В одиночку или по двое, постукивая каблуками и немного суетясь, музыканты начали подтягиваться к сцене. Они рассаживались по местам, брали в руки инструменты и приступали к процедуре настройки: их нескладное бренчание сливалось в единую приглушённую какофонию. Разговоры публики, привычно погружённой в предконцертную суету, затихали обратно пропорционально нарастанию шума со сцены: зрители предвкушали грядущее действо, и этот дух, словно незримая дымка, расползался по всему залу.

Как, собственно, и должно быть. Здесь, на Чибиасе, в малоразвитом мире, расположенном в Срединных территориях, Корускантский симфонический оркестр готовился дать свой концерт.

Мара Джейд, расположившаяся в двенадцатом от конца ряду в двух сидениях от прохода, сделала глубокий вдох, смакуя это мгновение. Оркестровые выступления были её давней любовью, и вне зависимости от обстоятельств она старалась улучить час-другой, чтобы сходить на концерт.

Временами она даже заходила столь далеко, что изобретала себе повод для подобного посещения, выбирая наугад одного из высоких сановников и напрашиваясь якобы шпионить за ним весь вечер. Её господин часто потакал её желаниям, хотя она сильно сомневалась, что её отговорки хоть раз ввели его в заблуждение. Иногда казалось, что его вообще невозможно обвести вокруг пальца.

В действительности, всё вышло иначе, если вспомнить то, как он погиб. Мара поёрзала в кресле, борясь с нахлынувшими воспоминаниями, затемнявшими все уголки её сознания, – и даже утончённая и причудливая мелодия, которую наигрывали на настройке музыканты, не могла вернуть ей прежнюю лёгкость мышления, с которой она пришла на концерт. Она явилась сюда, надеясь отвлечься, предаться ностальгии по былым временам. Вместо этого подступила лишь новая волна боли; зияющая дыра, на месте которой когда-то была её жизнь, стала ещё шире и глубже. И во всём виноват этот Скайуокер – он и Вейдер впридачу.