На протяжении всей истории человечества война являлась главным инструментом внешней политики. И именно необходимость постоянно участвовать в военных конфликтах определяла практически все стороны общественной жизни, а также экономическое развитие стран. Она же способствовала и развитию техники, и научным открытиям.

Между тем военные действия, часто принимавшие затяжной характер, уже с древних времен стали дорогостоящим мероприятием. Они требовали содержания многочисленной армии, организации снабжения, инженерного и материально-технического обеспечения. Изъятие большого количества мужчин, лошадей и транспорта из хозяйственной деятельности одновременно усложняло экономическое положение государства.

От эффективности государственной социально-экономической политики при подготовке к войне и во время боевых действий во многом зависел конечный исход. Сюда входило наиболее рациональное использование имеющихся и привлечение новых ресурсов, в первую очередь природных и людских, а также создание экономической системы, способной обеспечить армию всем необходимым снаряжением и оружием.

Немаловажное значение имела способность политического режима, невзирая на большие военные расходы, поддерживать достаточный уровень жизни населения и сохранять тем самым внутреннюю стабильность. Исторически сложилось два основных подхода к этой проблеме.

Первый предполагает создание максимально эффективной и рентабельной экономической системы, приносящей высокие доходы государству, причем последнее в состоянии содержать многочисленную армию или флот, а в некоторых случаях и то и другое, при необходимости оказывать помощь союзникам, одновременно сохраняя высокий уровень жизни населения и широкие права и свободы граждан. При этом расточительные военные расходы не наносят существенного ущерба для развития страны.

Чтобы понять причины таких явлений, как воровство, пьянство и массовый выпуск брака, необходимо рассмотреть, так сказать, изнутри, как работал в 30-е — 40-е годы ХХ века типичный сталинский завод. Заодно выяснится, почему наша страна в 1941 г. вдруг оказалась без противотанковой артиллерии.

Крупнейшим советским предприятием по выпуску артиллерийских орудий стал машиностроительный завод № 92 в Нижнем Новгороде (Горьком). Его история красочно иллюстрирует, как «эффективно» в действительности работала сталинская промышленность.

Предприятие первоначально создавалось как филиал судостроительного завода № 112. Его постройка имела целью вынести часть производства, в частности артиллерийских снарядов, на новые свободные площади в связи с нехваткой места в районе завода. Эта идея возникла еще во времена Первой мировой войны в 1914–1915 гг., но тогда не была осуществлена. К ней вернулись уже в двадцатые годы при советской власти. В 1921 г. был выбран земельный участок, лежащий между деревнями Ратманиха и Варя и полотном железной дороги, идущей в Сормово. В дальнейшем шло проектирование нового предприятия, которому предполагалось придать металлургический профиль. Этот процесс затянулся на несколько лет.

Тем временем началась «индустриализация». В первую очередь уделялось внимание тяжелой и военной промышленности. Завод № 112 «Красное Сормово» вошел в число таких предприятий, и в 1926 г. начались работы по освоению территории для его новых цехов. [2 — Товарищ завод: история становления и развития производственного объединения «Нижегородский машиностроительный завод», 1932–1992. Н. Новгород, 1992, с. 13.] Началось выравнивание и осушение почвы. По Волге и железной дороге подвозилось оборудование. Первыми объектами строительства стали кузнечно-прессовый цех, паросиловая и первая энергоподстанция.

