В книге автор прослеживает изменения экономической жизни, классовой борьбы, общественно-политической мысли, происшедшие в России после ее освобождения от иноземного ига. Используя большой фактический материал, автор исследует героические страницы истории Российского государства периода становления его на путь самостоятельного экономического и политического развития, когда ненавистное иго было уже сброшено. Большое внимание в книге уделено международной деятельности русского правительства, роли окрепшего государства в европейской политике.
От автора
Почти два с половиной столетия страшное иго Золотой Орды иссушало душу русского народа. Запустели города и веси. Тысячи и тысячи горожан и крестьян были уведены и проданы в рабство. Занятые междоусобными сварами, князья не гнушались выпрашивать себе милости при дворе ханов. Но уже на Куликовом поле Дмитрий Донской, разбив полчища Мамая, показал путь, по которому следовало идти, чтобы спасти страну от национального уничтожения и обеспечить условия ее дальнейшего существования.
Должно было пройти еще сто лет, чтобы надежды Дмитрия Донского сбылись. В 1480 г. ненавистное ордынское иго было окончательно сброшено. И это произошло благодаря упорному созидательному труду русского крестьянина и посадского человека. Страна постепенно возродилась из руин и пепла. Города наполнялись людьми. Топор, плуг и коса осваивали поросшие кустарником и лесами просторы. Русские умельцы-ремесленники создавали жилища, изготовляли утварь, ковали оружие и доспехи. Налаживалась торговля не только внутри страны, но и с западными и восточными соседями. Так возникли реальные условия для объединения русских земель, естественным центром которых стала Москва. Приближался день завершающего удара по иноземным поработителям.
Историография
Общие исторические представления о создании единого Русского государства формировались уже у современников. Складывание общерусской государственности и рост международного престижа России привели к возникновению официальных политических идей о Русском государстве как законном преемнике крупнейших мировых империй — Римской и Византийской. «Сказание о князьях владимирских» рассматривало государя всея Руси как наследника власти византийских императоров. На протяжении XVI в. это представление стало важнейшей частью официальной идеологии самодержцев. Созданный в 10-е годы XVI в. в Иосифо-Волоколамском монастыре Русский хронограф, исходя из тезиса о преемственности всемирных монархий, рассматривал историю России как завершающий этап судеб человечества.
[1]
В кругах, оппозиционных Василию III и Ивану IV, складывалось отрицательное представление о деятельности Ивана III и княжича Василия, причем эта негативная характеристика прямо связывалась со второй супругой Ивана III — Софьей Палеолог и ее окружением. И. Н. Берсень-Беклемишев говорил, что «как пришли сюда грекове, ино и земля наша замешалася». Кн. А. М. Курбский в полемическом задоре писал, что московские князья «обыкли тела своего ясти и крове братии своей пити».
[2]
В дореволюционной историографии проблема образования единого Русского государства принадлежала к числу тем, к которым ученые обращались в первую очередь для того, чтобы понять ход русского исторического процесса.
[3]
Родоначальник отечественной исторической науки В. Н. Татищев, исходя из представления о незыблемости самодержавия, полагал, что единодержавие существовало еще в Древней Руси и было нарушено Ярославом Мудрым, а Иван III «совершенную монархию восставил и о наследии престола единому сыну, учиня закон, собором утвердил».
[4]
Дворянский историк XVIII в. М. М. Щербатов считал, что Иван III добился успехов в объединительной политике «без великих кровопролитий».
[5]
М. М. Щербатов значительно обогатил комплекс источников. Он привлек гораздо больше летописных текстов, чем предшественники, и обратил внимание на актовые материалы.
Итоги развития русской дворянской историографии подвел в начале XIX в. Н. М. Карамзин. Для него Иван III — «герой не только российской, но и всемирной истории», ибо он восстановил в России единодержавие и уничтожил разновластие.
Резко противостоял официальной историографии революционер-демократ А. Н. Радищев. Исходя из тезиса о «договорном» начале как основе княжеской власти, он прославлял вольность Великого Новгорода и подчеркивал своеволие российских самодержцев, включая и Ивана III.
