Ее звали Джулия. И я был уверен, что в тот день, тридцатого апреля, она погибла. Я увидел ее обезображенный труп и уничтожил существо, похожее на собаку, которое разорвало девушку. А началось все это намного раньше того злополучного дня. Началось все с того, что мы любили друг друга. Потом я ломал себе голову над тем, что же я сделал тогда не так. Наверное, Джулия заслуживала большего доверия, и надо было ей все рассказать. А может, просто не следовало вести ее на прогулку в Отражения. Ведь именно после нее она отдалилась от меня и попыталась во всем разобраться сама. Тут-то Джулия и попала в студию этого отвратительного оккультиста Виктора Мелмана, которого мне пришлось потом убить, хотя, как выяснилось впоследствии, его самого одурачили Ясра и Люк. Я раскаивался. Но вины моей в том, что случилось, по сути, не было. Все происходило само собой, и от меня не зависело. Сейчас я совершенно точно убедился, что вряд ли отвечаю за свои тогдашние действия. Так, пырнув ножом колдуна, который пытался навредить мне, я позже узнал, что на самом деле это была Джулия, бывшая под его маской. И что ее увел от меня мой сводный, брат Юрт. Долгое время он пытался убить меня. А когда это не удалось, превратился в нечто вроде Козыря, и они оба исчезли. И вот теперь в Замке Четырех Миров я оказался в пылающей, готовой обрушиться Крепости. Когда я попытался из нее выбраться, падающая балка заставила меня отпрыгнуть в сторону. Тут-то я и попал в ловушку. Впереди с грохотом обвалилась стена, а сзади рухнули охваченные пламенем стропила. И вдруг мимо меня молнией пронесся темный металлический шар. Двигаясь, он все рос, увеличивался, а ударившись о стену, легко прошел сквозь нее, оставив дыру, сквозь которую можно было протиснуться наружу. Это был шанс, и я не замедлил им воспользоваться. Выбравшись из Крепости, я перепрыгнул ров с водой, с помощью Логрусовых отростков снес изгородь и сбил с ног несколько воинов. И только потом позвал:

— Мондор!

— Вот он я, — донесся его тихий голос.

Я обернулся и успел увидеть, как он поймал металлический шар, который, прежде чем упасть в его протянутую ладонь, подскочил перед нами еще разок. Мондор стряхнул пепел со своего черного одеяния, пригладил волосы, потом, улыбнувшись, обернулся к горящей Крепости.

— Слово, данное Королеве, ты сдержал, — заметил он, — и, как мне кажется, больше тебе здесь делать нечего. Пошли?