Вильгельмина. Каждый раз, когда я слышу это мягкое и вместе с тем мужественное имя, передо мной проносятся отрывки истории, самой необычной во всей моей картотеке. Сам Холмс когда-то назвал его единственным, делом, в котором он ни разу… Впрочем, обо всем по порядку.

Рождество 18… года мы с Холмсом должны были встречать в Трансильвании. Граф Влад Ц., знакомый моего приятеля по «Истории с Миной Харкер», любезно пригласил нас провести праздники в своем родовом замке на границе с Молдавией. Упомянутой истории я, как ни бился, припомнить не мог, и какое-то предчувствие касательно графа с самого начала беспокоило меня. Тем не менее, предвкушение дальней поездки в компании с лучшим другом грело мне душу. Запасшись теплыми вещами и ружьями – граф обещал «дивную» охоту на волков – мы битый час в буквальном смысле сидели на чемоданах, однако некстати разыгравшаяся погода грозила нарушить наши планы.

— Вот же валит!

Холмс, в сером шерстяном костюме и охотничьих сапогах с выделкой из оленьей кожи, нетерпеливо переминался возле края платформы вокзала Черинг Кросс, поглядывая на мутное небо. Снег, не переставая, шел третий день, грозя похоронить город под своим серым саваном. Я бы рад назвать его белым, но вы слишком хорошо знаете, что представляет собой наш Лондонский снег. Густо набитый сажей фабричных труб и вымазанный каминной копотью он скорее напоминал серу, какая выпала однажды на долю Содома и Гоморры. Колеса кэбов вязли в этой студенистой каше, лошади скользили и жалобно ржали, закидывая себя и седоков ошметками грязи. Стоит ли говорить, что сообщение с Саутгемптоном при таком положении вещей оказалось прерванным.

— Как вам это нравится, Джонни? — проговорил мой друг, похлопывая стеком по голенищу сапога.

— Если сегодня не перестанет, будем справлять Рождество дома, — стараясь предать мужества голосу, выговорил я.