Вовочка Переписчиков живёт в двух мирах одновременно. В нашем и… не нашем. Но проблема не в этом. Так сложилось, что Вовочка ещё и прошлые жизни помнит. Такая вот у него карма нехорошая. Зато прошлые жизни у него — насыщенные. То он — Тэмиркул из племени горных кузнецов. То — вольный дух степей и по совместительству вечный судия Чёрный Аркан. Или вот Кыррабалта Топор, поставивший на дыбы половину мира. А на закуску ещё и Аспанбык, глава клана убийц. И все это — в разных мирах: то полудиких, то — с продвинутыми космическими технологиями. Понятно, что при такой насыщенной «биографии» обычная жизнь школьника или охотника Вовочке не по рангу. И влезает он каждый раз в такие неприятности, что и десяти матёрым головорезам не разгрести. Конечно, опыт прошлых легендарных жизней всегда при нём. Но в настоящий момент Вовочке не в легенду попасть хочется, а прервать цепь неудачных реинкарнаций, в каждой из которых его всё-таки убивали. И каждый раз — не вовремя.
Нечто вроде пролога
Обычный человек помнит своё детство, начиная с двух лет. В лучшем случае. И лишь отдельные моменты. Нет, я не возмущаюсь, ещё чего! До двух лет и вспоминать-то нечего. Вот посмотрите на грудничков и сразу поймёте, что вот это вот… и один-то раз пережить мало удовольствия, не то что помнить всю жизнь.
Поэтому я — несчастный человек. И я не ною, не впадаю в депрессию… попробовали бы сами пережить младенчество при полном, взрослом разуме! И ещё — я ненавижу йогов! Потому что кто-то из моих предков был йогом и достиг на этом поприще всего, к чему стремился. Такая целеустремлённость обычно весьма похвальна и приветствуется, но в моём случае… Ну, бессмертия он не обрёл, потому что законы мироздания даже йогу изменить не под силу… я надеюсь… зато он умудрился сделать так, чтобы его личность при последующих перевоплощениях не теряла памяти. Может, он желал сделать исключительно благое дело. Ещё бы! С детства иметь в багаже мудрость предыдущих жизней — нехилое подспорье! Но как же он нагадил следующим воплощениям! Представляете, окружённый почётом и уважением старец отбывает в мир иной, оплакиваемый многочисленными правнуками — и оказывается в детской колыбельке, в лучшем случае увязанный накрепко в чистую пелёнку, но чаще всего просто в дерьме! И много ещё чего происходит с этим старцем во счастливом младенчестве, о чём не принято распространяться вслух… Так что йогов я ненавижу всем сердцем и при встрече всегда бью — ну, когда очередное воплощение происходит на юге.
Надеюсь, теперь понятно, почему от воплощения к воплощению во мне крепла решимость порвать этот порочный круг жизни? Тем более что пользы от всего этого безобразия оказалось на удивление мало. Память, конечно, сохраняется — но только в латентном состоянии! Не может, оказывается, разум ребёнка принять водопад воспоминаний из прежних жизней! Все приходит постепенно, по мере взросления, а полностью память открывается в преклонном возрасте, когда, собственно, от этого не польза, а один пшик — сил-то уже ни на что не осталось! Я уж не говорю про физические навыки! К чему пятилетнему ребёнку мастерство копьеметателя, у него ещё и мышц-то нет! А ухватки верблюжьего погонщика подростку, зависающему на компьютерах?! Вот такая вот печальная картина…
Так что неудивительно, что я, поразмыслив в течение нескольких жизней, пришёл к определённому, хотя и несколько необычному, решению. И сейчас я заявляю! Я, Тэмиркул из племени горных кузнецов, я, Аспан из династии бродячего клана убийц, и даже я, ничтожный Кыррабалта из… — короче, все мы! Мы, в смысле, я, отрекаюсь от прошлого и клянусь разрушить связь времён! Я пройду все миры и пространства, я окунусь в омуты родовой памяти, я воспарю к высотам предвидения, но добьюсь своего — и умру! Умру, как все, и приду в мир в счастливом неведении о своём прошлом! И я это точно сделаю, потому что целеустремлённость — моё родовое качество, ещё со времён того доисторического йогина, чтоб ему не развязаться из позы стрелка из лука! Ардхаматсиендрасана, вот как это называется, за одно такое словечко убивать надо…
Глава первая
…Я, Аспанбык из клана убийц, я же Шестак-глиномес, погибший в отрочестве, я же Руфес с Арктура, бандит из плавней; как ни противно, но я же и Вовочка Переписькин… э… Переписчиков!.. и даже я, неудачник и посмешище Кыррабалта… а сейчас просто Эре, сын гончаров, из очень приветливого места под названием Жерь Светлолиственная. И если жить здесь, в общем и целом, легко, то с выполнением неких громких заявлений наблюдались сложности. Потому-то люди и боятся делать громкие заявления! Потому что подтверждать их делами обычно не получается. Соответственно те, кто не сдерживается и ляпает что-нибудь торжественное, считаются брехунами, демагогами, погонщиками ветра, ещё как-то особенно обидно, что-то, связанное с мячами… в общем, в каждом мире по-своему унизительно. Странное дело: миры разные, а нелюбовь к великим порывам души везде одинакова. Отсюда закономерный вопрос к Творцу: Ты чего это наворотил тут, любезнейший?! Только он никогда не отвечает. А жаль. Славненько бы погавкались.
Вообще-то клятва не на пустом месте давалась. Сначала был составлен план, как избавиться от бессмертия… собственно, бессмертия чего? Не души ведь: души по определению бессмертны, и никому это до сих пор не мешало. Правильно будет так: избавиться от бессмертия памяти.
Ну, а коли термин подобран, остальное легко и просто выстраивается в логическую последовательность действий. Шаг первый: узнать, как, собственно, это бессмертие, будь оно неладно, прицепилось-то? При некотором везении там же можно было получить рекомендацию, как этому безобразию положить конец. Причём даже идти никуда не надо. Тот умалишённый йогин — чтоб ему камни Тибета не казались мягкими в посмертии! — это ж я и есть, собственной персоной! Всего делов-то: провести в медитациях и воспоминаниях достаточно много времени, чтоб успеть добраться до самых глубин — или вершин? — родовой памяти. Но… первый шаг оказался неожиданно тяжёлым. Ну кто бы позволил Шестаку-глиномесу часами сидеть в медитациях — проще говоря, без дела? А ведь там не о часах речь шла… Собственно, только на Жери это и удалось. Удивительно приятный, незлобивый мир — и с родителями на этот раз повезло, кажется…
Он сидел на обрыве с удочкой в руках и хмуро разглядывал медленный водоворот. Утопиться, что ли? А смысл? Тем более что было уже. Шаг второй: если обращение к глубинам памяти окажется невозможным, расстаться с жизнью добровольно. Вдруг такой демонстративный отказ от дармового бессмертия сломает программу копирования памяти в первую попавшуюся новорождённую башку? Вот Шестак-глиномес отчаялся найти свободное время для медитаций — или хотя бы для отдыха — и того… шаг второй, экспериментальное опровержение. Дурак. Будет теперь В.В.Переписчиковым. Буду, в смысле есть, то есть… тьфу!
