра неприветливо.
Изрядно подутратила свой полуевропейский лоск, купеческую обстоятельность и цыганистую лихость Первопрестольная за год большевистского правления, хотя за то же время из второй столицы империи успела стать первой столицей безбожной «Совдепии». Притих стольный град, съежился, несмотря на многолюдье, заполонившее улицы и площади, стал гораздо скромнее и гораздо, гораздо, гораздо грязнее. Враз превратился город из всегдашнего разбитного гуляки, принаряженного пусть и по прошлогодней, но истинно парижско-лондонско-берлинской моде, в мрачного оборванного побирушку. Облаченного в потрепанный картуз мастерового, крестьянские опорки, интеллигентское пенсне и заштопанную солдатскую шинель, пропахшую окопом и населенную мириадами упитанных вшей…
