"Ненавижу", — выдохнул Есень, оглядываясь на замок. Крыша еще виднелась над верхушками деревьев, закрывая черным силуэтом закатное солнце. Алое небо предвещало ветер и дождь, не самую удачную погоду для путешествий. Но Есень поправил на плече котомку, обросшую репьями, и зашагал дальше. Эх, куртку бы ему справную, в такой не по лесу продираться, а на жеребце по гладенькой тропке ехать. Вот сапоги крепкие, годятся для дороги, а штаны тоже никчемные. Обрядили княжескую игрушку, мрыг им в глотки! Ничего, за лесом дорога начнется, по ней с Холминок зерно возят. Есень снова оглянулся, но не на замок, а на оставленный за ним дом. Не увидел, конечно. Но прицепилась к душе тоска, хуже, чем репьи к котомке.
…Уютно было на мельнице в последний вечер. Поскрипывала ставня, подпевая сверчку. Шуршали за печкой тараканы. Полосатый кот по прозвищу Брысь сидел у порога и старательно тер морду лапой. Мельник Свент пристроился у стола, придвинув плошку с жиром. Огонек на кончике фитиля покачивался, и у дядькиной тени то отрастал, то укорачивался нос. Хороший такой нос. Ну, у дядьки и самого нос не подкачал: мясистый, чуть отвислый. Когда Свент говорит что-то важное, то непременно шмыгает этим своим носом. Он и тогда шмыгал, но смотрел не на работника, а на драный башмак, который ловчился починить.
— Вот, Есень, я тебе так скажу: невесту надо брать издаля. Чтобы потом родня поменьше под ногами путалась. Хуже нет, когда невестина родня в дела суется.