Условия работы на заводе № 92 в Горьком были исключительно тяжелыми, особенно в первые годы. Завод был сдан в эксплуатацию недостроенным, с множеством временных сооружений, недостаточным инженерным оснащением. Отсутствовали многие системы жизнеобеспечения. В целях экономии топлива, подача отопления в цеха и другие помещения была строго лимитирована. Например, в феврале 1932 г. максимальная температура в цехах устанавливалась +8 °C, а в служебных помещениях она была не выше +12 °C. Причем отопление подавалось только с 06.00 до 08.00 и с 12.00 до 13.00. Использование же электронагревательных приборов строго запрещалось. Как и на других предприятиях ВПК, на машзаводе процветало устройство всевозможных «временных» энергоустановок и проводки, что часто приводило к несчастным случаям и авариям. Акты о приемке новых сооружений свидетельствуют о том, что почти все новое оборудование: краны, котлы, печи, находились в неисправном состоянии и имели массовые дефекты, но все же допускались к эксплуатации. На вновь установленных станках обнаруживались трещины на валах, неправильно сделанная проводка и так далее. [93 — ГУ ЦАНО. Ф. 15, Д. 5, Л. 3-10.] Естественно, это приводило к авариям и гибели рабочих. Так, 11 апреля 1932 г. в кузнечно-прессовом цехе возник пожар у печи № 9, пострадали несколько человек. 14 апреля в том же цеху из-за отказа тормозов сошел с рельсов и опрокинулся 25-тонный мостовой кран.

Акт об осмотре столярной мастерской в апреле 1934 г. свидетельствует о том, что «здание к работе не пригодно, фермы крыши прогнулись и укреплены подпорками, более 70 % крыши протекает, пол сгнил». [94 — Там же, Ф. 2941, Д. 68, Л. 25.] В литейном цехе дымоходы имели трещины, в цехах протекала крыша, водой даже заливало электромоторы. Вращающиеся части станков и маховики не были ограждены, наждачные круги не имели защитных стекол, вентили пропускали пар. У кузнечных горнов не было зонтов для отсасывания вредных газов, не хватало рукавиц для горячих и холодных работ. А иногда рабочим и вовсе выдавалась одна рукавица на троих! [95 — ГУ ЦАНО, Ф. 2941, Д. 68, Л. 28, 30, 31, 33, 37.] В световых фонарях и окнах многие стекла были побиты и годами не вставлялись, рабочие места плохо освещались. Как выяснилось, причиной «битых стекол» была плохая вентиляция. В летние месяцы воздух внутри цеха так нагревался, что рабочие вынуждены были просто разбивать стекла. К началу же зимнего сезона их никто не вставлял.

Проведенное в декабре 1935 г. плановое обследование мостовых кранов на заводе № 92 показало, что все они находились «в безобразном состоянии». В частности, на 10-тонном кране сгорел магнитный тормоз, и кран работал без него, у роликовых токоприемников пальцы выехали и выпали, а троллеи сорваны с подвесок.

Часто происходили несчастные случаи. 21 марта 1935 г. в литейном цехе упавшей изложницей была задавлена работница погрузочного цеха П. М. Винехина. [96 — Там же, Д. 111, Л. 100.] По данным статистических материалов цехов, в 1934 г. имели место 632 производственные травмы и 7024 человеко-дней утраты трудоспособности по причине травм, а в 1935 г. соответственно — 640 случаев травматизма и 8200 человеко-дней утраты трудоспособности. Наибольший уровень производственного травматизма наблюдался в кузнечно-прессовом цехе — 210 случаев в год. [97 — Там же, Д. 118, Л. 59.] Основными причинами травм являлись:

Картину работы сталинской судостроительной промышленности ярко характеризует завод № 112 «Красное Сормово», который, кстати, являлся одним из старейших российских крупных предприятий, основанным в 1849 г. и прошедшим долгую историю.

До 1933 г. предприятие входило в состав Государственного объединения машиностроительных заводов (ГОМЗ). При основном профиле — строительство всевозможных судов, на заводе также производились вагоны, трамваи, паровозы, понтоны, а также предметы ширпотреба, в общем, полно всего. В годы первой пятилетки в 19281933 гг. завод выпускал фугасные бомбы калибров 254 и 152 мм, 120 мм, гранаты (осколочные снаряды) к 76-мм пушкам, взрыватели для бронебойных снарядов, а также 288 наименований различных комплектующих для снарядов, детали для винтовок и др. Рассматривался вопрос о производстве других типов изделий для военной промышленности, в частности, гусениц для танков. [157 — ГУ ЦАНО, Ф. 15, Оп. 3, Д. 93, Л. 40.] С 1930 г. завод являлся одним из основных поставщиков тяжелых 107-мм снарядов для артиллерии РККА.

