Александра Семеновна проснулась в то утро рано, как всегда просыпаются крестьянки, обремененные заботами по хозяйству. Отодвинула занавески на окнах. На улице — сумеречная пестрота декабрьской ночи. Пошла во двор, набрала охапку дров, принесла и высыпала холодные поленья возле печи. Задумалась: затоплять ли? В доме осталась одна. Ушли и муж, и сыновья, и дочери.

В деревне фашисты. Вот уже который день они рыскают словно голодные псы, врываются в избы, бесцеремонно открывают сундуки, вытряхивают оттуда разную рухлядь.

Деревня Посад изменилась. Жители ее ушли: кто — в лес, захватив с собой небогатые пожитки, кто еще раньше уехал в тыл вместе с отступающими частями Красной Армии. В домах остались старики да старухи. Пока шел бой, отсиживались в подвалах. Когда поутихло — осмелели, кое-кто вышел из дому. А на улице — немецкие солдаты, пушки, повозки, автомашины и чужая отрывистая речь.

Фронт совсем рядом, за деревней Мытно. Оттуда наши отстреливаются. Снаряды с воем и клекотом проносятся над деревней и где-то недалеко гулко разрываются. Александра Семеновна ждет того часа, когда придут свои и выдворят фашистов, погонят их обратно по старой аракчеевской дороге. Дорога эта прямая, как стрела, бежит на монастырь Ионы Отенского, а там поворачивает налево и сквозь лес прорубается в деревню Шевелево. Вот в этих-то лесах и скрываются беженцы из Посада. Понастроили землянок в лесу. Дочь и невестка с ребятишками где-то там прячутся в лесных чащобах. Звали и мать уйти подальше от пуль и снарядов, но дома корова и куры — куда с ними денешься.

Дом у Григорьевых большой, высокий, в подвале картошка, капуста, огурцы, морковь. Всего запасла на зиму рачительная хозяйка. И разве все это бросишь! А вдруг сыновья придут с войны: ведь надо что-то поставить на стол, чем-то накормить большую семью. У Александры Семеновны семеро детей: сыновья Яков, Никита, Семен, Василий, Алексей. Все взрослые, все ушли на войну. Две дочери — Полина и Надежда. А внуков — уж и не помнит сколько…