Галя пустила шаротрон, приложив ладони к его истертым панелям. Так делалось, чтобы свободная рука случайно не попала в эфиронный вихрь.

Руке бы это, правда, вреда не причинило, но известно, что в свое время хозяйки пугались, найдя в чаше сдублированные кончики собственных пальцев. Полупрозрачный вихрь отделился от колонки в центре чаши, неторопливо раздулся и исчез в стенках углубления. Галя ощутила привычное дуновение — это чаша выдохнула сдублировавшийся воздух. Яблоки тоже сдублировались, их точные копии появились по ту сторону колонки. Галя сдвинула свою пару, снова пустила вихрь, сгребла восемь яблок в вазу и подошла к окну.

— Олег, Марина, завтракать!

Муж и старшая дочь, игравшие на полянке у ручья, сложили в сумку ракетки и воланы и наперегонки кинулись по песчаной дорожке к дому.

За столом Олег рассуждал о попытке Журавлевой перевести Евгения Онегина на современный русский язык. Он говорил, что стихи поэтессы вульгарны и кощунственны и что как бы ни изменялся язык, Пушкина надо читать в подлиннике. Галя не очень слушала.