Будильник. Душ. Зеркало.

Зеркало заглублено в стену, элегантно вписано в голубой кафель. Но ? и это главное ? оно большое, рабочее. И в зеркальной мастерской, и с плиточниками Алевтина договаривалась сама и сама следила за установкой. Оно и замышлялось как ее зеркало, рабочее зеркало. А в спальне висело еще одно. Два рабочих зеркала в квартире ? это был вызов судьбе, наглый символ уверенности в успехе и ? чуть–чуть ? кнут самой себе. Шевелись, Щипцова, шевелись, твой рабочий день с утра до ночи, лентяйки не танцуют Жизель… Когда это было? Давненько, тому лет пятнадцать, наверное…

После грубого полотенца тело порозовело, по коже расходилось тепло. Хорошая кожа. И вполне приемлемое тело, возраст почти неощутим. Грудь могла бы быть покрепче, да. Но ? что делать. В ту давнюю пору, еще до зеркал, да и вообще до квартиры, ей говорили, да и сама знала: или девственная грудь, или ребенок. Тут уж выбирать. Могла бы быть покрепче, да. Зато Варька на втором курсе.

На лицо Алевтина взглянула бегло, не оценивая. Здесь все ясно, лицо надо делать. Зато ноги ? без вопросов, бедра словно художник по блату нарисовал. В сорок один год. Так что не гневи Бога, Щипцова.

Алевтина не любовалась собой, эта дурь истаяла еще в начале балетной карьеры ? она просто смотрела на себя требовательным и жестким взглядом профессионалки. Надо же знать, чем располагаешь.