Хряпнул я, значит, полбанки сухого, но не полегчало. Сижу. Думать не думаю. Нечем. Говорят, клин клином вышибают, а «сухарь» — разве это клин? Я вчера в себя такой клин сивухи засадил, что «сухарь» против него спичка ломаная. Да и не лезет он в нутро, стал в желудке комом и стоит, назад просится. Тоска смертная.

Тут он и появился. Зелёненький, как и положено, рожки маленькие, ножки копытцами. Короче, всё чин-чинарём, только морда плоская, безглазая, без рыла свиного. Даже симпатичный такой. Сидит на моём рукаве, ножками дрыгает, да ручкой мне машет.

«Ну, — думаю, — всё, парень. Сейчас и баба в белом появится». И так это аккуратненько его ногтем щ-щёлк! и сразу же вторые полбанки хрясь! Эффект тот же. Он опять на рукаве сидит.

— Ты, — говорит, — не делай так больше. У меня, — говорит, — от этого голова болит, всё кругом идёт, а сам двоиться начинаю.

Гляжу, и правда, двое их сидят. Да так это подрагивают, то сходятся в одного, то расходятся. Как в телевизоре.