Все, в общем, шло неплохо, жило «Красное Сормово», не тужило, как вдруг 14 июня 1929 г. на завод, расположенный в глубине страны, вдали от морей и океанов, приходит задание на постройку подводной лодки с припиской «…для освоения производства и создания строительной базы с доведением строительства до 20 подлодок на случай войны». [158 — Там же, Д. 88, Л. 6.]

Приказ есть приказ, и 23 февраля 1930 г., в день 12-й годовщины Красной Армии, на берегах Волги была заложена Щ-304 — первая сормовская подводная лодка. Деньги на ее постройку были собраны в ходе знаменитой акции «Подводная лодка от комсомола», то есть из «добровольных» взносов членов ВЛКСМ. Поэтому и название будущей лодки было выбрано не случайно — «Комсомолец». Вообще же первой лодкой Х серии стала Щ-301 «Щука», и затем по традиции все субмарины этого типа называли именами рыб: «Окунь», «Лещ», «Семга» и тому подобное. Щ-304 первоначально должна была называться «Язь», и уже затем, в связи с акцией комсомола по сбору средств, ее название было изменено на «Комсомолец».

Крупнейший советский автомобильный завод — ГАЗ — был пущен в эксплуатацию 1 января 1932 г. Он стал первым российским автогигантом, выпускавшим сразу и легковые, и грузовые автомобили, а впоследствии и автобусы. К этому времени машины марки «Форд» составляли треть отечественного автопарка, теперь же «Форды», уже под маркой «ГАЗ», начали сходить с конвейеров прямо в СССР. Уже в конце 1934 г. Горьковский автозавод освоил выпуск трехосного грузовика повышенной проходимости ГАЗ-ААА грузоподъемностью до 20 тонн. Это было тем более важно, что вскоре на базе трехосных машин началось производство бронеавтомобилей для Красной Армии. В 1936 г. на ГАЗе был разработан новый комфортабельный автомобиль ГАЗ-М1 — легендарная «эмка».

Однако первые годы успехов вскоре сменились трудностями. Причем вызваны они были сталинской системой. Постоянная кампанейщина, заведомо невыполнимые задания, перебои в поставках сырья и топлива приводили к тому, что план перестал выполняться, значительно ухудшилось качество продукции. Нехватка сырья заставляла пускать в ход все, что есть под рукой.

Если в 1935 г. официальные убытки от брака на ГАЗе составляли 15 млн. рублей, то в следующем — 28 млн., а в 1937 г. — уже 70 млн. рублей. Аналогичная ситуация складывалась и на других заводах, что и послужило поводом к массовой расправе над промышленниками. Вину за собственные просчеты и дилетантизм Сталин решил списать на вредителей и иностранных шпионов.

Репрессии на ГАЗе начались уже в августе 1937 г. За вредительство были арестованы начальник колесного цеха Тимофей Геллер, начальник планового отдела Рафаил Гордон, «человек с темным прошлым» — начальник кузовного корпуса Григорий Зельберг, начальник расширения механических цехов Борис Шварц и другие. Постепенно затягивалась петля и вокруг тогдашнего директора автозавода С. С. Дьяконова.

В апреле 1938 г. Дьяконов был снят с должности и вызван в Москву, где и был арестован. По данным НКВД, директор ГАЗа являлся сущим дьяволом: по заданию разведок нескольких государств, в том числе Японии и Германии, целенаправленно срывал работу завода, днем и ночью только и думал, как бы еще навредить советской власти, «обложился букетом врагов народа», специально назначал на руководящие должности антисоветские элементы, троцкистов и т. п.