От доков тянуло гнилью. Туман, смешанный с дымом костров на скверах, где жгли осенние опавшие листья, цеплялся за железные ребра Большого Моста, клубился в его темных каменных нишах и заставлял меня пробираться ощупью, ежеминутно скользя и оступаясь на неровных железных плитах. Поэтому я не увидел его, а как бы нащупал в тумане, когда, наверное уже в сотый раз, искал рукой ускользающие от меня мокрые, ослизлые перила. Незнакомец крепко сжимал в руках большой синий мешок, и в первый момент мне показалось, что он собирается бросить свою поклажу в реку. Но вдруг человек как-то нелепо перегнулся через перила моста, будто сломался пополам, и начал медленно переваливаться вниз, в невидимую бездну. Тогда я схватил беднягу за, плечи и крепко встряхнул. Он был тщедушен и стар, мне удалось без труда стащить его с перил и увлечь за собой подальше от черной реки и приближающегося полисмена. Синий мешок мы захватили с собой. Впрочем, иначе мы и не могли поступить — мешок был прикован к человеку! Вернее, человек прикован к мешку — таким худым, поникшим и слабым оказался спасенный мною незнакомец и таким раздутым, громоздким и упитанным — его мешок. Так или иначе, их соединяла тонкая металлическая цепь.
Я хорошо знал путаные закоулки, искривленные щели и проходы среди лачуг, сбитых в кучу, как испуганное стадо, под сенью Большого Моста. Поэтому даже в тумане, на исходе второго часа ночи, я легко разыскал кофейную итальянца Марка и убедил его накормить нас четырежды разогретыми макаронами и напоить разбавленным мутноватым компари. Прислонясь к единственной каменной стене заведения Марка — это был кусок бетонного цоколя Моста — я приготовился слушать. После такой нервной встряски даже самые скрытные люди чувствуют неодолимое стремление излить свою душу. И я действительно услышал рассказ об одном из самых удивительных судебных процессов нашего времени.
— Не знаю, откуда мой брат взял столько денег, чтобы арендовать эту чертову машину. Говорят, действительно отличное сооружение и стоила уйму монет. Вот что писала тогда фирма, сделавшая ее…
Он достал ключ, привязанный к шнурку, надетому на шею и, отомкнув медный замок мешка, достал рекламный проспект в наглой желто-красной обложке.
«Наши мыслящие машины — это конечный результат опыта, технической элегантности и самых высококачественных деталей, слитых в одно совершенное целое. В настоящее время около девятисот наших машин обслуживают почти, пять тысяч лабораторий во всех странах Содружества наций. Превосходнейшая электронная схема, разработанная десять лет тому назад, доведена путем постоянного развития до высшей степени совершенства. Элементарные ячейки идеально сочетаются в единый организм на наших заводах под непрерывным надзором инспекторов-математиков…»
